План Сильвии невозможно было исполнить без участия Клариссы де Вьен. Более того, она была главным человеком в этом плане, и без ее согласия Сильвия не смогла бы осуществить задуманное. Кларисса на тот момент оказалась единственным человеком, которому Сильвия доверила свою тайну, зная, что подруга никогда ее не выдаст. Во время их ночного разговора в последний приезд Кларисса ни словом не упрекнула Сильвию, не пригрозила адскими муками за ее грехи, не назвала ее идею бредом умалишенной, а только вздыхала и утирала слезы. После общения с ней Сильвия еще больше уверилась в правильности своего решения. Итак, графиня намеревалась провести последние месяцы перед родами в доме госпожи де Вьен. После рождения ребенка Кларисса и сама Сильвия должны были засвидетельствовать, что младенец был подброшен в их дом. При помощи дяди Клариссы они рассчитывали устроить так, что Сильвия усыновила бы этого младенца, дав ему фамилию Дюбуа. Наделять его фамилией своего покойного супруга она не посмела бы, ведь у де Ланье уже был наследник. А если бы все сложилось, как задумано, ребенок впоследствии мог бы претендовать на все имущество Сильвии, доставшееся ей от родителей. Слабым местом в их плане было объяснение с герцогом Д’Арси, который, безусловно, не принял бы неожиданного материнства Сильвии, да и вообще мог о чем-то догадаться. Сильвия предлагала «умертвить» свою воображаемую подругу, о которой она сообщила Д’Арси, и забрать ее ребенка себе. Кларисса же, не самая набожная в их пансионе, считала, что подобными фантазиями Сильвия навлечет-таки на себя Божий гнев, и убеждала не измышлять таких страстей. Ведь при желании герцог мог в любой момент проверить выдуманную Сильвией историю, обнаружить, что никакой подруги-вдовы с ребёнком по адресу, оставленному графиней, не существовало, и сложить концы с концами. Кларисса обещала, что никто в ее доме не выдаст тайну Сильвии, и дядя тоже будет помогать им. Сильвии оставалось только надеяться на милость Господа и на снисхождение герцога. Еще месяц она провела в Шатодюнуа. Д’Арси ее больше не беспокоил, и словно исчез из их с Патриком жизни. На исходе января Сильвия все же поделилась своей тайной с Марией, которая начинала уже подозревать неладное. К счастью Сильвии, живот ее почти не рос, и никто, кроме камеристки, помогавшей переодеваться, не смог бы заметить изменений в ее талии. Марии не нужно было называть имя отца, она и сама догадалась. — Сударыня, даже и не рассказывайте мне, как это случилось! — говорила Мария, крестясь на распятие. Но только я видела, как господин герцог смотрел на вас! И предупреждала, что добром это не кончится! Что же теперь делать? Такого позора вам не простят при дворе! Имя господина графа будет обесчещено, а маленькому графу-то каково будет! А что будет с вами, госпожа! — Мария зарыдала, громко сморкаясь в носовой платок. — Успокойся, Мария. Я уже все устроила. Ты должна будешь помочь мне. — Вы только скажите как, сударыня, я все для вас сделаю! Сильвия не стала сразу посвящать девушку во все детали, просто сообщив, что они уезжают на юг. А потом у нее состоялся разговор с Патриком. — Патрик, мальчик мой, мне нужно сообщить тебе кое-что важное. — Да, сударыня! — Следующие несколько месяцев тебе придется провести в доме господина Д’Арси. Дело в том, что я вынуждена уехать. Одной моей знакомой требуется помощь, и я не могу ей отказать. — Но почему вы не возьмете меня с собой? И о ком речь, о госпоже Ла Димон? — Нет, Патрик. С госпожой Ла Димон все в порядке, ты сам имел возможность в этом убедиться. Это моя подруга по пансиону, но ты с ней незнаком. Она недавно потеряла мужа, и у них остался маленький ребенок. Ей сейчас очень нужна поддержка. Тебе жизнь в их доме будет неинтересна, да и занятия с учителями я тебе там вряд ли смогу обеспечить. А у господина Д’Арси ты сможешь прекрасно провести время с кузеном, а еще его светлость обещал, что вас навестит ваша с Патриком бабушка! — Госпожа Д’Арси? Отец упоминал о ней когда-то, но я, честно признаться, полагал, что она давно умерла. — Я вообще ничего не знала о ее существовании! Вот вы и познакомитесь наконец! Тебе не придется скучать! А я буду писать тебе и вернусь, как только смогу. — Хорошо, сударыня, как вам будет угодно. — И мальчик беспечно убежал вдогонку за Ромулом. Наконец, все