– Даже если и так – мне плевать. Удаву плевать не было. Он смотался к себе и потом, пока я сушила волосы, взял мою кровь на анализ – никаких ядов в крови обнаружено не было… – А жаль, – подытожила я результаты исследований. – Иди на хрен, – дружественно напутствовал меня Удав. Ну и, собственно, я пошла. * * * «Провожу по губам, стирая твои прикосновения, Однажды я выберусь отсюда, даже если это бред, Реанимировать меня не надо, оставь старания, Я справлюсь с болью, а для тебя меня больше нет». В одном наушнике целый плейлист от Барбары, и я даже не хочу знать, после какого жизненного удара у полковника Тейн вообще появился плейлист подобной тематики, в другом – речь Акихиро Адзауро. Перевожу автоматически, ощущая себя тем, чем я и являюсь – инструментом. Было страшно входить в этот зал, было стыдно перед невестой Чи, стыдно за то, что… я позволила себе быть с ее мужчиной, позволила себе недопустимое. Один взгляд на нее, и я поняла – она знает. Она знает и где ночью был ее жених, и с кем, и, собственно, она прекрасно знает, что я в прошлом, а она победила. Асэми – утренняя красота. Да, я потратила несколько минут, чтобы узнать ее имя. Асэми… Это имя подходило ей. Яркая, красивая, светящаяся… действительно утренняя красота. И тысячи крохотных, почти микроскопических жестов, которые несли лишь одну информацию – он мой. Асэми не скрывала того, что они пара, того, что они вместе, она это… подчеркивала. Интересно, вернувшись к ней этой ночью, он доказал на практике, что «естественно любит»? Или не интересно… Победителей не судят, она была победительницей, я – никем. Инструментом. Просто инструментом поддержания делового общения. Я больше не смотрела ни на нее, ни на него. Наверное, этим утром я закрыла двери не только перед ним, я закрыла двери своих чувств в принципе. И, равнодушно переводя фразу за фразой, сожалела лишь об одном – не выпила болеутоляющее. А сидеть было больно. Добро пожаловать в мир интимных отношений, Кей, они начинаются с боли. До перерыва я практически считала минуты, а потом и секунды. К счастью, Адзауро решил закругляться и прекратил ранее оговоренного времени. Я покинула переговорную едва ли не самая первая, ушла в туалет, выхватила сейр и написала Удаву: «Мне нужно обезболивающее». Он ответил мгновенно: «От одного до десяти – насколько больно?» У меня был высокий порог чувствительности, более чем высокий, после всего, что мне пришлось пережить, а потому сейчас, не скатываясь в истерику, ответила: «Восемь-девять». «Зная тебя, это пятнадцать-двадцать. Сейчас пришлю чела». «Спасибо», – ответила ему и отключилась. Небольшой осмотр показал, что у меня кровотечение. То ли секс у меня был слишком травмирующим, то ли нехорошие дни явились крайне не вовремя, впрочем, с ними такое случалось при сильных стрессах. Чел от Удава пришел минуты через две, вышла к нему, взяла таблетки, игнорируя инструкцию и возражения самого безопасника, проглотила четыре таблетки вместо двух. Безопасник, высказав все, что про меня думает одним ругательством, протянул бутылку с водой и сообщил: – Это наркотик, мисс Рид. – Знаю, – зло ответила, продолжая пить. Естественно знаю, прочитала же название, перед тем как выпить. – И как мне после этого оставлять вам всю упаковку? – мрачно поинтересовался мужчина. – Молча, – сказала я и, отобрав у него обезболивающее, снова ушла в туалет. Включив воду, долго стояла, держа руки под холодной струей… у меня было еще несколько минут свободных, но жаль, что боль начнет отступать только минут через двадцать. Очень жаль. Когда в туалетную комнату открылась дверь, щелкнув вскрытым замком, я решила, что это Удав, кто, кроме него, с такой легкостью взламывает замки, и устало ответила: – Твою мать, я