— Давай помогу, — обеспокоенно взглянула подруга на мою ношу. — Не испорчу же я твое сокровище, пока буду нести в общий зал. — Ну уж нет! — возразила я, а Людя обиженно поджала губы. — И вовсе не из-за того, что ты бы мне что-то испортила. Я перевела дух. — Не хочу выглядеть, как эта напыщенная Лукреция, — примирительно подергала девушку за плечо. — Со стороны это, может, смотрится и величественно, но совсем не красиво. — Да ты же еле на ногах держишься! — возмутилась Людвика. — Того и гляди в обморок свалишься! — Ну так распусти эту дурацкую шнуровку! — в отчаянии засипела я, потому что говорить в полный голос сил не осталось. — У меня скоро ребра треснут. — Однако, тебя затянули! — всплеснула руками подруга и стала искать возможность добраться до корсета, минуя лиф платья. — Ты и раньше-то не отличалась пышностью телес, а теперь пополам переломишься, не дойдя до зала с этим своим даром. — Зато уж точно не оставлю его величество равнодушным. Спасти меня Люде не дал стук в дверь. Не дожидаясь, когда откроют, леди Катрисс возникла на пороге, словно мраморная статуя — холодная и несгибаемая. По части несгибаемости я стояла уже где-то недалеко от нее. — Сколько можно копаться? — тоном, не терпящим возражений, заявила она. — Нельзя заставлять такое огромное количество гостей короля ждать тебя одну. В том, что ждать будут не меня одну, я не сомневалась, но пререкаться с теткой не было никакого желания. Я даже подозревала, кто явится позже всех и с оглушительным апломбом. Лукреция обязательно будет лезть из кожи вон, чтобы произвести неизгладимое впечатление. Может ей предложить воспользоваться моим посохом? Что-то подсказывало, что достаточно сделать пару непринужденных финтов — и множество гостей будут просто сражены наповал. Захихикать при этой мысли мне не дали корсет и ожидающая за дверью тетушка Габриэле. — Ох, милочка! — воскликнула она, и на секунду показалось, что сейчас мне посочувствуют. — У тебя появилась грудь! А я-то уж и не чаяла, что твоя плоская фигура приобретет хоть какие-то округлости. Катрисс, — тетушка торжественно обратилась к матушке Легарта, — твоя служанка сотворила чудо! — Я же говорила, что Рекка довольно опытна и умеет наряжать достойных леди! А вы, моя дорогая, — обернулась леди Катрисс ко мне, — достойны того, чтобы вами восхищались. Ответная улыбка далась мне с трудом. Я в этом не сомневалась! Представляю, как восхищенно все будут наблюдать за тем, как я падаю в обморок от удушья. Здесь это принято — леди, рухнувшая к ногам самого короля… Даже в глазах потемнело… — А что это ты тащишь? — заинтересовалась моей ношей леди Габриэле. — Зачем тебе этот сверток на смотре? Леди не пристало носить тяжести. Ага. Леди вообще ничего не может делать, что неудивительно, учитывая, что дышит и ходит она через силу. Я не стала ни оправдываться, ни объяснять, что это такое и для чего я тащу это в зал. Наверное, чтобы не выслушивать нравоучения о ценности даров избранникам. — Дамы, вы бесподобны! — Мои невеселые мысли прервал голос Браггитаса, ожидавшего нас в холле. — Ну-ка, покажите нашу участницу дворцового безумия. В этом я была с ним полностью согласна. Все, происходившее вокруг меня, напоминало далекий от реальности сон. — Йодас побери!!! — выдохнул кузен, когда тетушки расступились, и я предстала перед ним во всей красе. — Дорогой! — возмутилась леди Катрисс. — Как ты можешь так выражаться?! — Д-да, матушка, не могу, — стал оправдываться Легарт, — но то, что я вижу, бесподобно… то есть Гинта бесподобна! — Спасибо, — улыбнулась я брату. Было приятно видеть в его глазах восхищение и радость, а то из-за кислых тетушкиных лиц я совсем сникла. Или из-за нехватки воздуха? — Здравствуй, Гинтаре! — Передо мной возникла Эсме — дочь покойной леди Ренаты и моя обожаемая кузина. На лице — фальшивая улыбка, в глазах — отвращение. Ну, конечно, она уверена в том, что ее матушку угробила я. Настроение мое испортилось вмиг, опять стало трудно дышать, корсет и туфли жали, а подарок показался непомерно тяжелым. Под руку с Эсме стоял Яргин — еще один мой кузен. Как-то сразу подумалось, что многовато родственников, но правила обязывали, чтобы деву в свет выводила родня и желательно большая. Это было знаком того, что девушка на выданье находится в добрых отношениях со своими близкими, а они, в свою очередь, заботятся о ней. Родня — это статус. Интересно, как Легарту удалось уговорить Эсме и Яргина прийти и поддержать меня? Уж явно они сами не поспешили бы это сделать. Глава нашего Дома галантно предложил мне взять его под руку, вторую руку он подал своей матушке. Яргин повел в зал Эсме и тетушку Габриэле. Двери перед нами распахнулись. Огоньки сотен свечей горели под потолком осколками звезд, отражались в многочисленных золотых украшениях и драгоценных камнях. Меня шокировало количество гостей. К такому я не привыкла, а при мысли, что скоро всеобщее внимание обратится на меня, стало дурно. Комок подкатился к горлу, и попытка вдохнуть немного воздуха результата не дала. Хоть бы в обморок не свалиться! Вот будет потеха! Пречистая, дай мне сил… и воздуха в легкие… — Ты потрясающе выглядишь, — зашептал Легарт, прервав мои нелегкие думы и вернув мне хорошее настроение. — Я, конечно, был уверен в матушкиных возможностях и в тебе не сомневался. Но то, что вижу, превзошло все ожидания. Молодец, мелкая! Во взгляде любимого кузена и правда светились неподдельное восхищение и… гордость. Жаль развеивать первое впечатление через столько дней после нашей встречи! К кузине-недотепе привыкнуть легко. Видать, хороша я была в пыли и паутине, когда он меня выловил из окна, да и потом тоже. — Легарт, — засмеялась я, — это все и правда твоя матушка, платье и Людя, приведшая в порядок гнездо на моей голове. К тому же в узких и неудобных туфлях на каблуке я стала еще выше, а от затянутого корсета — худее, вот и весь секрет моей красоты. Сними с меня все это, останется деревенская девица с растрепанной паклей вместо волос. — Ты себя недооцениваешь, Гинта, — мягко произнес брат. — Ты очень… красивая на самом деле. Воистину слова имеют чудодейственные свойства, а когда попадают на благодатную почву, дают неплохой урожай. Я шла и цвела, аки южная роза, не удивлюсь, если еще и сияла, как солнце, настолько мне было приятно сказанное кузеном. Я понимала, что говорит он это исключительно из наилучших побуждений. Как ни крути, а Легарт по натуре своей добряк, хоть его должность и служба требуют от него иного склада характера. Но сейчас, в эту минуту, он был мне самым близким и дорогим человеком — вместе с Людей. — И еще… — Теперь взгляд Легарта стал серьезным, острым. — Сейчас ты очень похожа на Инге. Я хотела возразить, что хоть во многом мы с ней и отличаемся внешне — я выше и глаза у меня другого цвета — это нормально, быть похожей на маму. Однако в этот момент мой взгляд случайно выхватил из толпы лорда, взирающего на меня с нескрываемым удивлением и даже благоговейным ужасом. Оглядевшись, я поняла, что вызываю такую реакцию у многих. — Не переживай, — утешил Легарт. — Скоро все привыкнут. Маму при дворе, видимо, знали неплохо, раз столько удивленных лиц встречалось на моем пути. Мы остановились возле семьи Иоланты Тапреш. Тетушка Катрисс неодобрительно покосилась в сторону чересчур разряженных сестер Иоланты, которые шумно высказывали свое восхищение. Эсме презрительно поджала губы и отвернулась, дернув за рукав Яргина, явно испытывающего интерес к разношерстной компании веселых девушек. А смотреть, признаться, было на что. Девушка с белыми, как снег, волосами отличилась весьма интересно подобранным бордовым платьем. Смотрелась она яблоневым цветом в трепещущих языках