Он встал и снял пиджак с вешалки. Надел его, застегнул воротничок и вернул галстук на место. Теперь он выглядел как адвокат, хотя и маленький и мясистый. — Кстати, куда там Джек вписывается? Он старший, или младший? — Младший. Старший — Донован. Он управляет компанией. Беннет — средний. Я бы не стала его исключать, если ты ищешь другого подозреваемого. Он больше всех подавал голос против того, чтобы делиться наследством с Гаем. Мне что-нибудь сделать до твоего возвращения? — Скажи Кристи, что я с ней свяжусь, как только поговорю с Джеком. А пока поезжай в дом. Давай составим список свидетелей происходившего во вторник вечером. Копы нашли орудие убийства? — Должны были найти. Я знаю, они провели тщательный поиск на всей территории, потому что это видела. И Кристи сказала, что они увезли кучу разных вещей. — После разговора с Джеком я поговорю с копами и выясню, почему они его подозревают. Будет хорошо иметь понятие, против чего мы выступаем. — И я официально работаю? Он посмотрел на часы. — Давай. — Обычные расценки? — Конечно. Если только ты не захочешь работать бесплатно. Конечно, всегда возможно, что Джек меня не наймет. — Не глупи. Парень в отчаянии. Я поймала взгляд Лонни и отменила свое заявление. — Ну, ты знаешь, что я имела в виду. Он нанимает тебя не потому, что он в отчаянии… — Пошли отсюда, — сказал Лонни, улыбаясь. С портфелем в руке я дошла до общественной стоянки и забрала машину. Мой настрой по отношению к Джеку Малеку уже претерпел изменение. Был Джек виновен или нет, Лонни найдет малейший кусочек оправдывающих доказательств и будет интриговать, планировать, маневрировать и выстраивать стратегию его защиты. Я не большая поклонница Джека, но, работая на Лонни, я должна буду ему помогать. Подъезжая к дому Малеков, я с облегчением увидела, что дорога со всех сторон владения была практически пустой. Обочина была перепахана отпечатками колес, земля покрыта окурками, пустыми стаканчиками, скомканными салфетками и пустыми пластиковыми контейнерами. Площадка перед воротами выглядела покинутой, как будто бродячий цирк собрался и исчез на рассвете. Вся пресса последовала за патрульной машиной, увозящей Джека в тюрьму. Для Джека это было началом процесса, во время которого он был сфотографирован, обыскан, оформлен, у него сняли отпечатки пальцев и поместили в камеру. Я сама прошла через этот процесс около года назад, и ощущение оскверненности до сих пор было ярким. Само по себе заведение чистое и свежевыкрашенное, но все равно, ведомственное; дешевый линолеум и государственая мебель, сделанная, чтобы выдерживать большую нагрузку. Во время общения со мной служащие тюрьмы были цивилизованными, приятными и деловыми, но я чувствовала себя униженной каждым аспектом процедуры, от сдачи личных вещей до последующего заключения в камеру с пьяными. Я до сих пор помню мускусный запах в воздухе, смешивающийся с ароматом несвежих матрасов, грязных подмышек и выдыхаемых паров бурбона. Насколько я знаю, Джека никогда раньше не арестовывали, и я подозревала, что он чувствует себя таким же деморализованным, какой была я. Когда я подъехала к воротам, появился охранник, загораживая мне дорогу, пока я не назвала себя. Он сделал знак проезжать, и я въехала на территорию. Дом купался в солнечном свете, земля была в пятнах тени. Старые раскидистые дубы растянулись во все стороны, создавая подернутый дымкой ландшафт, как будто нарисованный акварелью. Зеленый и серый тона, казалось, переливались один в другой, с редким молодым деревцем, создававшим яркий контраст. Я увидела двух работающих садовников; одного — с феном для листьев, другого — с граблями. По звуку можно было предположить, что где-то пилили ветки. В воздухе пахло мульчей и эвкалиптами. Поисковой команды не было видно, как не было и полицейского у дверей. По всем признакам жизнь приходила в норму. Кристи, наверное, смотрела в окно, возможно, высматривала Донована. Я не успела выйти из машины, как она вышла на крыльцо, спустилась по ступенькам и пошла в мою сторону. На ней была белая футболка и синяя юбка, руки сложены на груди, как будто для успокоения. Блеск ее темных волос потускнел до скучной патины, как дешевый воск на паркете. Эмоции не отразились на ее лице, кроме тоненькой морщинки, которая появилась между глазами. — Я услышала машину и подумала, что это Беннет или Донован. Господи, как я рада вас видеть. Я тут с ума схожу одна. — Вы до сих пор не дозвонились до Донована? — Я оставила сообщение в офисе, сказала, что это срочно. Я не хотела все рассказывать его секретарше. Я ждала у телефона, но он до сих пор не позвонил. И кто знает, где Беннет. Как насчет Лонни Кингмана? Вы с ним поговорили? Я рассказала ей о намерениях Лонни. — Полиция распечатала спальню? — Еще нет. Я хотела спросить