не настолько превысила дозу наркоты, чтобы выслушивать нотации от тебя. Но если ты против, не проблема – на Дженере работают сотни известных мне поставщиков этой дури. Ответом мне была тишина. Что странно – Удав бы непременно вставил фразу о том, что он тоже вполне не прочь прогуляться со мной по притонам. Собственно, в один из его рейдов мы и познакомились – он душил наркобарона, со своей группой накрыв притон, а я как раз заявилась взломать базу, чтобы скачать информацию о поставщиках. Это было эпично – я скользнула из открытого окна, села за стол, активировала сейр продавца наркотиков и в свете включившегося прибора узрела Удава, который, обалдев от моего появления, все равно продолжил дело с удушением преступника. Я тоже была шокирована ситуацией. Мой шок вылился в нервное: «Спросите у него, какой пароль, если вам не сложно». Удаву сложно не было, он проявил любезность и вежливо поинтересовался у убиваемого насчет пароля. Не то чтобы нам это сильно помогло – требовался отпечаток его пальца и сканирование сетчатки глаза, но любезность Удава простиралась дальше некуда, так что вскоре у меня были глаз и палец наркобарона, а у Удава – труп. В благодарность за его помощь я скопировала всю базу на два информационных накопителя, он искренне поблагодарил, и на этом мы разошлись. Ненадолго. У Удава оказались нехилые связи в преступном мире, и вскоре мы встретились снова, уже на совместном задании. Так что да, я ожидала, что он отшутится, а еще я в принципе не понимала, зачем он вообще сюда пришел, и повернула голову, чтобы поинтересоваться этим, но слова застряли в горле, потому что никакого Удава там не стояло. – Я же просила – исчезни из моей жизни, – слова давались с трудом. Каждое из слов словно я не говорила – толкала камни. И эти камни с грохотом срывались в пропасть, все стремительнее увеличивая расстояние между мной и тем, кто не имел права сюда вообще входить. – Мне интересно, – он сложил руки на груди и привалился к стене плечом, – вчера это было только виски или еще и наркотики? – Исчезни, – прошипела я, вновь включая воду. Он не исчез, и холодно мне стало не от воды, а от его ледяного тона: – Кей, ты хотя бы осознавала, с кем ты вчера была? Я отвернулась к зеркалу, посмотрела в свои пустые глаза и ответила: – Нет. На этот раз дверью хлопнул он. * * * Когда я вышла из туалета, выяснилось, что в моих услугах уже не нуждаются – премьер-министр Ятори более не считал нужным скрывать свое великолепное владение гаэрским. Как-либо комментировать это он не стал, поступок чисто в яторийском стиле. Я собрала вещи и перебралась к Удаву, несколько дней проведя в постели, просто глядя в пустоту. Что я видела за ней? Ничего. Совершенно ничего. Абсолютно ничего. Свой сейр я выключила и деактивировала. Когда немного отпустило, в Сеть вылезла через гаджет Удава, отсматривая тонны записей в поиске тех из воровской шайки Склизкой, кого еще не успели поймать. Обнаружила еще троих. Потом, пересматривая с Удавом видео с допросов, искренне поражалась тому, что люди готовы верить во все, что угодно, в любой бред, лишь бы обрести хотя бы призрак уверенности в завтрашнем дне. А впрочем, какое право я имела их осуждать? Никакого. Кто-то верит в артефакт, способный принести удачу, кто-то в любовь… И те и другие – идиоты. На нервной почве хватанула еще и гастрит в добавление ко всему. * * * На Гаэру вернулась через неделю. Получила нагоняй от Исинхая за то, что вырубила сейр и была вне связи. Получила повторный, когда сказала, что ни поступать в университет Космических сил, ни сдавать экзамены и проходить аттестацию на звание S-класса я не хочу. Такого разочарования в глазах шефа я еще никогда не видела. Исинхай молча выслушал меня и сообщил: