– Да, я сейчас буду. Прекрати истерить. Естественно люблю, ты же знаешь. Он произнес это на яторийском. «Естественно люблю, ты же знаешь»… Что ж, а я прекрасно знала, кому он это сказал, но мне едва ли стало от этого легче. Больнее, да, больнее в миллиарды раз, а после… изнутри все просто начало замерзать, вымораживая боль, обиду, злость на саму себя. И не осталось ничего. Практически ничего, кроме рефлексов. Я знала, что в армии учат одеваться за сорок секунд. В преступном сообществе на сборы хватало двадцати. Я потратила примерно тридцать и покинула номер гостиницы, унося туфли в руках. * * * Заметать следы тоже было рефлексом. Я осознала, что делаю, только сменив второй наемный флайт и миновав несколько служебных выходов, а потом до меня дошло – зачем? Смысл скрываться, если меня никто не будет искать? Я никому не нужна. А впрочем, я ошиблась – нужна я была, нужна безумно, нужна настолько, что Барбара Тейн, когда я ответила на сотый ее вызов, задала всего один вопрос: – Где ты? Это был хороший вопрос, потому что… ответа я не знала. – Здесь, – тихо ответила Барбаре и, скинув геолокацию, выключила сейр. Спустя десять минут возле меня с шипением тормозов остановился флайт. Из него выскользнула по-змеиному гибкая полковник Тейн, на удивление в кроссовках, а не на каблуках. Медленно подошла, оценивая мою зареванную физиономию, сняла куртку, накинула мне на плечи и постояла со мной минут пять, пока я пыталась хоть как-то прийти в себя. Она ни о чем не спрашивала, ни в чем не упрекала, мы просто стояли вместе на одном из пешеходных мостов Дженеры и смотрели, как из-за горизонта выкатывается огромное красное солнце. – Красивый рассвет, – тихо сказала Барбара. – Да, – прошептала я, – очень. Мы постояли еще несколько минут, и полковник напомнила: – Работа. Я кивнула, и мы пошли к флайту. Говорят, у спецов S-класса вся жизнь состоит только из этого – работы. В этот момент я завидовала даже Барбаре Тейн, потому что у нее был смысл жить дальше, а у меня – нет. Больно. – Ты сильная, Алесиана, – произнесла Барбара. – Кей, – едва слышно ответила я. – Меня зовут Кей. И сегодня ночью я потеряла нечто большее, чем девственность… Я потеряла смысл жить дальше. * * * Когда мы вернулись в здание Дженерийского Галактического саммита, я поднялась к себе сразу. Вошла, срывая одежду, на которой остались следы его прикосновений, его поцелуев, его… Сняла все и уничтожила, выбросив в новый улучшенный шредер – он не просто резал, он еще и сжигал. Наверное, в тот момент я была бы не против, чтобы он сжег и меня. Приступ истерики накрыл в ванной. Смывая кровь с бедер, я чувствовала себя ничтожеством. Абсолютным и полным ничтожеством, которое оказалось неспособно вообще ни на что, включая гордость, самоуважение и слово «нет» при осознании того, что сплю с чужим мужчиной. Именно чужим мужчиной, моим он не был и никогда не станет. И это его: «Естественно люблю, ты же знаешь»… Здорово. Просто здорово. Вполне себе нормально, поимев одну женщину, практически сразу звонить своей невесте со словами «Естественно люблю, ты же знаешь»… И хочется орать, сжавшись и сползая на мокрый пол, хочется сорвать в этом крике горло, хочется… снова сдохнуть хочется. Но все, на что я имею право, – безмолвный, захлебывающийся отчаянием крик… И вздрогнуть, едва в моем номере раздался голос Удава: – Кей, ты как? Я никак. Просто никак. Выключив воду, кое-как вытерла волосы, завернулась в полотенце, вышла к Удаву. Он стоял, засунув руки в карманы, и, едва увидел меня, начал нервно перекатываться с носка на пятку. Раскачиваться… ну как удав. И в том, что Удав сразу, с первого взгляда все понял, сомневаться не приходилось. – Просто скажи кто, – глухо произнес он. – Мне достаточно будет только имени. Молча подошла и уткнулась лбом в его плечо. – Имени не будет, это было по согласию, – тихо сказала я. Удав обнял. Просто обнял. Я же говорю – спец класса Титан, они не произносят лишних слов никогда. Раздался стук в двери. Наверное, в любом другом состоянии я бы обратила внимание на то, что именно стук, а не звонок, но сейчас молча отстранилась от Удава, подошла к двери и открыла. Зря. За дверью стоял Акихиро Чи Адзауро. И в его черных глазах расползалась бездонная пропасть. Я даже не сразу поняла почему, потом обернулась на Удава и представила, как все это в принципе выглядит со стороны: я обнаженная, в одном полотенце, с мокрыми волосами, в моей комнате стоит мужчина, у которого после меня вся рубашка мокрая так, что сразу ясно – мы обнимались только что. Такое двусмысленное положение… – Я вижу, ты не скучала, – на яторийском, со с трудом сдерживаемым бешенством, произнес Чи. Возможно, я рассказала бы правду. Хотя бы попыталась объяснить. Возможно… если бы не было его сказанных невесте слов: «Естественно люблю, ты же знаешь»… Но они были. – Кей, это он?! – Удав задал вопрос на гаэрском. – Нет, – ответила я, глядя в черные, полыхающие ненавистью глаза Адзауро, – это не он, это никто. Просто никто. Ответ на гаэрском. Максимально простыми фразами. Чтобы Чи понял все, что я вложила в каждое из этих слов. Адзауро молча смотрел на меня несколько убийственных секунд, затем достал из нагрудного кармана капсулу, разорвал упаковку и протянул мне, сообщив на гаэрском же: – Контрацептив. Мразь! Мне хотелось взять эту капсулу и втереть в его нечеловечески жестокое лицо… Но в моем номере находился Удав, и, несмотря на его высочайший статус и квалификацию, я сильно сомневалась, что он сейчас не придушит Адзауро здесь же, на месте. Удав не зря получил свое прозвище. – Спасибо, ты очень заботлив, – сказала я, забирая капсулу. Молча приложила ее к вене, вколола состав не глядя, молча вернула пустую уже капсулу Адзауро, засунув ее туда же, откуда он достал, – в нагрудный карман его рубашки. – У меня есть просьба, – говорила я сейчас на гаэрском – в моем состоянии использовать другой язык стало проблематично, – исчезни из моей жизни. Навсегда. Пожалуйста. И я захлопнула дверь. Развернулась и ушла к Удаву. Он снова обнял, понимая, что молчаливая поддержка – это то единственное, что мне сейчас действительно нужно, а затем, одной рукой обнимая меня, второй активировал визоры и напряженно спросил: – Кей, как он проник в здание? Его нет ни на одной камере. Кей?! – Он хакер, – я отстранилась от Удава и отправилась одеваться, – один из лучших, кого я знаю. – Лучше меня? – мгновенно поинтересовался Удав. И я остановилась. По факту я была унижена и растоптана, а не по факту… – Н-н-не уверена, – прикинув возможности Удава, ответила я. И уже после, когда я, прикрывшись дверцей шкафа, остервенело натягивала на себя одежду, Удав вдруг сказал: – Кей, когда он пришел, у него было что-то зажато в левой руке. Но это что-то он тебе не дал, он достал капсулу из нагрудного кармана. Малышка, а тебя ничем не траванули? Я застегнула пуговицы на рубашке, отрешенно размышляя над всем этим, и в итоге ответила: