– РУПЕРТ? Значит, теперь у нас главные герои – ГОРНИЧНАЯ и КОНЮХ? Сначала Фил с прилизанными светлыми локонами, а теперь, понимаешь ли, Руперт, который весь провонял лошадиными яблоками?! Ханна строго посмотрела на Винценца. – Почему ты так мерзко говоришь о Руперте? Он довольно славный парень. – Он конюх. – До чего же ты заносчивый и грубый! – Я же молодой лорд из девятнадцатого века, чего ты от меня ожидала? – Немного уважения! Кроме того, ты не настоящий лорд, а – как ты сам сказал – просто подкидыш. Винценц фыркнул. – Ты прекрасно знаешь, что я незаконнорождённый сын лорда Брендфейра. Надеюсь, в новом романе ты наконец раскроешь эту деталь. Кстати, как я вообще вступаю в игру, если у нас тут конюх и горничная друг с дружкой заигрывают? – Что ж, мисс Мэдисон живёт в маленькой деревушке на побережье Суссекса и работает служанкой у богатых господ, – объяснила Ханна. – Однажды на берегу она находит тебя. Это как раз после событий третьей книги, волны прибивают тебя к берегу. И вот она за тобой ухаживает, хотя ты… – Она умолкла. – Что я? – возвысил голос Винценц. Святые макарошки, закончится это когда-нибудь или нет? Эти двое, наверное, никогда не договорятся. – Винц, – вмешалась я. – Ханна же до сих пор не знала, что ты на самом деле не такой уж злодейский злодей. Может быть, всё-таки можно найти компромисс? – Я с надеждой посмотрела на Ханну. – А что, если сделать Винца героем этого спин-оффа? Ханна потерла переносицу. – Детка, но я ведь уже всё распланировала. Переписывать заново – это просто… – Пожалуйста, – умоляла я с преданным видом. Папа всё равно спал. – Я уже не могу изменить весь сюжет, – вздохнула Ханна. – Но думаю, можно вставить туда любовный треугольник. Да, точно! Это всегда чудно смотрится. Винценц, Мэдди и Руперт! Руперт – милый, но бедный конюх, Винценц – загадочный, тёмный негодяй. В конце концов, сейчас в тренде отношения с плохими парнями. Что скажете? Ну супер! Мысль о том, что Винценц снова будет целоваться и обжиматься с другой девушкой, просто разбивала мне сердце. Но я понимала, что выбора нет. Как только он вернётся в книжный мир, всё, что было между нами, навсегда будет забыто. – Мисс Мэдисон совсем не в моём вкусе, – обиженно заявил Винценц. – Мне от того поцелуя в стенном шкафу тошно стало. За что, кстати, тоже большое спасибо. Это ведь ты написала, что до того, как я её поцеловал, она тайком ела пастуший пирог, который не доел отец. Та чесночная вонь у неё изо рта… Брр! Без содрогания не вспомнишь! Ханна громко застонала и сцепила руки за головой. – До чего же ты любишь всё усложнять, парень! Как нам тогда решить эту дилемму? Я могу прописать твою сюжетную линию так, что ты будешь не коварным злодеем, как раньше, а просто этаким плохим парнем. Но главной героиней ДОЛЖНА остаться мисс Мэдисон. И если ты так не хочешь целовать Мэдди, значит, целовать её будет Руперт, а ты останешься второстепенным персонажем. Иначе никак. Хочешь быть главным героем – должен поцеловать главную героиню. Всё, баста. – Тогда я уж лучше второстепенным персонажем останусь, потому что мисс Мэдисон точно не поцелую, – пробормотал Винценц и, как мне показалось, украдкой покосился на меня, а потом совсем тихо добавил: – И Эсмеральду целовать я тоже больше не хочу. Мне только Эмма нужна. И в этот миг мне показалось, что мир вокруг растворяется и начинает исчезать. Как же мне хотелось сказать Винценцу, что и я тоже никогда больше не поцелую другого парня! Хотя это было бы довольно печально… – А вы, кстати, точно уверены? – вдруг засомневалась Ханна, наморщив лоб. – В чём? – спросила я. – Что Винц должен вернуться в книгу? Нет. Мы в этом не уверены. Ни я, ни он. – Да, – тем не менее тихо ответили мы оба. – У нас нет другого выхода, – объяснил Винценц Ханне. – Я не хочу всю оставшуюся жизнь подвергать Эмму опасности быть затянутой в мою книгу. – Так ведь это может произойти автоматически через три месяца, разве нет? – смущённо пробормотала Ханна. – Да, верно, – вспомнил Винценц. – То есть я так подозреваю, что это может случиться. Соответственно, нам лучше поторопиться. – Он кашлянул. – Хм… – Ханна задумчиво посмотрела на нас, и у меня закралось подозрение, что в эту выдумку Винценца она уже не верит. – Если бы всё это было одним из моих романов, я бы тебя никуда не отправляла, а придумала бы другой выход из ситуации. Вы очень милая пара, – просто сказала она после паузы. Но увы, происходящее не было