необходимое было собрано, и Сильвия в сопровождении Марии выехала в Нарбони. Уже на подъездах стало ясно, что поблизости что-то происходит. Им встречались вооруженные люди, иногда вдалеке виднелся дым пожара. Остановились на постоялом дворе, и Мария, поболтав с трактирщиком, выяснила, что гугеноты решились-таки на более масштабное выступление, и передвигаться в этих краях сейчас может быть очень опасным, особенно для католиков. До города оставалось всего два дня пути, и они все же решили продолжить движение, но только в светлое время суток. Навстречу им попадались и крестьяне, и военные, вооруженные кто чем. На второй день их карету остановили какие-то люди, оказавшиеся католическим отрядом, но узнав, что это путешествует графиня де Ланье, отпустили их с миром. Таким образом, Сильвия и Мария прибыли на место без особых приключений. Кларисса ожидала их приезда с большой тревогой. В городе было очень неспокойно, и поговаривали о возможных мятежах. Но главное, что Сильвия была теперь на месте, и могла вздохнуть относительно спокойно. Ей предстояло прожить здесь следующие месяцы в ожидании появления на свет своего ребенка. Она не знала, мальчик это будет или девочка, но ей казалось, что именно девочка. И она уже выбрала ей имя — Диана, в честь покойной сестры герцога Д’Арси, матери Патрика. Жизнь потекла своим чередом. Сильвия почти не покидала дом, проводя основное время в своих покоях или в саду. Зима на юге закачивалась раньше, и днем постепенно становилось все теплее. Сильвия много помогала Клариссе по хозяйству, поскольку та, в основном, была занята со своими больными. Дядя Клариссы, посвященный в одну из частей плана, лишь однажды появился в доме засвидетельствовать свое почтение госпоже де Ланье, и заодно посетовал на то, что беспорядки в городе, кажется, перерастают в крупное восстание. Пока этого не произошло, но Клариссе все чаще приходилось лечить раненных в стычках или погромах. А через два месяца в городе вспыхнул мятеж. Во главе его встал граф де Ля Редорт. Это был человек несгибаемой воли, военный в десятом поколении, известный своими религиозными взглядами. Он открыто поддерживал гугенотов, и сейчас, когда мятежи подавлялись королем все более жестко, он полагал, что пришло время попытаться устроить крупное восстание. Вместе со своими сподвижниками, он готовился к нему несколько последних месяцев. В регион тайно свозилось оружие, с разных концов страны съезжались протестанты, желающие бороться за свою веру. И именно Нарбони был назначен центром этого мятежа. За одну ночь его заняли гугеноты, дома, в которых обитали семьи католиков, были блокированы, и сотни военных расположились по городу. Местом основной дислокации выбрали городскую ратушу. А все новых и новых прибывших расселяли по домам горожан. В доме Клариссы де Вьен было решено разместить самого графа де Ля Редорта. Противиться женщина не могла, и вскоре у них появился новый квартирант. Ранним утром в дверь постучали. Сильвия, обычно при появлении незнакомых посетителей прятавшаяся в другой комнате, и сейчас наблюдала через приоткрытую дверь столовой, не выдавая своего присутствия. В гостиную вошел молодой мужчина, одетый по-простому, во все темное. На вид ему можно было дать лет тридцать-тридцать пять. Тёмно-каштановые волосы до плеч, темная бородка, тонкие благородные черты лица: резко очерченные губы, точеный профиль и глаза стального цвета. Он был безусловно красив. Увидев спускавшуюся к нему Клариссу, граф поклонился. — Доброе утро, сударыня. Рауль Эдуард Луи, граф де Ля Редорт, к вашим услугам. — Кларисса де Вьен. Рада приветствовать вас в моем доме, граф. — Я должен принести свои извинения, сударыня, за то, что мне придется некоторое время стеснить вас своим присутствием. Не знаю, насколько оно будет длительным, но для всех нас было бы лучше, если бы все закончилось быстро и с наименьшими потерями с обеих сторон. — Я все понимаю, ваше сиятельство, и надеюсь, пребывание в моем доме оставит у вас хорошие воспоминания. Прошу вас, я покажу вам ваши комнаты. Кларисса выделила ему покои на нижнем этаже. Так было бы удобнее для всех, чтобы новый жилец мог уходить и приходить в любое время, не думая, что беспокоит хозяев. Когда женщины еще только узнали о том, что у них поселится чужой человек, Сильвия очень заволновалась. Ведь