Я знаю этот голос. Святые макарошки! Это же Винценц! Чарльстон мгновенно слез с меня и бросился на зов. Сев и оглянувшись, я смогла различить очертания гигантского чёрного пса. Лицо у меня тоже было в грязи, на губах ощущалась слякоть. Гадость-то какая! – Винц! Винц! – отчаянно закричала я. И помчалась за Чарльстоном, пока не разглядела наконец силуэт Винценца на холме. Вот он наклонился к своему псу и со смехом потрепал его по голове. Чарльстон доставал ему до бедра. Он бы меня вряд ли увидел из-за тумана. Тогда я собрала все силы, что у меня были, и заорала так громко, что чуть не надорвала голосовые связки: – Винценц Брендфейр! Он тут же резко выпрямился и огляделся. И вдруг он замер. – Эмма?! – Р-р-раз! И я опрокинула стойку со старой обувью. Моё сердце всё ещё бешено колотилось. Я нашла Винценца! Наконец-то я нашла его! И почему именно в этот момент меня выбросило из книжного мира? Раздражённо тряхнув головой, я отшвырнула в сторону пару зелёных ботильонов и посмотрела на старика с моноклем. Теперь в руке у него, кроме вышеупомянутого монокля, были ещё и карманные часы. – Прекрасно! Десять минут. Джетти, свяжи её. Испугавшись, я закрутила головой, но Джетти оказалась быстрее. Она прыгнула откуда-то сзади, заломила мне руки и крепко связала их у меня за спиной. – Что ты задумала? – прошипела я. Джетти только ухмыльнулась. – Мы же не хотим, чтобы ты нам тут всё разнесла. Старик спрятал часы в карман пальто. – Всё идёт точно по плану. Двери заперты. Окна закрыты. Так что, маленькая лягушка, угодила ты в нашу ловушку! – Он снова злобно расхохотался (а я-то думала, такое только в фильмах про супергероев бывает). – Просто поразительно. Ты и впрямь решила, что Винценц Брендфейр добровольно вернулся в свою книгу и ваша связь исчезла? Тц-тц-тц. – Он прищёлкнул языком и крутанул монокль так, что цепочка обвилась вокруг указательного пальца. – Деточка, деточка… Маленькая, доверчивая Эмма… Я сделал всё, чтобы возвращение нашего доброго друга Винценца не было добровольным. Потому что ты, милая девочка, должна стать частью трилогии Ханны Рудерер, чтобы я – Корбиниан Крётенштауб – смог, наконец, вернуться к своей истории после всех этих лет! Ведь моего автора больше нет в живых. Так что теперь, чтобы вернуться, я должен раз и навсегда запереть живого человека из реального мира в книжном мире. И никто не подходит для этой цели лучше, чем… – Он долго смотрел на меня, так что по спине пробежали мурашки, а потом хихикнул: – ТЫ! – Так ты Корбиниан Крётенштауб? О чём ты говоришь? – фыркнула я. – Почему это возвращение не было добровольным? Ханна Рудерер лично написала для Винца сцену, которая вернула его в роман. И он сам этого хотел! Как ты, жирная толстая жаба, сделал, что меня тоже затягивает в его книгу?! Крётенштауб тихо засмеялся. – Винценц Брендфейр вовсе не так умён, как ему кажется. Или ты хочешь сказать, ему легко далось решение покинуть тебя навсегда? В глубине души он бы очень хотел остаться. Разве вы не танцевали целую ночь? Не лежали в объятиях друг друга, как будто завтра никогда не наступит? Разве после всего этого его возвращение можно назвать добровольным?! Нет, это совсем не так. – Крётенштауб вдруг потянулся и громко выкрикнул: – ОХ УЖ ЭТА ЛЮБО-О-ОВЬ! Да этот дед явно свихнулся… Но тут он снова посерьёзнел и посмотрел на меня. – Таков был план, дорогая Эмма. Мальчишка должен был в тебя влюбиться и решить, что спасёт тебя, только если добровольно вернётся в книгу. Но вы двое кое-что упустили. Если бы ты от чистого сердца попросила его остаться с тобой, в твоём мире, это тоже смогло