Глава 30 – Морковка, что это значит? Я вышла из гостиной в коридор. Папа смотрел на меня с нескрываемым удивлением. – Я думал, что Валентин ушёл домой три часа назад. Мы ведь, кажется, договаривались: больше никаких секретов друг от друга? Я потопталась на месте. – Пап, слушай. – Но язык заплетался, и я просто не могла говорить. Я не знала, что придумать, да и вряд ли бы в этот раз отговорки сработали. Что же делать? Оставалось только одно… Винценц стоял позади папы и смотрел на меня. – Эмма, полагаю, пора рассказать правду, – тихо проговорил он, озвучивая мои собственные мысли. – Правду? – испуганно воскликнул папа, оглядываясь на Винценца. – Меня зовут не Валентин. – К счастью, самую сложную часть Винцец взял на себя. Я бы всё равно не смогла ничего сказать. А вот он говорил сейчас твёрдым и решительным голосом. – Я – Винценц Ричард Освин Джордж Брендфейр. Ханна тем временем тоже вышла в коридор, чтобы узнать, что происходит. Услышав имя персонажа из собственной книги, она моргнула, а потом вытаращила глаза. – Что? – прошептала она, прикрывая рот ладонью. Папа покачал головой. Посмотрел на меня, затем на Винценца. – Это какая-то шутка, да? Вы нас сейчас разыгрываете? Что ж, прошу прощения, но мне совсем не смешно. – Папа, это не розыгрыш, – пролепетала я. – Я знаю, звучит безумно, но в тот вечер, когда ты случайно закрыл нас с Леей в магазине, Винценц сбежал из своей книги. Помнишь тот обугленный экземпляр? Это всё случилось как раз из-за того, что… – Что за ерунду ты несёшь? – Папа весь дрожал от негодования. – Ты всегда была той ещё выдумщицей, но вот ЭТО уже совсем ни в какие ворота! А я так тобой гордился, думал, ты действительно хочешь извиниться перед Ханной. А ты вот что выдумала… – Папа, я клянусь… – Я была в полном отчаянии. – Довольно, мисс! Ты сейчас немедленно пойдёшь в свою комнату и останешься там до конца вечера! А тебе, Валентин, давно пора домой! Я испуганно посмотрела на отца. Я не могла вспомнить, чтобы раньше он так злился. – Пап, да послушай же… – Прекращай немедленно, Эмма! Я больше не желаю ничего слышать! – Так и не дав мне хоть что-то объяснить, он снова направился в гостиную и потянул за собой Ханну. – Мне очень жаль! Не знаю, что вдруг нашло на Эмму… Я прикусила губу. Голова кружилась. Я лихорадочно размышляла, что могло бы спасти ситуацию. Но мыслей никаких не было. Строго говоря, было бы неправильно винить папу за такую реакцию. В конце концов, от этой истории действительно волосы дыбом вставали! Но это была чистая правда! – Мистер Грюнвальд, послушайте наконец! – Винценц решил попробовать ещё раз. – Мы с вашей дочерью связаны, и, если мы отдалимся друг от друга больше чем на сто шагов, Эмму затянет в мою книгу. Вы ведь не хотели бы для неё такой участи, не так ли?! Поэтому лучше вам выслушать нас! И вам, и Ханне Рудерер тоже! Потому что только она может нам помочь! Папа снова обернулся. – О чём, чёрт возьми, ты говоришь, Валентин? – Как я уже сказал, моё имя Винценц Брендфейр. Похоже, в этот момент у Ханны окончательно сдали нервы. – Так, мальчик, ну-ка, притормози! – Она вдруг быстро подошла к нам и резко ткнула ему в грудь своим (идеально накрашенным) ногтем. – То есть ты утверждаешь, что ты тот самый Винценц Брендфейр, которого я придумала? Тот самый Винценц, который соблазнил Эсмеральду на маскараде? Тот самый Винценц, который перенёс в девятнадцатый век малыша Дориана лишь затем, чтобы шантажировать Фила? Да? Так получается? Ты тот самый Винценц, который при любой возможности… – Молю, воздержись от дальнейших подробностей, – перебил её Винценц. – Я и без твоих напоминаний знаю, какие зверства ты мне приписывала. Хотя настоящая злодейка во всей этой истории – ты. – Что? Как ты меня назвал? – Ханна рассмеялась и снова ткнула пальцем ему в грудь, на этот раз даже сильнее прежнего. – Если бы ты был тем самым Винценцем, то знал бы, что за свои книги я получила престижнейшие НАГРАДЫ! Винценц чуть отстранился от неё, чтобы она перестала его тыкать. – Про награды мне Эмма рассказывала. Откровенно говоря, это шокирует меня ещё больше. Ты их не заслуживаешь. Ты заслужила бы их, если бы действительно понимала своих персонажей. А ты нас не понимаешь! – Как ты смеешь обвинять меня в этом? Я пишу так, как подсказывает мне интуиция. Герои делают, что хотят! – Оно и видно! Эта твоя интуиция и мешает тебе следить за ходом сюжета! – ответил Винценц. – У тебя же никогда не было чёткого плана. Иначе ты бы не сделала Фила героем. – То есть, по-твоему, Фил – злодей? – поразилась Ханна и потёрла