Вадим кивнул: – О них я уже позаботился. – А мне не нужна твоя забота! – и, хотя голос звучал уверенно, меня била дрожь. Кто-то внутри меня кричал, пытаясь вклиниться и нарушить так грамотно выстроенный диалог. Но я не позволила. Я была намерена бороться. Только не с Вадимом, а с самой собой. Он замер, будто нас разделяла невидимая стена, преодолеть которую не хватало сил нам обоим. Я сидела, пытаясь усмирить сердечный ритм. Как натянутая струна, готовая в любую секунду потерять равновесие. Вдруг он склонил голову мне на колени. Я закрыла глаза и вцепилась руками в края диванной обивки. Словно она была последней соломинкой, помогающей мне балансировать на грани безумия. Он придвинулся ближе, стиснул руками мои накрепко сжатые колени. Я расправила тонкий шифон летней юбки. И мысленно отругала себя за то, что именно сегодня решила пренебречь любимым денимом. Его руки спустились к лодыжкам, и я дернулась, ощущая, как предательски кружится голова. – Я думаю о тебе непрерывно, – приглушенно зашептал он, – закрываю глаза, и вижу твое лицо. Вспоминаю твой запах, твой вкус… Следуя здравому смыслу, я должна была стряхнуть с колен его руки, встать и выпроводить за двери этого непрошеного гостя. Но я лишь сидела, оправдывая слабостью свое бездействие. Впервые за долгое время он был так близко, настолько, что я услышала его дыхание, прерывистое, нервное. Я сама дышала в такт своему сердцу, готовому вырваться наружу. Я боялась, что он тоже услышит его стук, и поймет, как сильно я хочу его. Я до безумия хотела коснуться его груди, вдохнуть его запах. Хотела провести ладонями по его спине, погрузить пальцы в темные волосы, запрокинуть голову и дать ему возможность коснуться губами раскаленной кожи. Но я лишь сидела, смиренно ожидая своей участи. Я смотрела сверху вниз на проблески седины в его волосах, на вихрастую макушку, на крепкую шею и твердый ворот рубашки с зеленой окантовкой по краю. Ощущая, как острыми иголками покалывает колени двухдневная щетина на его щеках. Мое тело наслаждалось желанием близости. Но душа все еще металась, объятая болью неизбежной разлуки. Наконец-то сдавшись, я беззвучно заплакала. Вадим оторвался от моих колен. Он взял ладонями мое лицо и стал торопливо покрывать поцелуями мокрые щеки, соленые губы, заплаканные веки. Потом он встал и поднял меня с дивана. В тот раз он любил меня так медленно и нежно. Все обиды, вся злость, которую я старательно копила, готовая обрушить на него в любой момент – все исчезло! Положив голову ему на грудь, я понимала, что никогда еще я не чувствовала такое абсолютное счастье. У меня не осталось сил противиться. Я была всего лишь слабой женщиной в объятиях сильного мужчины. И мне чертовски нравилась эта роль! Глава 15. Рита Уже третий день Зоя не вставала с постели, игнорируя мои попытки хоть чем-то скрасить ее «безрадостное существование». И, хотя это была банальная ветрянка, переболеть которой она не успела в раннем детстве, я пребывала в состоянии перманентного стресса. Трогая ее разгоряченные жаром щеки, убирая со лба скомканные пряди, держа ее слабую маленькую ручку. Мое сердце рвалось на части! И я была готова вырвать его из груди, порезать на тонкие кусочки, и скормить своей дочери, лишь бы вновь услышать ее игривый голосок, ощутить порывистые детские объятия. Самую страшную беспомощность ты чувствуешь, когда болеют твои дети. И ты, увы, ничем не можешь им помочь! Ты абсолютно бесполезна. В твоей власти вручить жизнь самого дорогого существа постороннему человеку, компетентность которого ты вынуждена воспринимать на веру. Ты мечешься по комнате с телефоном в руках, в бессильной злобе на саму себя, на окружающий мир и Всевышнего, пославшего тебе это испытание. Зойка, похожая на пятнистого зверька, елозила по свежевыстиранной простыни. На белой ткани уже виднелись бледные зеленоватые разводы. Но мне было все равно! Я бы купила тысячу новых