бы разорвать вашу невидимую связь. И вы оба остались бы в этой реальности. Главное, чтобы решение было добровольным! Но увы, увы – уже слишком поздно, он уже вернулся в свой роман. А скоро и ты навсегда останешься в его книге. Уж прости! – И откуда вы знали, что ваш план сработает? – спросила я. – А если бы мы возненавидели друг друга? – Ох, деточка! Тц-тц-тц. – Крётенштауб снова прищёлкнул языком. – Похоже, ты не читала книгу о моих похождениях. Вот это, – он чуть приподнял монокль, – это волшебный монокль. Да, знаю, звучит глупо, но в книгах и не такие нелепости встречаются. И жаб я ловлю с помощью гипноза. – Он жутко захихикал. Смех у него был довольно высоким и пронзительным, учитывая, каким грубым голосом он разговаривал. – И в реальном мире монокль работает безупречно. Помнишь тот вечер, когда вы с твоей маленькой подругой чуть не поймали меня в кабинете твоего отца? Вы никогда не задумывались, как же всё-таки получилось, что вы, казалось бы, пробыли в офисе четверть часа, а на самом деле, как по волшебству, прошло несколько часов? Ответ прост: это я загипнотизировал вас, и целых четыре часа вы стояли неподвижно точно восковые фигуры. Зрелище было презабавное! Точно так же легко оказалось заставить Винценца в тебя влюбиться. Нужно было просто заманить вас сюда. Тут пригодились купоны Джетти, и, когда вы пришли в секонд-хенд, я спокойно загипнотизировал Винценца. Моё сердце бешено колотилось. Как же мы могли быть так слепы? Купоны, которые Джетти принесла матери Леоны в парикмахерскую. Это была приманка! Ох!.. Сколько же раз за последние две недели мы сталкивались с этим стариком, даже не зная об этом? – Вы ведь, кажется, поцеловались тем же вечером, спустя несколько часов после танца в магазине? – насмешливо проговорил Крётенштауб. – Всё случилось так внезапно, правда? Поцелуй. Наш поцелуй! – Получается, между мной и Винцем… – Я не смогла закончить. Если Крётенштауб не лгал, значит, наши чувства были ненастоящими! Винценц целовал меня не потому, что сам этого хотел. Он просто был под гипнозом. Я чувствовала, как надо мной сгущаются чёрные тучи. – Ах ты, бедная овечка, – снова рассмеялся Крётенштауб. – Вот твоё сердечко и разбилось. Не было никакой любви, перед вами просто моноклем покачали. – Старик снова захихикал, и мне страшно захотелось врезать ему по уродливой физиономии. А он тем временем продолжал, глядя уже не на меня, а на свой монокль: – Кстати, не забудь поблагодарить Джетти! Если бы не она, у меня бы ничего не вышло. Я посмотрела на хозяйку секонд-хенда с ненавистью. Почему она сговорилась с Крётенштаубом против меня? Что я ей сделала?! Джетти усмехнулась. – О да, всё это время я помогала Корбиниану. Все двенадцать лет. Я была единственной, кто поверил ему, когда он рассказал о своём внезапном текстовом прыжке. – На самом деле я совсем не хотел покидать свой роман, – вставил Крётенштауб. – Это была случайность. Просто тогда как раз наступило полнолуние, и я вдруг подумал, а каково это вообще могло быть? С такими мыслями нужно поосторожней, потому что меня внезапно выбросило в реальный мир, как раз в тот момент, когда твоя матушка читала тебе вслух отрывок из моей книги. А потом Сесилия так быстро умерла! И что же я должен был делать в этой совершенно незнакомой, чужой мне реальности? Снова заговорила Джетти: – Я приютила Корбиниана у себя, и последние двенадцать лет мы искали способ вернуть его в книжный мир. Оказывается, это всё-таки можно сделать и без участия автора книги. Мы нашли записи, оставленные одним книжным героем. Его произведение было написано ещё