об этом, когда они приехали утром. Я думала, они собираются что-то делать там, наверху. Фотографировать, измерять, двигать мебель. Я и представить себе не могла, что они приехали арестовать кого-то. Жаль, вы не видели Джека. Он перепугался до смерти. — Я не удивляюсь. А как вы? Как вы держитесь? — Не могу успокоиться. И пощупайте мои руки. Холодные, как лед. Я поймала себя на том, что хожу туда-сюда и что-то бормочу. Все кажется таким нереальным. Может, у нас и есть проблемы, но мы не убиваем друг друга. Это просто смешно. Не понимаю, что происходит. Все было в порядке и вдруг… Кристи вздрагивала, не от холода, а от напряжения и беспокойства. После ареста Джека она позабыла все свои прежние жалобы. Я последовала за ней в дом. В фойе было прохладно, и меня снова поразила запущенность. Бра на стене висели криво. На люстре отсутствовало несколько лампочек в форме пламени, некоторые были наклонены, как кривые зубы. Гобелены на стенах были подлинные, выцветшие и рваные, запечатлевшие акты разврата и жестокости. Мой взгляд осторожно поднялся к лестнице, но площадка наверху была пустой, и не раздавалось никакого необычного звука, чтобы заставить меня застучать зубами. В доме было удивительно тихо, учитывая события последних дней. Видимо, у этих людей нет друзей, которые спешат предложить свою помощь. Мне не было известно о ком-либо, кто бы принес еду или позвонил, спрашивая, не нужно ли что-нибудь сделать. Может быть, Малеки были из тех, кто не приветствует подобную фамильярность. Какой бы ни была причина, похоже, они справлялись без дружеского участия. Кристи продолжала говорить, описывая арест Джека. Я замечала, что, когда люди нервничают, они говорят без остановки. — Когда я увидела на пороге лейтенанта Робба, я честно подумала, что они пришли сообщить что-то, и когда они спросили, дома ли Джек, я ни о чем таком не подумала. Я даже не знаю, что должно случиться дальше. Мы прошли в библиотеку, где я уселась в клубное кресло, а Кристи продолжала ходить. Я сказала: — Думаю, что это зависит от того, в чем его обвиняют, и возможен ли залог. После того, как его зарегистрируют, у прокурора есть двадцать четыре часа, чтобы оформить дело. Джек должен предстать перед судом на предъявлении обвинения в течение сорока восьми часов, кроме воскресений и праздников, конечно. Что сегодня, четверг? Возможно, его повезут в магистрат сегодня или завтра. — Что за предъявление обвинения? Что это значит? Я понятия не имею. Я никогда не знала никого, кто был арестован, тем более, обвинялся бы в убийстве. — Предъявление обвинения — это процесс, во время которого официально предъявляется обвинение. Его привезут в суд и идентифицируют как человека, на имя которого выписано постановление. Ему скажут, в чем он обвиняется, и предложат признать себя виновным или невиновным. — А потом что? — Это зависит от Лонни. Если он решит, что доказательства слабые, то потребует безотлагательного предварительного слушания. Это значит, в течение десяти судебных дней — двух недель- они должны провести предварительное слушание. Там присутствует прокурор, подсудимый и его советники, клерк и следователь и т. д. Выступают свидетели. В конце концов, если, либо признают, что не было совершено преступления, либо нет достаточных доказательств вины обвиняемого, его отпускают. С другой стороны, если есть достаточно доказательств, что преступление было совершено и достаточно причин, чтобы поверить, что подсудимый виновен, тогда он должен отвечать. Вся информация оформляется и передается в суд следующей инстанции, он добавляет признание в виновности или невиновности, и все готово к суду. Обычно там еще много всякой фигни, но в принципе, все происходит так. Кристи остановилась и уставилась на меня с ужасом. — И Джек все это время будет в тюрьме? — Обвиняемых в убийстве под залог не выпускают. — О боже. — Кристи, я сама была в тюрьме. Это не конец света. Компания не очень хорошая и еда слишком жирная — неудивительно, что она мне нравилась, — добавила я в сторону. — Это не смешно. — Это не шутка, это правда. В жизни бывают вещи и похуже. Джеку, может, и не понравится, но он выживет. Кристи протянула руку и приложила к облицовке камина, чтобы успокоиться. — Извините. Я не хотела вас обидеть. — Вам лучше присесть. Она послушалась, примостившись на краешке стула рядом со мной. — Вы, наверное, приехали за чем-то. Я даже не спросила. — Лонни надеется, что вы знаете, кто был в клубе тем вечером. Нам нужен кто-то, кто может подтвердить присутствие Джека на вечеринке. — Это не должно быть слишком сложным. Думаю, что полиция уже поговорила с людьми в загородном клубе. Не уверена, в чем там дело. Сегодня утром мне дважды звонили, один раз Пол Трассати, он сказал, что ему нужно срочно поговорить с Джеком.