пламени. Сама Иоланта, правда, жалась к плечу отца и, так же как и я, мечтала стать невидимой. — Привет, — шепнула я ей, отчего она немного расслабилась и улыбнулась. — Я тебя помню, — шепнула она в ответ. — Ты была сегодня в зале вместе с этим смешным мужчиной. — Да, только не говори Дону Лоренцо, что он смешной, наставник танцев этого не переживет. Иоланта тихо хихикнула: — А он что, еще и танцы преподает? Я согласно кивнула. Вскоре к нам примкнуло семейство Сковитас. Точнее, Ирэна в сопровождении своего отца и братьев. Это было впечатляющее зрелище — хрупкая нежная девушка в окружении огромных, лохматых, словно отборные волкодавы, мужчин. У меня пропал дар речи, видимо, у Иоланты тоже. Мои тетки неодобрительно запыхтели: как это так, юная дева в сопровождении одних мужчин? Но родственников этой самой юной девы явно волновала сохранность чести и достоинства леди… причем любой ценой. Сама Ирэна очень желала не попасться никому на глаза — это было видно по тому, как она пыталась спрятаться за спинами высоких широкоплечих братьев. А еще от семейства Сковитас веяло ледяным холодом и колючей настороженностью. Пленница семейных уз казалась медленно тающей в келье свечой — вот кому действительно необходимо замужество. И если мы с Иолантой могли перекинуться парой фраз, то Ирэна была отгорожена от нас тройным заслоном, отчего заговорить с ней не представлялось возможным. Легарт дружелюбно поприветствовал лорда Сковитаса и всех его сыновей, представился семейству Иоланты, заодно перезнакомил со всеми девицами братьев Ирэны. Сестры Тапреш заметно притихли, с интересом разглядывая мужественных, взлохмаченных, словно после неистовой скачки, братьев, а те, в свою очередь, ослабили оборону и перестали подозрительно озираться вокруг. А кузен молодец, даже надутую Эсме и напыщенного Яргина сумел втянуть в общую беседу. Вскоре и семейство Дардас почтило всех своим явлением. Но торжественного эффекта не получилось — как только Дардасы вошли в зал, протрубили о появлении четырех королей, поэтому Лукреции с батюшкой и всей родней внимания не досталось — все гости повернулись к центральному входу, ожидая правителей четырех могущественных держав. — Я тебе говорил, — шипел батюшка Лукреции. — Надо торопиться. — Еще чего? — Девушка поспешно отвернулась от отца. — Чем я хуже всех этих принцессок? — Может, и ничем, — вторил ей такой же недовольный лорд Дардас. — Но ты пока еще не королева, чтобы на тебя одну были обращены все взгляды… Лорд оторопел и замолчал, как только его взгляд упал на меня. Стало неловко оттого, что слушала чужие разговоры. Надо эту привычку искоренять. Негоже это, чтобы леди уши развешивала. Моей руки коснулась холодная ладонь Иоланты. Я подняла глаза и встретилась с ее неуверенной улыбкой, видимо, девушке тоже хотелось снять напряжение, поговорив с кем-то: — Знаете, говорят, тетушка Лукреции на днях упала с лошади на прогулке верхом… — Ничего не смыслю в падении тетушек с лошадей, зато во всем остальном — просто мастерица… Шутка не удалась, потому что Иоланта поджала побледневшие губы. Не хватало еще поссориться со своими подругами по несчастью и испугать их! Надо выкручиваться. Я кивнула в сторону черноволосой красавицы в лазурном платье и зашептала: — Хотя знаешь, судя по лицам ее родственников, падение пошло ей на пользу! — Что вы, это же старшая дочка лорда Дардаса! — прыснула в ладоши моя собеседница. — Ну, тем лучше для нее, и без вмешательства лошадиных копыт ей удалось вырастить свой нос непохожим на родовой фамильный утес, являющийся самым большим достоинством столь уважаемой семьи… Иоланта покраснела и уткнулась в спину своего батюшки, чтобы заглушить всхлипывания. Захотелось поддержать ее хорошим смешком, но мне даже улыбаться было больно. Да и язык надо держать за зубами — вон лорд Дардас снова на меня уставился.