лоб. – Господи, до чего же я докатилась – спорю тут с каким-то полоумным, утверждающим, что он – один из персонажей моей собственной книги! Я так и сама скоро с катушек слечу… – Она перевела дыхание и снова с ненавистью посмотрела на Винценца. – Тогда давай-ка кое-что проверим! Она резко схватила его за рубашку и оттянула воротник в сторону. Короткая тишина. Затем возглас изумления. – О боже! – воскликнула Ханна и отпустила ткань. – Ханна? – напряжённо позвал папа. Он весь побледнел. – Родинка, – задыхаясь, проговорила Ханна. – Какая родинка? – удивился папа. – У него на шее. По очертаниям напоминает Великобританию! Корнелиус, об этой детали никто не знает. Даже мои редакторы. Я не включила это в книгу, только записала в личных заметках… У Винценца на шее была родинка в форме Великобритании? А я и не видела… И по взгляду Винценца стало понятно, что он только рад тому, что раньше я об этом не знала. Он раздражённо потёр плечо. – Это просто совпадение. – Папа пытался успокоить Ханну, но, похоже, сам не верил в то, что говорит. – Родинка в форме Великобритании? – переспросила Ханна. – Вряд ли это совпадение! – Это и не совпадение! – крикнул Винценц. – Это уродливая родинка, которой ты меня наградила! Впрочем, я, наверное, должен благодарить небеса, что у меня нет на носу бородавки. Тоже в форме Великобритании! Всё ещё не веришь? Нужны другие доказательства? Хорошо! – Теперь он смотрел на неё так же вызывающе, как она недавно смотрела на него. – Фил обожает карамельный шоколад. Старый лорд Брендфейр страдает от хронического метеоризма. А моя приёмная мать, Оливия Брендфейр, тайно закрутила роман с садовником. Ещё у неё была небольшая интрижка со священником из Корнуолла, но он в итоге отверг её – не пристало духовному лицу делить постель с замужней женщиной, это совсем не по-божески. Так что теперь она снова тайно встречается с садовником, едва отец уедет на охоту. Мне продолжать? Лицо Ханны стало жёлтым, как швейцарский сыр. – Откуда ты всё это знаешь? Это же не опубликовано! – Счастье-то какое! – воскликнул Винценц. – А то неудобно было бы. Кстати, сказать, почему у отца расстройство желудка? Всё из-за запечённых бобов. – Нет. Нет. Нет. – Ханна нервно засмеялась и вдруг быстро направилась в прихожую. – Прости, Корнелиус, но мне нужно идти. Это просто дикость какая-то, – бормотала она, надевая сапоги. – Нет, Ханна, не уходи, пожалуйста! Всему можно найти объяснение. Это всего лишь глупая детская шалость! – Папа беспомощно развёл руками, и мне стало неловко. Винценц же скрестил руки на груди. – О нет, это вовсе не детская шалость! И если Ханна Рудерер сейчас сбежит, то горько пожалеет об этом! До конца жизни она будет терзаться от чувства вины! Это я гарантирую. Ханна уже собиралась выходить, но тут остановилась и медленно повернулась к Винценцу. – Ты мне угрожаешь? Винценц сощурил глаза. – Вовсе нет. Я пытаюсь тебя предупредить! Если ты нам не поможешь, Корнелиус Грюнвальд навсегда потеряет свою дочь. На карту сейчас поставлена жизнь Эммы. Теперь не только Ханна испуганно вскрикнула, но и папа… А я уже ничего не понимала. О чём говорит Винценц? Пока мы не отдалимся друг от друга больше чем на сто шагов, я могу не бояться, что меня забросит в его роман. Ведь так?.. И неважно, хочет Ханна нам помочь или нет. Нам просто нужно держаться вместе, вот и всё. Тогда мне не грозит опасность попасть в книгу, это было бы не слишком приятно. Но когда я почувствовала на себе взгляд Винценца, внутри всё сжалось. Он что-то от меня скрывает! – Почему я потеряю Эмму? – встревоженно спросил папа. Винценц глубоко вздохнул. – Всё очень просто, мистер Грюнвальд. Если я не вернусь в книгу через три месяца после того, как покинул её, меня автоматически туда затянет. Но не только меня, но и мою чтицу. После этого Эмма станет частью трилогии «За двадцать минут до полуночи» и в реальный мир больше не вернётся. Единственный человек, который может вернуть меня в книжный мир без подобных последствий – это мой автор. Ханна Рудерер. Ханна не мигая смотрела на Винценца. – Это, – наконец тихо выдохнула она, – самая безумная история, которую я когда-либо слышала! Вы просто спятили! Вы оба! Вы и вправду решили, что сможете таким образом от меня отделаться?! Что ж, поздравляю, вам это удалось! Пфф! – В следующее мгновение она распахнула дверь и бросилась прочь, не оглядываясь. Папе понадобилось три секунды, чтобы собраться с мыслями. – Эмма, мы с тобой ещё поговорим! – С этими словами он выбежал из квартиры прямо в домашних тапочках. – Ханна, подожди!