Снова оказавшись на улице, я почувствовала себя так, будто вышла из темного туннеля. Солнце светило немилосердно, и все цвета казались яркими. Вдоль тротуара выстроились девять черно-белых патрульных машин. На другой стороне улицы располагался ряд маленьких калифорнийских бунгало, выкрашенных в пастельные тона. Малиновые, оранжевые и алые цветы дерзко выделялись на фоне зелени. Я оставила машину на общественной стоянке и прошла оставшиеся кварталы до работы. Я вошла в здание Кингман и Ивс через боковую дверь без надписи. Отперла дверь в свой офис, зашла и взглянула на пол. На ковре лежал белый конверт с отпечатанным моим именем и адресом. Штамп был Санта-Тереза, дата — понедельник. Озадаченная, я поставила сумку на стол, достала папку Бадера и положила наверх шкафчика с папками. Вернулась к письму и подняла его с осторожностью. Положила на стол, держась только за края, сняла трубку и позвонила Алисон. — Привет, Алисон. Это Кинси. Ты знаешь что-нибудь о письме, которое сунули мне под дверь? — Его доставили вчера днем. Я держала его здесь, думала, что ты вернешься, но потом решила, что лучше будет подсунуть его тебе под дверь. А что, я сделала что-нибудь не так? — Все в порядке. Я просто спросила. Я положила трубку и уставилась на конверт. Я недавно приобрела набор для снятия отпечатков пальцев и раздумывала, не воспользоваться ли им. Честно говоря, кажется бессмысленным. Алисон точно его держала, и даже если я получу отпечатки, что мне с ними делать? Я не могла себе представить, чтобы копы пропустили их через базу данных, только по моей просьбе. Но все равно решила быть осторожной. Я достала нож для бумаг, вскрыла конверт и кончиком вытащила письмо себе на стол. Бумага была дешевой, лист сложен вдвое, даты и подписи не было. Я использовала тупой конец карандаша, чтобы раскрыть письмо, придерживая противоположные края ножем и краем блокнота. Дорогая мисс Милоун! Я подумал что должен просветить вас насчет Гая Малека. Не знаю, знаите ли вы с кем имеите дело. Он обманщик и вор. Помоему несправедливо, что он может получить второй шанс в жизни через связь с Внезапно Разбогатевшими, Почему он должен получить пять милионов долларов если никогда не заработал не цента? Не думаю что можно расчитывать что он искупит свои прошлые приступления. Лучше будте осторожны чтобы о вас тоже ни подумали плохо. Я нашла прозрачный пластиковый пакет и затолкала туда письмо, потом открыла ящик стола, достала копию письма, которое Макс Аутвейт написал Джеффри Катценбаху и положила письма рядом для сравнения. После тщательной проверки печать выглядела такой же. Как и раньше, моя фамилия была написана неправильно. Пардон, там два «л». Мое письмо было вдвое короче, но ошибок в нем было больше. В моем письме было меньше точек, восклицательных знаков и заглавных букв. Конечно, можно писать небрежно, но я подумывала, не притворялся ли писавший безграмотным специально. С другой стороны, зачем подписываться именем Макс Аутвейт и давать несуществующий адрес в первом письме и не подписывать мое? Надо думать, что Аутвейт представил себе (довольно правильно), что неподписанное письмо в «Диспэтч» отправится прямиком в корзину. Также могло быть, что отправитель понятия не имел, что ко мне попадут оба письма. Причину отправки письма в «Диспэтч» я понимала, но зачем писать мне? Каковы были намерения Аутвейта? Я достала лупу и включила лампочку поярче. Под увеличением проявились другие признаки сходства. В обоих шрифтах буква а была сдвинута по оси, немного наклоняясь влево, а нижняя часть буквы i немного разорвана. Кроме того, буквы e, o, a и d были грязными и пропечатывались закрашенные кружки вместо окружностей. Видимо, в машинке использовалась старая матерчатая лента. В моей «Смит Короне» я пользуюсь булавкой, чтобы прочищать засорившиеся буквы. Я оставила письма на столе и прошлась по комнате. Потом уселась во вращающееся кресло, открыла ящик и достала пакет каталожных карточек. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы записать факты, как я их помнила, один кусок информации на карточку, пока мои запасы не истощились. Я разложила карточки на столе, перекладывая их, складывая в группы, ища связи, которых не видела раньше. Это было немного, но скоро появится новая информация. Вскрытие уже закончилось, и у патологоанатома должно быть конкретное мнение о причине смерти и способе убийства. Мы все решили, что Гай умер от нанесенной травмы головы, но могло быть что-нибудь другое. Может, он умер от сердечного приступа, может, его отравили, и он умер во сне, до того, как был нанесен удар. Интересно, что бы изменилось в таком случае. Гая похоронят, его тело, наверное, забрали в Марселлу, чтобы похоронить там. Множество экспертов будут изучать улики, до тех пор, пока дело не будет раскрыто. В конце концов, история будет рассказана полностью, и, может быть, тогда я пойму, как сходятся концы с концами. В настоящее время я оставалась с несвязанными фрагментами и неприятным ощущением в желудке. Я отнесла письма в конец коридора, одно по-прежнему в пластике. Сделала на ксероксе копии каждого, так что теперь у