– Госпожа, выпейте, пожалуйста. – Она действительно была на грани истерики. А он знал, что я не обижу ребенка. Мразь, откуда же вы беретесь, такие умные?! – Сейчас выпью, – прошипела, пытаясь приподняться. Вышло не с первой попытки. И вообще не сразу. Но в итоге я откинулась на подушки уже в полусидячем положении и выпила бесячий чай. Радости служанки не было предела. Не знаю, чем ей пригрозил император, но, судя по снизошедшему на нее счастью, я едва ли не спасла от смерти всю ее семью. После чая последовал суп. Какой-то малопонятный, с рыбным привкусом и водорослями. Я несколько раз титаническим усилием сдерживала рвотный позыв, но ответственно допила эту гадость. Девчонка попрыгала от счастья, когда я вернула ей пустую плошку, но… Это было только начало. Уже в следующий миг распахнулась дверь, уверенно вошел император, посмотрел на медленно бледнеющую меня, затем на склонившуюся в поклоне девчонку и сообщил: – Кей, это Туми. Ей пятнадцать лет. У нее три брата и две сестры, младшей из которых полтора года. Посмотри внимательно на Туми, Кей. Посмотрела? Мне даже смотреть не нужно было, я уже знала, что он произнесет дальше. И Изаму не подвел: – Свяжешься с Исинхаем – я отдам девчонку своей страже, и ты будешь на это смотреть. И на это, и на то, как на твоих глазах казнят всю ее семью. Все ясно? Расчетливый, выверенный, убийственный удар. – Не слышу ответа, – в голосе императора прозвучала сталь. Судорожно сглотнув, я ощутила вызов по пси-связи, отклонила его и ответила, глядя в никуда четко перед собой: – Да, я все поняла. Более чем поняла. Кто-то только что подписал себе смертный приговор. И это была не я. Но бледная, дрожащая Туми, стараясь не упасть в обморок, с десятком поклонов нас торопливо покинула, и уже откуда-то из глубины дворца раздалось ее судорожное рыдание, вмиг оборванное и сменившееся капелью начавшегося дождя, ручейками воды, скатывающимися с крыши и мелодично разбивающимися о преднамеренно поставленные чаши. Практически казалось, что за пределами дворца играет оркестр. Оркестр из дождя, боли, тоски и полнейшей безнадежности. Когда император, величественный, довольный, великолепно осознающий свое превосходство надо мной в сложившейся ситуации, в традиционном яторийском черном халате подошел и сел на постель с величием всей династии отборных подонков, которую олицетворял собой, я боролась лишь с одним – безумным, диким нежеланием спать с ним. Понимала, что придется. Я была его игрушкой, его желанной и недоступной столь долгое время игрушкой, до которой он, наконец, дорвался, и отчетливо осознавала – он пожелает получить все от своей новой куклы. И разумнее с моей стороны было дать ему абсолютно все, чего он так хочет, разумнее и логичнее… но я не хотела. Как бы сильно я ни ненавидела себя за слабость и случившееся с Чи, ощущать на себе после него другое мужское тело… до тошноты нет! Не смогу… И даже если заставлю себя, даже если лягу в итоге под Изаму, есть существенное опасение, что вместо интимного процесса он получит истерику и бой не на жизнь, а на смерть… Потому что я не смогу. Я понимаю это уже сейчас. Я буду драться, орать, выгрызать свободу зубами, но взять себя в руки и просто вытерпеть – не смогу. Едва ли император понимал, о чем я сейчас в принципе думаю. Небрежным жестом он откинул покрывало, открывая своему взору мои ноги, скользнул ладонью по стопе, голени, вновь вернулся к пальцам и произнес: – Нам потребуется другое возбуждающее средство, не так ли? Вопросительно посмотрела на него. – Кадет S-класса, в вас намеренно убивают либидо, – с усмешкой произнес Изаму. Идиот, я не военная! Я не S-класс, я крыса, которая никогда не играет по правилам. И ты только что подставил горло под удар. – Вы многое знаете о спецподразделениях Гаэры, – мягко убирая ноги обратно под одеяло, произнесла я. Изаму прищурил и так узкие глаза и произнес нехорошим тоном: – Ты снова играешь, Кей? – Прощупываю почву, – осторожно ушла от темы, понимая, что ложь правитель, вероятнее всего, ощутит мгновенно. Но это не было ложью, это была почти правда – я действительно прощупывала почву. Изаму усмехнулся и сообщил: – Я знаю достаточно. Ты S-класс, работаешь на Исинхая Адзауро, отщепенца, который некогда покинул свой клан и свою семью и стал королем преступного мира. Известие о том, что бывший гений криминала теперь служит правительству Гаэры, прогремело так, что отголоски грозы слышны и по сей день. Так, супер, с этим разобрались. Непонятно другое: – Откуда вам известно мое имя? – прямо спросила я. Изаму улыбнулся улыбкой змея, который сейчас с удовольствием и без жалости сожрет одну маленькую слабенькую крысу. – Мужчины разговорчивы в постели, – пристально отслеживая мою реакцию, произнес император, – и на пике экстаза часто произносят имя той, кого действительно хотели бы