романом Ханны. Это реальная жизнь. И никакого другого выхода она придумать не могла. Мне вдруг стало очень грустно. – Ну хорошо, – продолжала тем временем Ханна, – тогда я просто намекну в финальной части, что в тебе и хорошее тоже есть, хотя эту версию уже никто не прочитает. А ещё ты получишь небольшую роль в спин-оффе. – Нет, роль у меня там должна быть значительнее, – поправил её Винценц. – Как минимум один эпизод, где я убеждаю мисс Мэдисон не совершать самую большую глупость в её жизнь. Что это будет за глупость, придумай сама. Но целовать её я не буду! – Хорошо, – согласилась Ханна. – И что нам теперь нужно сделать, чтобы ты вернулся в книгу? Винценц снова посмотрел на меня. – Как ты думала переделать ту сцену с чизкейком? – Он как мог пытался тянуть время. А я и не возражала. Мы оба были не готовы попрощаться навсегда. – Ну… – Ханна снова надела очки. – В новой версии ты поделишься чизкейком с Филом. – Нет, только не с Филом! – фыркнул Винценц. – Пусть это будет, например, дворецкий. Ханна снова вздохнула. – Хорошо, тогда с дворецким. Знаешь, я прямо сейчас и перепишу этот эпизод. – И она принялась бешено стучать по клавиатуре. Видимо, эпизод было довольно легко исправить, потому что уже через пять минут она снова подняла голову. – Что-то ещё? Винценц облокотился на старый секретер. – Напиши, как я возвращаюсь в повествование, – Он тяжело вздохнул. – И за сим объявляю, что готов навсегда покинуть реальный мир. Отныне и навеки я, Винценц Брендфейр, готов добровольно остаться в своём книжном мире. – Когда он произнёс последние слова, наши взгляды встретились. У меня на глазах уже давно выступили слёзы, но я лишь молча кивнула ему. С самого начала было понятно, что этим всё и кончится. И вот конец настал. Моё сердце болезненно сжалось. Дул сильный ветер. Он был настолько мощным, что камыши в пруду раскачивались взад-вперёд. Оливия Брендфейр подошла к окну и вдруг заметила тёмную фигуру, которая кралась вдоль живой изгороди из роз. Кто же это мог быть в такой поздний час? Да ещё в такую непогоду… Простые путники редко сюда забредали. Леди Брендфейр в ужасе повернулась к мужу, который сидел в своём кресле у камина с книгой в руках. – Джордж, там кто-то есть! Скорее выпусти Чарльстона и возьми дробовик! При звуке своего имени Чарльстон, шотландский охотничий пёс, на мгновение поднял голову и навострил уши. Лорд Брендфейр неохотно оторвал взгляд от книги. – Оливия, дорогая, неужели тебе снова всюду мерещатся призраки? – Нет, клянусь, там в саду кто-то есть! Я видела! – В такую погоду? – Лорд Брендфейр поднялся на ноги, схватил Чарльстона за кожаный ошейник и шагнул к окну. – Любовь моя, ты, видно, снова выпила слишком много хереса. Ты же знаешь, тебе это вредно. – Он сощурился, оглядывая сад. – И где же твой злоумышленник? – Должно быть, прямо сейчас он ищет способ проникнуть в наш дом, – простонала леди Брендфейр и судорожно вдохнула. Она едва держалась, чтобы не впасть в истерику. Лорд Брендфейр осторожно тронул её за руку. – О милая, ты совсем бледна. Сейчас же позову Джинни, пусть принесёт тебе твои успокаивающие капли. – Но Джордж… – продолжала леди Брендфейр, когда в дверь особняка неожиданно громко постучали. Лорд и леди Брендфейр одинаково испуганно посмотрели в сторону коридора, куда тотчас же с лаем бросился Чарльстон. – Это воры, – задыхаясь, произнесла Оливия Брендфейр. – Вздор, – возразил Джордж Брендфейр. – Воры никогда не стучат в дверь. Тем не менее они не сдвинулись с места. Послышались быстрые шаги по ковру, которым был устлан тёмный коридор. А потом в дверном проёме появился он. Насквозь промокший, слегка поцарапанный, он ласково трепал пса. – Винценц! – ахнул лорд Брендфейр. – Отец, – ответил юноша. – Я вернулся. Отныне и навсегда я останусь с вами. Потому что моё место именно здесь. Глава 32 Я резко подскочила. Грудь так ныла, что я с трудом могла вдохнуть. Медленно я убрала со лба волосы. Рука при этом слегка дрожала. В голове страшно гудело, и я медленно заползла обратно под одеяло. На мне всё ещё была моя домашняя одежда, в пижаму я вчера так и не переоделась. Рубашка неприятно липла к коже. Я попыталась вспомнить, что случилось прошлой ночью. Мы с Винценцем ещё довольно долго сидели на диване в гостиной, ожидая, когда он вернётся в книгу. Однако ничего не происходило. А потом я, должно быть, уснула… Получается, он, заметив это, перенёс меня в мою комнату? А где же сейчас он сам?