Я хотела сделать все незаметно, не желая привлекать внимание к Реджине и к тому, что происходит, но я уверена, что у меня не очень хорошо получалось. Я тихонько позвала Арчера из-за прилавка, пытаясь привлечь его внимание, но он не услышал меня. Поэтому вместо этого я направилась к нему. — Арчер, — сорвалась я, вонзая ногти в его плечо. Он взглянул на меня и сразу же начал хмуриться, но, когда заметил выражение моего лица, что бы он ни собирался сказать, это тут же улетучилось. — Что? — пробормотал он, в его глазах был заинтересованный взгляд. — Это твоя мама. Что-то не так. Глава 15 Спустя мгновение после того, как я закончила говорить, Арчер сорвался со своего места, не сказав ни слова, перепрыгивая через переднюю стойку, чтобы побежать на кухню. Каждая пара глаз за столом была направлена в мою сторону, каждое выражение лица выглядело более взволнованным, чем предыдущее. — Хедли, — не выдержала Виктория. — Что случилось? — Эээ… — я замолчала, закусив губу. Я не могла сказать, что знала, что конкретно происходило в этой ситуации. Так что я решила, не говорить ничего вообще. Но должно быть, у меня не очень хорошо получалось делать вид, что ничего не случилось, потому что Витторио, София, Карин и Виктория вместе посмотрели на пустое место Реджины за столом. — Я скоро вернусь, — выпалила я перед тем, как проложить путь к передней стойке на кухню. Я нерешительно подошла к тому месту, где видела, как Реджина присела на пол, плача, прикрыв лицо руками, не желая ещё больше ухудшить ситуацию. Когда я нашла Арчера, он сидел на полу рядом с матерью и нежно держал её лицо в своих руках, разговаривая с ней мягким, успокаивающим голосом, который я никогда не слышала раньше. — Мам, послушай меня. Папа не вернется. Он в тюрьме. Крис мертв. Хватит думать об этом. Он повторял эти слова снова и снова, пытаясь успокоить Реджину, но это не работало. Реджина облокотилась на Арчера, рыдая на его плече, и я не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то так плакал раньше. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что предательские слезы стекали по моим щекам, когда я наблюдала за душераздирающей сценой передо мной. — Что происходит? Я быстро отошла в сторону, как только Витторио прошествовал на кухню, за ним следом Карин и Виктория. — Арчер, что случилось? — потребовал Витторио у Арчера, нагнувшись рядом с ним. — Я не знаю, — сказал Арчер, широко раскрыв карие глаза. — У нее не было таких рецидивов несколько лет. Что-то, должно быть, ее расстроило, но я не могу понять, что это могло бы быть. — Она всё ещё принимает лекарства? — спросила Карин, держа руки у лица. — Нет, — ответил Арчер. — Ее врач решил, что с ней всё будет хорошо и без них. Я говорю тебе, у нее не было рецидива, по крайней мере, года два. — Давай, — вздохнул Витторио. — Мы должны отнести ее наверх. Арчер скользнул в сторону, в то время как Витторио поднял Реджину на руки и встал, пробираясь к лестнице, ведущей в квартиру на втором этаже. Карин незамедлительно последовала за своим братом, Виктория следовала за ней по пятам, и спустя мгновение они обе исчезли из виду. Я посмотрела в сторону Арчера, чувствуя себя более, чем беспомощной, надеясь, что он скажет хоть что-то, что остановит меня от того, чтобы сойти с ума. — Оставайся здесь, — наконец сказал он после минуты напряженного молчания. — С детьми. — Арчер, я могу… — Просто сделай это, Хедли. Было что-то в голосе Арчера, что я не знала, как описать. Его голос казался одновременно отчаянным, взволнованным и немного испуганным. — Ладно. — Я кивнула, уставившись на свои ботинки. Я повернулась и вышла из кухни, прежде чем у кого-либо из нас появился шанс сказать что-нибудь ещё. Я не была уверена, усложнило ли бы это ещё