наволочек, лишь бы только все прошло. Я сидела у кровати, пытаясь утихомирить дочку. – Зай, я одену тебе на руки перчатки, – я в очередной раз поймала Зойкину руку. – Ма! Ну, чешется же, – простонала Зоя и отвернулась к стене. – Ничего, пройдет, – я расправила старенькую пижаму на хрупких детских плечиках. Испуганная Мурка шныряла из комнаты в комнату, боясь попасть под горячую руку. Мелкими перебежками она, прижавшись к стене, как шпион спешила просочиться в дверной проем. Ее острые уши, то и дело, выглядывали из-под дивана, нервно подрагивали и, прижатые к серой шерстке, исчезали в тени. Бесшумно ступая мягкими лапками, она подкрадывалась к кровати и, обратив морду в сторону безучастной Зойки, тревожно мурчала. Как будто звала дочку играть. Удивляясь, что та лежит, вместо того, чтобы гонять ее по дому. – Ма, а давай Мурку на меня положим? – с надеждой в голосе спросила Зойка, – Я читала, что кошки лечат. Я погладила ее пальцы: – Ветрянку они не лечат, Зая. – Наша Мурка лечит все! – возразила дочка. Кошка, словно в подтверждение ее слов, громко мяукнула. И я, поддавшись на уговоры, схватила ее и усадила в изножье детской кровати. Радостная Мурка стала топтаться, оставляя зацепки на новом белье. Настойчиво пропиликал дверной звонок и я, погрозив дочери пальцем, побежала вниз. На пороге, размером с дверной проем, с улыбкой на устах, застыл Артем Григорьевич – наш семейный доктор. С Вадимом они дружили с детства. В прошлом авторитетный врач, а с недавних пор – заведующий детской поликлиникой, он был на хорошем счету, имел с десяток дипломов и давно отрекся от частной практики. В последнее время вместо себя Артем присылал подчиненных, достойных врачей, за которых ручался. Потому, увидев его собственной персоной, я несказанно удивилась. – Ну, мамаша, что застыла? – Артем, не дожидаясь приглашения, подвинул меня и вошел. – Артем! Как же здорово тебя видеть! – наконец-то придя в себя, я поприветствовала гостя. – Взаимно, – кивнул он, пересек гостиную и, галантно поднес мою руку к губам. Улыбчивый и круглолицый Артем был просто создан для работы педиатром. Его внешность располагала к себе не только детей, но и родителей. Наблюдая, как ловко он управляется с малышами, как легко находит подход даже к самому капризному ребенку, взрослые и сами возвращались в детство. Заглядывая в озорные глаза «дяди доктора», они пытались снискать одобрения этого большого во всех смыслах человека. Артем по-хозяйски хлопнул в ладоши: – Так-с, и где наша пациентка? Я кивнула в сторону лестницы, и доктор, прихватив с собой пузатый, под стать, портфель, целеустремленно зашагал по ступеням. – Дядь Тема пришел! – воскликнула Зойка, только на пороге показалось его лицо. – Обветрилась наконец-то? – пошутил Артем и присел на краешек кровати. – А у меня для тебя презент. Он, ловко просунул руку в свой бездонный саквояж и вытащил оттуда громадную упаковку мармелада. Увидев любимое лакомство, Зойка восторженно захлопала в ладоши. И я поспешила отнять его. – Зай, потом! Пускай дядь Тема тебя осмотрит. – И обратилась уже к доктору, – Артем, объясни Зое, почему нельзя чесаться! Тот сурово нахмурился и сделал из пальцев «козу». – Дядь Тем, а вы не боитесь заразиться? – спросила Зойка, – Вот Нинка боится, поэтому она теперь к нам не ходит. – А я ничего не боюсь! – громогласно заявил Артем. – Ну, вы же доктор, вы вообще не должны болеть. У вас таблеток, наверное, целая квартира! – предположила Зойка. Артем в ответ расхохотался. Я оставила дочку в надежных руках и поспешила на кухню. Следовало напоить гостя чаем, не только из правил приличия, но и в желании порадовать человека, которому я была так многим обязана. Пока я накрывала на стол, входная дверь ожила, в замке повернулся ключ и на пороге возник Вадим. – Вадик! – я удивленно всплеснула руками. – Заехал за документами, – опережая мою радость, заявил он. – Артем уже здесь? – Наверху, с Зойкой, – кивнула