Мигель: Хорошо. Будем считать, что очень сильно. Олдридж: Хочу тебя увидеть. Мигель: Еще десять дней. Почти девять. Олдридж: Нет. Нет, я имел ввиду, что сейчас. Отправь мне фотографию. Мигель: Голенькую? Хочешь с членом? Олдридж: Да, хочу фото с членом. И со всем остальным. Начни с лица, а потом спускайся вниз. Мигель: Сейчас все будет, papi! Мигель: [изображение] Олдридж внимательно рассматривал отправленное Мигелем сэлфи. Темные волосы слегка растрепаны, полные губы приоткрыты, а глаза сверкали в обрамлении невозможно длинных темных ресниц. От этой фотографии сердце Олдриджа забилось странными спазмами. Мигель слишком красивый, чтобы быть настоящим. И слишком хороший, чтобы быть правдой. Олдридж тосковал по нему с острой болью, отдававшейся в каждой клеточке тела. Мигель: Ну? Олдридж: Ты итак знаешь, что красивый. Покажи больше. И Мигель показал. Олдридж сидел у крошечной елки и открывал каждую присланную Мигелем фотографию, словно бесценное сокровище. Каждый снимок показывал восхитительный намек на тело парня: изгиб шеи плавно, перетекавший в плечо, край левой грудной мышцы с возбужденным соском, косая линия нижних мышц живота, и тяжелый, эрегированный член, пачкавший смазкой темную кожу. Пальцы Олдриджа коснулись прохладной поверхности экрана, и ему захотелось, чтобы вместо нее была теплая, мягкая кожа. И все же, несмотря на тоску, тревожно пронзавшую Олдриджа насквозь, он считал, что это лучшее Рождество с того последнего смутно запомнившегося, которое он отмечал еще с живыми родителями. На экран телефона упала капля, и Олдридж смахнул ее пальцем. Мужчина часто заморгал и вытер глаза, а затем перевел взгляд на окно, где в свете уличного фонаря пошел снег. Глава 29 Мигель и мнение родственников Четверг, 26 декабря. Ресторан в отеле Holiday Inn. Город Понсе, Пуэрто-Рико. — Никому сегодня никуда не нужно, — сказал Жозе, — поэтому девчонки решили, что мы должны позавтракать вместе. — Хорошо, — Жозе ни словом не обмолвился о плохо замаскированном сексе по телефону с Олдриджем в канун Рождества. Может, только может, брат не станет поднимать эту тему. По скромному мнению Мигеля, это было бы просто замечательно. И понял, что этого не случится, стоило им только выйти в лобби отеля, где их уже поджидали сестры. Джулия казалась раздраженной, Валерия поджимала губы, а Алондра стояла виноватым изваянием. — Это не я придумала, — поспешила сообщить Алондра. — Я на твоей стороне. — Что происходит? — спросил Мигель, с ужасом догадываясь что, но требуя пояснений. — Нужно поговорить, — произнесла Валерия. Она направилась в сторону ресторана, а все остальные за ней, как это обычно и бывало: сначала Алондра, затем Мигель и близнецы Джулия и Жозе, как всегда замыкавшие шествие, болтая, либо друг на друга огрызаясь. А сегодня они так тихо шептались, что Мигель никак не мог разобрать слов. Все пятеро расселись за столиком и взяли меню. Подали кофе и воду. Все молчали, и Мигель решил, что черта с два он первым откроет рот. Мигель заказал у подошедшей официантки омлет с беконом и авокадо. Он совершенно не обратил внимания, что заказывали его брат и сестры. Вместо этого он возился с телефоном. С самого утра от Олдриджа не было сообщений. Валерия заговорила, когда официантка отошла от столика. Естественно, именно она возглавляла то, что бы сейчас тут ни происходило. — Мигелито, ничем не хочешь с нами поделиться? — Нет, — он подлил еще сливок в кофе. — Ты же в курсе, что я прошлой ночью тебя слышал, — заявил Жозе, рассеянно постукивая ножом по столу. — Все, что ты говорил. — И тут же всем растрепал? — огрызнулся Мигель. Жозе обменялся взглядом с Джулией, и все тут же стало очевидным. Жозе сказал Джулии, потому что практически всем с ней делился. А Джулия даже ради, мать твою, спасения собственной жизни, секрет бы не сохранила... только если бы это не касалось Жозе. Ну а про остальных она тут же выкладывала новости. Валерия вытянула из нее правду, а Алондра — единственная за столом знала правду — ну большую ее часть — пришла на это небольшое собрание, потому что просто не могла иначе. — Ты гей, — начала Валерия. — И не посчитал нужным поставить нас в известность, — она говорила так, будто ее предали и обидели. — Mama придет в бешенство. Жозе помрачнел. — Наверняка, будет плакать. Мигель заметил, как под столом Джулия сжала ладонь Жозе. — И как давно это продолжается? — потребовала объяснений Валерия. Алондра застонала. Она выглядела так, словно хотела плеснуть чего-то покрепче в свой кофе. — Как давно продолжается что? — поинтересовался Мигель. — Твое гейство, — прошипела Валерия. Мигеля откровенно это уже достало. — Я не гей. Жозе выглядел глубоко оскорбленным. — Но судя по тому, что я слышал, — холодно проговорил он. Он ожидал гадкой реакции от Валерии, и скорее всего от родителей и от нескольких родственников, особенно от abuela, но не от Жозе. Он и не думал, что его hermanito такой консервативный. — Раз уж вы все решили, что это вас как-то касается... — начал Мигель. — Эй, не смотри на меня, — возмутилась Алондра. — Я здесь ради моральной поддержки. Ну и еще вафель поесть. Мигель закатил глаза. — Ладно. Да, я разговаривал с парнем. Да, думаю, он мой парень. Нет, я не знаю, серьезно у нас или нет. Но я все равно не гей. Я би. Джулия смотрела немного подозрительно. — Ты же раньше никогда с парнями не встречался. Как давно ты на них переключился? Жозе пнул сестру под столом, а потом откашлялся. — Ты уверен? — спросил он. — Что ты би? В смысле, как давно ты это понял? На самом деле, Мигель ожидал совершенно другого вопроса, поэтому на некоторое время задумался, пока Валерия тяжело вздыхала. — Я... э-э... на флоте, — начал он. Жозе фыркнул. — Papa разойдется не на шутку. — Можно подумать я не знаю! — Мигель передразнил тон отца. — Вступай в армию. На флоте служат одни членососы, hijo[34]. Как казалось, он не ошибся. Мигель с братом рассмеялись. А девочки одинаково смотрели с отвращением. — В общем, было несколько парней, которые мне нравились, и мы проводили много времени вместе, дурачились и... Отвращения я не испытал, скажем так. Хотя ничего из этого не было серьезным. Просто баловство. — Так все и начинается, — Алондра смущенно хохотнула и накрыла рот ладонью. — Прости, — проговорила она, наконец совладав с эмоциями. — Да-да, ха-ха, я понял. Но, знаешь, я особо об этом не задумывался. Девушки свою привлекательность не потеряли. Тот факт, что меня влечет к мужчинам, ничего не изменил. И я, честно, не планировал начинать что-то с Олдриджем, но он мне нравится. Очень. Очень сильно. Кстати, он гей, но не думаю, что это так важно.