— И конечно же не замечали издевательств Ренаты над Гинтаре, — грустно заметил кузен своей матери. — Ведь прижитый Инге ребенок не заслуживал вашего внимания. — Не будь таким жестоким! — наконец-то вспылила женщина. — Я извелась от переживаний о тебе, твоем отце, мне было не до выходок Ренаты, тем более не до ребенка Инге! — Мама! — А Легарт мог быть жестким даже с матерью. — Довольно! — Ты прекрасно знаешь, что я хорошо относилась к Инге! — Но всегда напоминала ей о ее месте в доме. — Хватит! Леди Катрисс устало оперлась рукой о затертые корешки книг в стенном шкафу, ища опоры. — Зачем ты меня позвал? Чтобы мучить? — Я хочу, чтобы вы вдвоем, вместе с теткой, выполнили свои обязанности, а не перекладывали их на посторонних людей. Легарт чеканил каждое слово, словно высекал на камне. Куда-то исчезли его смешливость и легкость. И не поймешь, где маска. Но сейчас он был действительно настоящим — неумолимым главой Королевской службы дознания. — Необходимо в короткий срок подготовить Гинтаре для представления ко двору, желательно не рисованием, вышиванием и прочей дребеденью, без которой она обойдется. Куда важнее информация о всех членах королевской семьи и Домов, как малых, так и высших. Она должна знать всех, с кем вынуждена будет пересекаться в столице. Обязана научиться держать себя в обществе и правильно вести светские беседы. А самое главное!.. Легарт многозначительно выдержал паузу. Бедная леди Катрисс села в кресло и пальчики приложила к вискам, видимо, пыталась поддержать голову, чтобы та не развалилась. — Пусть внимательно ознакомится со всеми условиями отбора, вникнет в правила. Подготовится как следует к заданиям — это важно. Будет сложно, еще сложнее тягаться с девицами, которые станут драться за право стать королевой не на жизнь, а на смерть. Дардасы не забыли прошлой обиды, они пустят в ход все мыслимые и немыслимые средства. Гинтаре должна быть к этому готова. — К чему? — тихо выдохнула леди Катрисс. — К чему такие сложности? Ведь… — На карту поставлено очень многое, а самое главное — мир с Анорионом. — Все так плохо? — Вы не представляете, насколько. Леди обреченно кивнула и встала. — Хорошо, — сказала она твердым голосом. — Я сделаю все, как ты скажешь. Даже вернусь в общество, если это потребуется. Но, как только все закончится, я уеду обратно в свое имение. — Как пожелаете, матушка, — кивнул Легарт. Когда за леди Катрисс закрылась дверь библиотеки, кузен облегченно выдохнул и произнес: — Ну что? Много чего услышала? От неожиданности я даже дернулась и, не рассчитав габариты и размер стола, все же приложилось головой о дубовую столешницу. — Осторожнее, не то мне придется транспортировать ко двору короля безмозглую невесту. — Как будто у нее сейчас мозги имеются, если она позволила втравить себя в такую авантюру. — Ты на верном пути, если решила изучать наши родовые книги, — сказал, улыбаясь, Легарт после того как я на затекших ногах выбралась из своего укрытия, стараясь больше не биться головой. — Только вот место не самое подходящее. — Значит, и впредь буду сидеть под столом, — заявила, отряхиваясь от пыли. — Очень полезно, знаешь ли, для общей осведомленности. — Только слишком не увлекайся, а то у тебя это входит в привычку. Я покосилась на него, искренне дивясь его умению читать мысли. — А это мы еще посмотрим. С вами надо держать ухо востро. — Гинтаре. — Легарт мягко взял меня за плечи и пристально посмотрел в глаза. — Извини за этот балаган, но последнее время у меня была масса работы в столице. Я не мог присутствовать здесь постоянно, поэтому понадеялся на маму с тетушкой. Признаю, это не самая удачная идея. — Ну что ты, — отмахнулась от слов кузена. — Я даже не обижаюсь. Просто подзабыла, как тут относятся к таким, как я. — Прекрати, Гинта, я не шучу. — Брат меня не выпустил. — Ты ведь понимаешь, что тебя не отпустят. Теперь твоя жизнь полностью принадлежит королевству. Я тяжело вздохнула. Я покривила бы душой, если бы сказала, что все еще тешу себя мыслями о возвращении в обитель. — Неужели так нужно снова коверкать мою жизнь только для того, чтобы всему королевству и тебе с Вардасом было хорошо? Пусть и кривоватую, но все же я смогла выдавить из себя усмешку. — Это не амбиции, Гинтаре, а вынужденная мера. И для этой меры нужна жертва, а я — самая подходящая кандидатура? — Обещаю, как бы все ни обернулось в итоге, — промолвил родственник, — я не стану удерживать тебя ни при дворе, ни в родовой обители. Если будет кого удерживать. Никто не обещал счастливой развязки. — Легарт, почему именно я? Кузен замялся. — Это ответ провидца, — ответил он. — На заданный ему вопрос. — А какой задали вопрос? — Мне очень важно было знать, ради чего я могу сложить свою бедную головушку в непослушных рыжих завитках. Легарт грустно взглянул на меня: — Как спасти наш мир?.. ГЛАВА 12 Ну вот и свершилось! Точнее, завершилось. Мое обучение тонкостям и премудростям придворной жизни, манерам, о коих я конечно же, по мнению теток, слыхом не слыхивала в своей обители. Ох, не видели всего этого вайделы-старушки, которые годами закладывали в нас тонкости нравственности. А тут, при