во времена Французской революции, и автор давно умер, но тем не менее персонаж сумел вернуться в свою книгу, заперев в книжном мире человека из нашей реальности. Разве это не гениально? – Совсем нет. Скорее чудовищно, – фыркнула я. – Где вы вообще нашли эти записи? – Тебя это уже не касается, девочка, – отрезала Джетти. – Ты вовсе не дружила с моей мамой! – крикнула я. – Конечно, нет, – презрительно бросила Джетти. – Наоборот, я терпеть не могла Сесилию. Ей бы сидеть и не высовываться, но нет: эта рыжеволосая кокетка каждый день ходила в книжный магазин Корнелиуса и хлопала там ресничками. Она забирала себе, что хотела, а на чувства других ей было плевать!.. Что ж, Сесилия заслужила то, что с ней случилось, потому что нарывалась очень давно. Я молча смотрела на неё. Какая же она мерзкая! Джетти кивнула Крётенштаубу. – Через четыре часа мы вернёмся и посмотрим, как ты тут! По моим подсчётам, к этому времени и состоится твой последний текстовый прыжок. Как жаль, Эмма, но тридцать минут в книжном мире, и для тебя всё будет кончено! Минуточку. Неужели они собираются меня запереть? – Вы что? – в панике закричала я. – Нет! Стойте! Вы не можете просто оставить меня здесь! Джетти! Я бросилась за ними. Со связанными за спиной руками я, наверное, выглядела со стороны как пингвин, но мне было всё равно. Что же теперь делать? Как выбраться? Папа ведь думает, что я пошла к Ханне. А Ханна ни о чём и не подозревает! Наверняка она целый день просидит в том кафе. Но даже если они до вечера обнаружат моё исчезновение, разве им придёт в голову, что меня похитила ДЖЕТТИ? Крётенштауб поднял монокль. – Ну-ка, тишина! Когда я очнулась, меня тут же резко затошнило, потому что… Р-р-раз! Глава 34 Я снова оказалась посреди камышей, но в последнюю секунду всё же сохранила равновесие и не упала. Хоть со связанными за спиной руками балансировать и не просто. Туман вроде бы немного рассеялся, но по-прежнему было очень холодно. – Эмма? Неужели это и вправду ты? Винценц смотрел на меня как на привидение. Рядом с ним, высунув язык, тяжело дышал Чарльстон. Я в очередной раз поразилась, какая же огромная эта собака! Неужели Винц всё это время ждал меня здесь? Было так темно, что я не видела его лица. Но знала, что из-за дождя несколько прядей чёрных волос прилипли к его лбу. Сердце так и подпрыгнуло. Я, наверное, ещё никому так не радовалась. И хотя я понимала, что у нас мало времени и скоро меня снова забросит в реальный мир, я бы очень хотела запечатлеть в памяти этот миг. Возможно, это единственное, что у нас останется. Сейчас всё казалось таким настоящим! Не верилось, что наши чувства на самом деле фальшивка. – Что случилось? – Не дожидаясь ответа, он начал развязывать мне руки. – Спасибо. – Я потёрла горящие от напряжения запястья. – Боюсь, у нас проблема, Винц. – Я так и подумал, – кивнул он. – Иначе ты бы тут не оказалась. Нет, не то чтобы я… На самом деле я должен признаться, что я не… Возможно, мне бы действительно этого хотелось, но я бы никогда… – Тут он замолчал. Это казалось просто невероятным. Винценцу Брендфейру нечего было сказать! Мы молча смотрели друг на друга. Кажется, снова настал тот самый момент. Время вдруг остановилось. Дул холодный ветер, дождь не прекращался. Типичная британская непогода. Винценц шагнул ко мне, осторожно провёл рукой по моим волосам. Но мы по-прежнему молчали. Я надеялась, он всё-таки заговорит. Потому что у меня в горле застрял комок размером с жирную лягушку. Но Винценц лишь нежно взял моё лицо в ладони, медленно провёл большими пальцами по щекам, а затем наклонился ко мне.