меня было два комплекта. Копии я положила в портфель, вместе с заметками на каталожных карточках. Оригиналы осторожно заперла в нижнем ящике. Когда зазвонил телефон, я дала включиться автоответчику. — Кинси, это Кристи Малек. Слушайте, полиция сейчас была здесь, с постановлением на арест Джека… Я схватила трубку. — Кристи? Это я. Что происходит? — О, Кинси. Слава богу. Извините, что беспокою, но я не знала, что делать. Я звонила Доновану, но его нет на месте. Не знаю, где Беннет. Он ушел около девяти, никому не сказав ни слова. Вы не знаете хорошего адвоката, который занимается освобождением под залог? Джек просил найти ему кого-нибудь, но я только посмотрела в справочнике и не знаю, кто лучше, кто хуже. — Вы уверены, что его арестовали? Что его просто не отвезли в участок для допроса? — Кинси, на него одели наручники. Ему зачитали права и увезли в задней части машины без надписей. Мы оба были в шоке. У меня нет денег — меньше сотни наличными, но если бы я знала, кому позвонить… — Забудьте о залоге. Если его обвиняют в убийстве, под залог не выпустят. Ему нужен хороший адвокат по уголовным делам, и чем скорее, тем лучше. — Я не знаю никаких адвокатов, кроме Таши! — взвизгнула Кристи. — Что, я должна вытащить имя из шляпы? — Подождите минутку, Кристи. Успокойтесь. — Я не хочу успокаиваться. Я боюсь. Мне нужна помощь. — Я знаю это. Я знаю. Просто подождите минутку. У меня есть идея. Тут рядом офис Лонни Кингмана. Хотите, я пойду посмотрю, на месте ли он? Вы не найдете никого лучше Лонни. Он чемпион. Кристи немного помолчала. — Хорошо, да. Я о нем слышала. — Дайте мне несколько минут, и посмотрим, что можно сделать. Глава 16 Я поймала секретаршу Лонни, Иду Рут, по дороге из кухни, с кофейником в руках. Я показала на дверь Лонни. — Он там? — Он завтракает. Разбирайся сама. Я постучала в дверь, открыла ее и заглянула внутрь. Лонни сидел за столом с огромным пластиковым контейнером какого-то протеинового напитка, похожего на раствор мела. Я видела пузыри сухого порошка, плавающего на поверхности и легкий намек на молочные усы на верхней губе Лонни. Из разных бутылочек он извлек кучку витаминов и минеральных добавок и поглощал их между глотками молочного напитка, такого густого, что это могло быть растаявшее мороженое. Одна из капсул была размером и цветом как топаз на вечернем кольце. Он проглотил ее, как будто показывал фокус. Лонни больше похож на вышибалу, чем на адвоката. Он маленький и коренастый — 163 сантиметра ростом и 93 килограмма весом — весь из мускулов, накачанных за двадцать лет поднятия тяжестей. Его организм сжигает калории, как сумасшедший, и создает высокую энергию, вместе с температурой тела. Его манера говорить — стаккато и он вечно находится под влиянием кофе, беспокойства или недосыпа. Болтают, что он сидит на анаболиках, но я сомневаюсь. Он был таким все девять лет нашего знакомства, и я никогда не замечала, чтобы он проявлял гнев или агрессию, обычно вызываемые длительным употреблением стероидов. Он женат на женщине, у которой черный пояс в карате, и она никогда не жаловалась по поводу его тестикул, уменьшившихся до размера изюмин, другой несчастливый эффект злоупотребления стероидами. Его обычно лохматые волосы были подстрижены и приглажены. Рубашка обтягивала плечи и бицепсы. Не знаю, какой у него размер шеи, но он жаловался, что в галстуке чувствует, что его вот-вот повесят. Тот, который был на нем сейчас, был перекошен, воротник расстегнут, пиджак висел на вешалке, зацепленной за ручку шкафа. Рубашка была свеже-белой, но сильно помятой, и он закатал рукава. Иногда Лонни носит жилет, чтобы прикрыть помятость, но не сегодня. Он проглотил последнюю из пригоршни пилюль и поднял руку, сигнализируя, что заметил меня. Допил свой протеиновый напиток и с удовлетворением помотал головой. — Ух, хорошо. — Ты сейчас занят? — Вовсе нет. Заходи. Я зашла в офис и закрыла за собой дверь. — Мне только что позвонила Кристи Малек. Ты следишь за этой историей? — Убийство? Кто же не следит? Садись, садись, садись. Мне не нужно в суд до двух. Что случилось? — Арестовали Джека Малека, и ему нужно поговорить с адвокатом. Я обещала Кристи узнать, не заинтересует ли это тебя. Я уселась в одно из черных кожаных кресел для клиентов. — Когда его забрали? — Пятнадцать или двадцать минут назад, я думаю. Лонни начал закручивать крышечки на коллекции бутылочек на своем столе. — В чем там дело? Просвети меня. Я ввела его в курс дела, так сжато, как смогла. Это был наш первый разговор об убийстве, и мне хотелось, чтобы он понял как можно больше из такого краткого изложения. Пока я говорила, я заметила, что мотор Лонни включился и колеса завертелись. Я говорила: — Последнее, что я слышала — от домработницы — Гай и Джек поссорились после обильных возлияний, и Джек отправился на вечеринку в загородный клуб. Не знаю, как копы собираются его прищучить. По крайней мере, полдюжины человек должны были видеть его там. Лонни посмотрел на часы и начал отворачивать рукава. — Я заскочу в участок и посмотрю, что происходит. Надеюсь, у Джека хватит ума держать рот на замке, пока я не появлюсь.