больше, если б я снова увидела такой же взгляд на его лице. Не думаю, что когда-либо раньше видела столько боли. — Всё хорошо? Я заняла место за столом напротив Софии, уперев голову в руки, радуясь, что хотя бы перестала плакать на некоторое время. Групка маленьких детей, казалось, не думала, что что-то было не так, и старшие дети — Карло, Мия, и Лорен — были достаточно тактичными, чтобы отвлечь их в другом месте у камина. — Я не знаю, — пробормотала я, делая глубокий вдох. — Бедная Реджина — вздохнула София, потупив глаза. — Она так хорошо справлялась. — Что… Что именно случилось? — спросила я, тщательно подбирая слова. Последнее, что мне было нужно, так это огорчать семью, когда всё остальное оказалось совсем катастрофическим. София ещё раз вздохнула, удручающее ковыряясь в тарелке перед собой с наполовину съеденной пищей. Я ждала её ответа, затаив дыхание, надеясь, что всё не так плохо, как представляется сейчас. — У Реджины ПТСР, — сказала София после минутной паузы, поднимая на меня взгляд. — Это посттравматическое стрессовое расстройство, верно? — сказала я для подтверждения. — И у нее к тому же был довольно тяжелый случай. — София кивнула. — Арчер не рассказывал тебе, что случилось с семьей? — Да. — Я прикусила губу, чувствуя, как моя нервозность повышается. София снова кивнула, прежде чем говорить дальше. — Ну, ты можешь себе представить, как ужасно было им двоим после всего, что случилось. Это было определенно нелегко для Реджины, тем более тогда она была беременна тройней. — Точно. — Я сдерживала дрожь и новую волну слез, которые угрожали вырваться наружу. — Реджине поставили диагноз ПТСР и диагноз ужасной депрессии через некоторое время после убийства, — сказала София, понизив голос. — И после суда над Патриком всё стало в десять раз хуже. Раньше у нее часто возникали эти ужасные рецидивы в любое время суток, знаешь, как будто что-то напоминало ей обо всем, что случилось, и казалось, словно она переживала все это заново. — Значит, о-она была там, когда это случилось? — Я ахнула, моя челюсть отвисла. — Да, была. И Арчер тоже. — София вздохнула, выглядя расстроенной. Теперь не было никакого смысла пытаться удержать свои слезы, потому что после того, как эти слова вылетели из уст Софии, я заплакала. Арчеру было одиннадцать, когда это случилось. Насколько ужасно было пережить это в таком юном возрасте? Увидеть, как собственный отец убивает другого человека? Неудивительно, что Арчер был таким теперь. — А сейчас? — спросила я дрожащим голосом, пытаясь незаметно протереть свои глаза. — Ну, я уверена, что ты видела, какой Арчер сейчас, — продолжила София, понизив голос ещё больше. — Он делает всё, что в его силах для этой семьи, но это, я чертовски уверена, нелегко для него с его ГДР. Этот термин поставил меня в тупик. — ГДР? — медленно повторила я. — Что это? — Глубокое депрессивное расстройство, — ответила София. — У него оно с тех пор, как его отца посадили в тюрьму. Боже мой. Это определенно многое объясняет. — Но он кажется всё время таким недовольным, а не злым! — отметила я, стараясь быть как можно тише. — Судя по всему, злость — это признак депрессии, — сказала мне София. — Просто Арчер придает этому такую форму. Я откинулась назад на своем стуле, мой ум прокручивал всю информацию, которую мне рассказали. У Реджины было посттравматическое стрессовое расстройство, а у Арчера — глубокое депрессивное расстройство. Как они оба могли иметь такие серьезные расстройства и продолжать жить, как ни в чем не бывало? Я понятия не имела, как это было возможно. Это причинило боль моему сердцу больше, чем мне казалось. — Но я надеюсь, что это не изменит твое мнение о Реджине и Арчере, — добавила София, её голос звучал немного тревожно.