Ах! Так вот что за план был у папы и Ханны Рудерер. Папа, конечно, понятия не имеет, что теперь мне уже не нужно на это мероприятие, поскольку неожиданно нашёлся другой способ связаться с Ханной. – Тогда к чему эти сообщения? – всхлипнула Ханна Рудерер. – «Я не уверен, что план сработает»? «Давай всё ещё раз обсудим»? Вот чёрт! Что же я наделала? Я в панике прижалась спиной к двери. Сердце стучало громче африканских барабанов. – Погоди, что? – услышала я папин голос. – Ханна, о чём ты говоришь? Какие сообщения? – Да твои же! – запальчиво крикнула Ханна Рудерер. Вот и всё, настал мой последний час. – Папа узнает, что я брала его мобильник, – в отчаянии прошептала я. – Нет, нет. – Голос Винценца звучал уверенно. Он положил руку мне на плечо, но меня это, к сожалению, совсем не успокоило. – Эмма, расслабься. Мы должны действовать благоразумно. Дай-ка мне телефон. – Зачем? – Доверься мне. Я отрицательно помотала головой. – Нет. – Эмма. У тебя есть идея получше? Чёрт возьми. Нерешительно я протянула ему телефон, хотя и боялась, что потом пожалею об этом (достаточно вспомнить о мокрой книге и Мистере Мёрфи). – Вот и хорошо. – Винценц посмотрел на меня. – Урок номер один: улики нужно устранить. Нет улик – нет и преступления. – Улики? – рассеянно переспросила я. – Да. Например, эту улику. – С этими словами Винценц спокойно бросил папин (невероятно дорогой!) смартфон в туалетную дырку. Раздался глухой всплеск, затем шипение. И тишина. При других обстоятельствах я бы бросилась посмотреть, что он натворил и можно ли ещё всё исправить. Но из-за запаха я всё же предпочла держаться подальше и осталась на месте, лишь в ужасе прижимая ладонь ко рту. – Винценц! Наверное, сейчас самое время подумать, чем я буду заниматься во время своего домашнего ареста до своего восемнадцатилетия. А я не сомневалась, что именно это меня теперь и ждёт. Стоит потратить время с пользой. Интересно, папа разрешит Леоне меня навещать? – Я же говорил, зови меня Винц, – сказал Винценц. Он опустил деревянную крышку. – И нам не придётся ничего доказывать, если, конечно, ты не начнёшь всё усложнять. Я ещё и усложняю? С удовольствием отвесила бы ему звонкую пощёчину, но приближающиеся шаги по гравийной дорожке меня остановили. – Эмма! Валентин! – услышала я папин голос прямо у двери туалета. – Тсс. – Я прижала указательный палец к губам, чтобы Винценц не шумел и не выдал себя. Он молча кивнул. По крайней мере, тут мы согласны друг с другом. И всё бы было хорошо, но тут я почувствовала, как что-то скользнуло по моему затылку. Похоже, паутинка. На потолке их много. Я хотела убрать её и протянула руку… Когда же я поняла, что теперь это «что-то» ползёт у меня между большим и указательным пальцами, я уже не могла молчать. – А-а-а-а-а! – с криком я рванулась вперёд, прямо в объятия Винценца. Паук был размером с мячик для гольфа, а на длинных тонких ножках можно было различить щетинистые волоски. Чем дольше я смотрела на это чудовище, тем крупнее оно казалось. Я энергично потрясла рукой, и, наконец, это мерзкое создание упало на пол где-то за унитазом. Гадость какая! Вот и ещё одна причина не ходить в этот туалет. Винценц вдруг рассмеялся, и я только сейчас осознала, как крепко я в него вцепилась. – Ох, ещё бы чуть-чуть, и он бы сожрал тебя с потрохами. Какой ужас! – Очень смешно. – Я смущённо отступила назад. Щёки просто пылали. – Не бойся, я бы этого не допустил. – Винценц вдруг мягко улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Никогда. И вот это случилось. Всего одно слово. Но именно оно поразило меня в самое сердце. И время снова остановилось. Я так хотела ещё раз его поцеловать, хотя понимала, что не должна этого делать. Но можно же допустить небольшое исключение. Совсем крошечное. Например… сейчас. Я подалась вперёд. Ближе. Ещё ближе. Ещё немного… Но тут в дверь постучали. – Что вы там делаете? – спросил папа. Я пошатнулась. Пора возвращаться в реальный мир. А ведь мы почти поцеловались. В затхлом, душном туалете. Мы действительно были так близко. Хотя не должны были этого делать! И раз уж я поддалась своим слабостям, неужели не могла выбрать более романтичную обстановку? – Э-э, ничего, – пробормотала я, дико потирая разгорячённые щёки. Винценц тоже сделал шаг назад. Вздохнув, он провёл рукой по волосам. Вовремя всё-таки папа нас остановил. Мы оба должны радоваться, что не сделали глупость… но я всё равно была в отчаянии. Ведь всё казалось таким логичным и правильным, почему же это глупость? – Всё в порядке, Эмма? – снова спросил папа. Нет, я так не думаю. Я даже не была уверена, жива ли я. Разве сердце живого человека может так болеть? Кажется, что рано или поздно оно точно разорвётся. Я не смотрела на Винценца, когда подняла защёлку и высунула голову из-за двери. – Конечно, пап, почему ты спрашиваешь? Тут же в глаза мне бросилась Ханна Рудерер, выглядывающая из-за его спины. Вблизи она выглядела довольно убого. Веки у неё припухли, как будто она рыдала часа три без остановки. На миг мне стало её жаль. А потом я вспомнила, что они с папой скрывали от меня правду ЦЕЛЫХ ТРИ МЕСЯЦА. И на вечере какой-то дурацкий спектакль разыгрывали. Нет, незачем мне её жалеть. – Здравствуйте, госпожа Рудерер. Что вы тут делаете? – Привет, Эмма, – напряжённо ответила Ханна Рудерер. – Пожалуйста, зови меня просто Ханна. Мы с твоим отцом хотели бы кое-что рассказать тебе. Не так ли, Корнелиус? Папа вздохнул. – Да… Верно… Валентин с тобой? Мне показалось, я слышал его голос. – Э-э-э… – Я быстро выскользнула из туалета. – А что вы хотели мне сказать? Папа мягко отодвинул меня в сторону и открыл дверь. Я слегка пожевала губами, когда Винценц вышел в сад. Папа вскинул брови, но ничего не сказал и бросил беглый взгляд на Ханну Рудерер. – Мы хотели тебе объяснить, почему Ханна сейчас здесь. Та радостно посмотрела на него. Папа посмотрел на неё с неменьшим обожанием. А мне стало тошно. – Ну и почему же? – Не здесь, – снова запнулся папа. – Давайте лучше… Ну сколько же можно! – Не нужно, я давно это знаю. Вы тайно встречаетесь, – выпалила я. – Чёрт возьми, пап! Почему ты сразу не мог сказать мне об этом? И долго это продолжается? Я, конечно, знала, что встречались они три месяца. Но не стоило выдавать себя с головой. – Морковка, но как… Откуда ты… – Скажешь, я не права? – Я воинственно посмотрела на него. – Я бы не сказал, что мы встречались тайно, – оправдывался папа. – Мы просто хотели дать тебе время, подготовить тебя…