я и прижалась щекой к ароматной мужниной рубашке. – Пойду, поздороваюсь, – Вадим устремился наверх, и тут же из спальни послышались приветственные возгласы давно не видавших друг друга друзей. Через полчаса, убирая со стола чашки, я краем глаза поглядывала на террасу. Мужчины, стоя спиной к двери, о чем-то беседовали. Спрятав одну руку в карман, в другой Вадим держал сигарету. Тонкой струйкой вверх тянулся и растворялся в воздухе табачный дым. Привычным движением, поднося сигарету к губам, он втягивал его, и чуть запрокинув голову, выпускал мутное облако. – Так что, Рита, не кипешуй! Ветрянка – не ОРЗ, за пару дней не пройдет, – «успокоил» меня Артем, уже стоя на пороге. – Я на связи, держи меня в курсе, – с этими словами он демонстративно помаячил у меня перед носом своим новехоньким, размером с ладонь, смартфоном. – Тебя подбросить? – уточнил Вадим, дежурно целуя меня в щеку. – Нет, я на колесах, – махнул рукой Артем. – Лекарства куплю по дороге с работы, – Вадим торопливо вышел за дверь. Артем, напротив, не спешил уходить. – Кстати о колесах, – вполголоса заметил он, – Рит! Я увидел, на полочке в ванной снотворное… Ты бы не увлекалась! Я стыдливо уставилась в пол. – Да это так, – начала я оправдываться, – бывает, сплю плохо. Это я редко! – Поменьше нервничай! – сурово гаркнул доктор. – Как бы банально не звучало, все болезни от нервов. Я послушно кивнула. Артем ободряюще потряс меня за плечо и направился в сторону своей рабочей лошадки – внушительных размеров джипа цвета мокрого асфальта. Хотя, в сравнении с самим хозяином, его боевой конь казался не таким уж и большим. Я догадалась, что кроме Зойкиной ветрянки Вадим решил обсудить с Артемом и домашнюю аптечку своей супруги. Он неоднократно возмущался моей зависимостью от лекарств. И, по всему видно, смекнул, что из уст семейного доктора подобные замечания будут звучать убедительно. «Лучше бы он с ним о вреде курения поговорил», – мысленно упрекнула я Артема. Ночью мне опять снился сон. Если раньше, сновидения быстро выветривались, оставляя голову свежей, то эти сны отбирали ощущение отдыха. Сюжет как будто повторялся, из ночи в ночь, обретая все новые черты и декорации. Мне даже стало любопытно, чем закончится эта беготня. Будто я смотрела остросюжетный сериал, который специально для меня разыгрывало воображение. Я снова скрывалась от кого-то, только на сей раз в стенах незнакомой квартиры. В этой квартире все было странным: от старого скрипучего пола до пыльных гардин. Я ходила из комнаты в комнату, пытаясь понять, как попала сюда. Ведь ни в одной из них, и это было самым странным, я не обнаружила входной двери! «Маааа», – сквозь сон пробился голосок, так похожий на Зойкин. Я решила, что это тоже часть сна. Но крик повторился. И я, обеспокоенная, пошла на голос. Однако все комнаты были пусты, а голос все звал и звал меня. Пока, наконец-то, сон не отпустил… Проснувшись, я уже явственно услышала дочкин зов из соседней спальни. – Зоенька, я здесь! Я зажгла выключатель, и бабочка на стене ожила. Зойка зажмурилась, прижимая к себе любимого зайку. С первых лет жизни она не выпускала из рук этого плюшевого зверя. Который уже порядком износился. Но о замене речи не шло! Ведь он был не просто игрушкой, а настоящим другом. Я штопала его, придумывая смешные заплатки. Недавно пошила Зойкиному питомцу новый комбинезон, и даже стирала его исключительно вручную. – Ма, оставь свет, мне страшно! – всхлипнула дочка, и я дотронулась ее щеки. – Зайка, да ты горячая, – прошептала я, ощупывая бледное в зеленый горошек лицо. Найдя на тумбочке градусник, я сунула его Зойке подмышку. «37,9» – прочитала я, спустя пару минут. И сердце тревожно забилось. – Голова болит? – спросила я, поправляя сбившееся в комок покрывало. – Не знаю, – протянула Зойка, – просто сон плохой. – А ты скажи – «куда ночь, туда и сон»! – Это нужно утром говорить, – поправила меня дочка.