дворе, даже и не знаю, как быть. Разве что тихо постою за какой-нибудь шторкой, пока весь этот сыр-бор не закончится. Людя, напротив, восседала в покачивающемся кузовке кареты с царственным видом, гордостью и статью. Вот уж кого следовало отправить на отбор невест. Не беда, что происхождение не соответствует — главное содержание. А натура у Людвики явно была с королевскими амбициями. Чего обо мне не скажешь. Всю дорогу до столицы я просидела с ведром под носом. Про еду старалась не думать вовсе. Какое там поесть! В пути вся наша процессия находилась целый день, соблюдая категорический запрет на остановки. Благо путь до столицы как раз и занял этот самый день. Но ехать в закрытом экипаже с полностью занавешенными окошками в компании обеих теток оказалось мукой. Мой живот такого издевательства над собой простить не мог, поэтому мстил всю дорогу отчаянно и самозабвенно. Насмешки большинства сопровождающих лиц еще можно было снести, но сочувственные взгляды Рутарса и Лаугаса выбивали у меня из-под ног шаткую опору самоуважения. Зная о моих страданиях, Людя озаботилась тем, чтобы отвергнутые желудком остатки яств регулярно переправлялась в окошко под одобрительное гигиканье стражников, раз уж остановки были запрещены. Тетки с зелеными лицами обмахивались надушенными платками, да так усердно, что я мечтала не о скором прибытии к пункту назначения, а о быстрой и легкой смерти. Хотела бы я еще раз встретить кузена и вежливо предложить проехаться с нами в экипаже — может быть, после этого он разрешил бы делать остановки хоть на пять минут, чтобы дать подышать свежим воздухом. Один-единственный раз наш растянувшийся кортеж остановился, дабы сменить на переправе лошадей. Но как только я высунулась, чтобы выйти на воздух, меня попросили всунуться обратно, ибо «не положено в целях безопасности и по причине строгости личного приказа лорда Браггитаса». От досады я чуть было не заговорила словами одного известного деревенского старосты. У него на каждый внеплановый случай имелся свой запас словесных сочетаний, от которого уши закручивались в трубочку не только у людей, а парное молоко сворачивалось в хозяйских крынках. Но, посмотрев на кислые мины теток, пожалела их слуховые органы. Легарт маму родную не пожалел, что ж говорить обо мне. Вот так, безо всяких романтических въездов в главные ворота под гудение труб и дождя из лепестков цветов, я явилась в королевский замок — девица сомнительного происхождения в компании ведра, комнатной девы, двух замученных теток и целого легиона охранников. Боялась я только одного: что со всей этой многочисленной свитой мне придется делить одни покои. Но обошлось. В довесок мне оставили одну только Людю, что несказанно радовало. Все же после того случая с Ренатой я стала побаиваться спать в комнате одна. Все, на что меня хватило после изнуряющей дороги, — это умыться и переодеться. Есть не стала, припомнив незабываемые мгновения с деревянной посудиной в обнимку. Завтра мне предстоял довольно сложный день — аудиенция у его величества, а до этого еще куча всякой ерунды вроде утреннего смотра для репетиции той самой аудиенции. Пречистая Жива, помоги все выдержать! Не скажу, что после того случая в библиотеке леди Катрисс и достопочтенная леди Габриэле меня сердечно полюбили всей душой, но, по крайней мере, перестали относиться ко мне, как к неразумному тупенькому дитенку, которого нашли, умыли, накормили, а он еще недовольно губку оттопыривает. Эскорт наставников отправили из замка восвояси, оставили только Дона Лоренцо. Понятное дело, что для леди важно уметь танцевать, а за отдавленные ноги его величество вряд ли будет мне благодарен. Не приведи Пречистая, сочтут покушением на венценосную особу. Характер наставника из-за постигшей его высочайшей чести, на удивление, не улучшился, даже наоборот. Несмотря на то что я изо всех сил держала спину прямо, словно привязанная к позорному столбу, старалась двигаться плавно и кланялась так, как показывал наставник, Лоренцо с досадой цокал языком, разочарованно приговаривая: — Проще свинью научить танцевать сальтарелло, чем вас заставить двигаться изящно. — Но я же все танцы выучила наизусть! — Мне было не до шуток — спина болела от напряжения, ноги стерлись до мозолей, дыхание сбилось, я едва лепетала. — Я так усердно молитвы не зубрила, как заучивала каждое движение ваших танцев. Что опять не так? Набычившись, я пыталась скрыть слезы и обиду, которые вот-вот готовы были вырваться наружу. — В том-то и дело, что вы все зазубрили! — вещал наставник с легким южным акцентом. — А танец не молитва и не ваши религиозные науки, которыми вы так самозабвенно забивали свою кудрявую голову. — Ну конечно, как это вайдил Фьерн не додумался нас обучить такой высокой науке, как танцы! — огрызнулась я. — Ведь именно песни и пляски излечат страждущего больного от любого недуга! — Леди Гинтаре, — устало проговорил мастер искусных па. — Вы ведь знакомы с простонародными танцами, я не спрашиваю о кабацкой кадрили, с моралью у вас все более чем в порядке. «Ага, умею хоровод водить у костра — с подпрыгиванием», — чуть было опять не ляпнула я.