видеть на месте податливого женского тела. Адзауро стонет именно это имя, когда имеет мою сестру. Я бы выругалась, но шок оказался слишком существенным. – А я смотрю, у вас близкие отношения с сестрой, – не удержалась от сарказма. Изаму плотоядно улыбнулся. Затем поднялся, захватил сейр и, вернувшись с ним, начал прокручивать какой-то график, попутно радужными красками описывая мне перспективы моего «будущего». – С твоими гормонами нужно будет поработать. Меня не устраивает твой высокий болевой порог, и я предпочитаю спать с теми, кто меня хочет, а ты в данный момент едва ли способна хотеть мужчину. S-класс, вас пичкают химией, напрочь отбивая сексуальное желание, это… скучно. Киборга для сексуальных утех я могу купить в любой момент, а вот поиграть с живой игрушкой куда как более интригующе, не находишь? Я улыбнулась. Хочешь поиграть? Мы поиграем. Без правил и без границ, без возможности выжить. Без возможности выжить для тебя. А я выживу. Я это прекрасно умею – выживать. Всегда и везде. В любой ситуации и при любых условиях. И, откинув покрывало, я плавно поднялась. Соскользнула с постели на пол, на носочках прошла к террасе, распахнула створки и вышла под дождь. Дождь все так же мелодично пел грустную песню о любви, о счастье, о смерти. Я стояла, подставив лицо под падающие капли, и отстраненно оценивала свое состояние. Слабость, почти на критическом уровне. Координация нарушена. Мышцы несколько атрофированы из-за перевозки в охлажденном состоянии и травли меня возбуждающими средствами. Почему-то тошнит. Почти не переставая. И если остальному я могла легко найти рациональное объяснение, то тошнота в общую картину никак не вписывалась. Странно. – Любишь дождь? – Император, оставив свой халат, вышел на террасу полуобнаженным, собственническим жестом обхватив меня за талию, притянул к себе. – Люблю, – тихо ответила я, все так же подставляя лицо плачущему небу… И максимально точно вспоминая все, что видела в Камуке, все стили боя, которые использовали шиноби клана Синар, все те удары и выпады, которые воспроизвел младший наследник престола, когда я подарила ему радость встречи с воображаемым другом. Я не S-класс, милый, я не S-класс, я не играю по правилам. Никогда. Для меня вообще нет правил. Их просто не существует… Разворот, взгляд в темные глаза императора Ятори… и удар! Сильный, выверенный, четкий. Удар, в который я вложила все свои силы, потому что понимала: с человеком его уровня военной подготовки все, что у меня есть, – только один удар. Один из самых подлых и неожиданных приемов, когда-то меня обучал ему еще Слепой, и это не удар в пах, паховую зону мужчина защищает рефлекторно, но у сильных мужчин есть одна маленькая слабость – они считают важным прямо принимать атаку. Глядя в глаза своему противнику. Лицом встречать опасность, потому что… ну, гордость, и все такое. Вот только меня слишком хорошо научили пользоваться чужими слабостями, и потому я нанесла нижний боковой удар из обычной, ничего не предвещающей разговорной стойки. Удар в кадык. Разнося хрящи в хлам, лишая императора возможности даже закричать и отступить, едва он попытался бы отомстить. Следующим моим действием, по логике, должно было стать убийство. Убийство этого, упавшего на пол и хрипящего от боли, захлебывающегося кровью мужчины, и медлить мне не стоило. Но вот тут вышел косяк – я вдруг поняла, что не смогу его убить. Просто не смогу. Я стояла в трех шагах от императора, промокая под дождем в одной белой шелковой сорочке, и не могла заставить себя добить своего врага. Жуткое ощущение. Чувство полного оцепенения, понимание всей глупости этого промедления и убийственное осознание – я не смогу. Просто не смогу. У меня банально рука не поднимется. И я не знаю почему… Просто не знаю. Я стояла, широко распахнутыми глазами взирая на уже поднимающегося разъяренного императора Ятори, и не могла его убить. Я знала как – вариантов были сотни, от сломанной ножки пока еще целого стоящего рядом стула до железного прута поддерживающего ветку сакуры, нагло пытающейся пробраться в окно императорской спальни. И я просчитывала вариант за вариантом, теряя время, видя, как мой противник поднялся, держась за горло и готовясь взять за горло уже меня, и… ничего не делала. Абсолютно ничего… Под проливным дождем, не пытаясь даже убежать, я смотрела на того, кто уже стоял, одной рукой придерживая разбитое горло, второй обнажив кинжал, и ничего не могла сделать. Ни-че-го. И я видела приговор в его глазах, я видела вены, проступившие на руке, сжимающей кинжал, я отчетливо понимала, что меня сейчас прирежут… но ничего не делала. И когда император шагнул ко мне… я продолжала стоять, все так же молча глядя на него и думая, что лучше бы посмотреть в небо… в последний раз. До моей смерти оставался всего один шаг. Я это понимала.