теперь ей нужно было бы скрываться и от графа. Однако Кларисса уверила ее, что едва ли тот будет часто бывать дома. Наверняка дневать и ночевать он станет в ратуше. К тому же, даже сейчас мало кто мог догадаться о положении Сильвии. Широкие юбки скрывали и без того небольшой живот. И графиня немного успокоилась. Глава 26. Диана Новый квартирант и вправду редко появлялся в доме. Иногда он приходил, запирался в своей спальне и, судя по всему, спал мертвым сном, правда, недолго. Служанка приносила ему еду и напитки, и поскольку подносы возвращались пустыми, временами он, вероятно, и ужинал. Но хозяйку и ее подругу граф ни разу не побеспокоил. О существовании Сильвии в доме он, похоже, и не догадывался, и Сильвия перестала осторожничать. Через две недели его пребывания в доме Клариссы Сильвия по обыкновению сидела в гостиной. Незадолго до этого она закончила писать письмо Патрику, и теперь наслаждалась теплыми лучами весеннего солнца, пробивавшимися в окно. Внезапно дверь в гостиную отворилась, и в комнату вошел граф де Ля Редорт. Оба не ожидали друг друга увидеть. — Сударыня, — граф поклонился — прошу простить меня, я не ожидал, что у госпожи де Вьен гости. Кларисса, в это время спустившаяся вниз и услышавшая голос графа, поспешила Сильвии на помощь. — Господин граф, разрешите представить вам мою добрую подругу, госпожу Дюбуа. На лице графа на мгновение промелькнуло то ли удивление, то ли что-то еще, хотя Сильвии, возможно, только показалось. — Счастлив знакомству, сударыня. Рауль де Ля Редорт, к вашим услугам. Сильвия молча поклонилась. — Госпожа Дюбуа проведет у меня некоторое время, надеюсь, вам это не помешает, ваше сиятельство. — Ни в коей мере, сударыня. Еще раз прошу меня простить, дамы, но я спешу. Откланявшись, граф вышел из комнаты. Сильвия со вздохом облегчения снова опустилась в кресло. — Зачем он вообще заходил в гостиную! — Не волнуйся, вот видишь, ничего не произошло. Ну увидел он тебя, и что теперь? — Не знаю, но я все равно беспокоюсь. Зачем нам лишние глаза и уши? — Все, хватит. Теперь тебе не нужно больше будет прятаться от графа по углам. — Ну хорошо-хорошо, наверное, ты права, — ответила Сильвия и улыбнулась подруге. В жизни женщин снова наступило относительное спокойствие. Сильвия продолжала по мере возможности помогать Клариссе по дому, но чаще уже сидела в саду с шитьем или книгой, поскольку проводить на ногах долгое время становилось все тяжелее. Хотя до родов оставалось еще довольно много времени, в один из вечеров, дней через десять после знакомства с графом, Сильвия вдруг ощутила резкую боль, и с трудом поднявшись с постели, дошла до комнат подруги. Та, к счастью, уже вернулась от своих больных. — Кларисса, кажется со мной что-то не так! — Сильвия согнулась от очередного спазма, обеими руками держась за живот. Женщина помогла Сильвии прилечь. — Успокойся, тебе еще не пришло время рожать, сейчас посмотрим! Осмотрев подругу, Кларисса была вынуждена признать, что ребенок решил появиться на свет раньше срока. Кларисса позвала Марию, чтобы та находилась рядом с хозяйкой, а сама принялась готовить все необходимое. Им повезло только в том, что в граф покинул дом сразу после ужина, предупредив хозяйку, что сегодня ночью уже не вернется, и хотя бы об опасности с этой стороны можно было не думать. Сильвии было невероятно больно. Боль то появлялась, то отступала, накатывала волна за волной, с каждым разом становясь все сильнее. Женщине стало по-настоящему страшно только сейчас. А если с ней что-то случится? Если с ребенком что-то произойдет? Ведь еще так рано, а если младенец не выживет? Кларисса успокаивающе сжимала ее руку и уверяла, что все будет в порядке. Сильвия уже не понимала, ночь сейчас или уже наступило утро. Время бесконечно растянулось. Боль становилась все нестерпимее, и Сильвия уже не стонала, а кричала в полный голос. Изредка, сквозь шум в ушах она слышала голос Клариссы, когда та приказывала ей тужиться. Наконец словно что-то разорвалось внутри, и внезапно мука прекратилась. А потом в комнате раздалось как будто старческое то ли кряхтение, то ли покашливание. Сильвия попыталась приподняться, чтобы рассмотреть свое дитя и лишилась чувств. Когда женщина очнулась, она увидела сидящую рядом Марию. — Сударыня, радость-то какая! Благодарение Господу, с вами все в порядке! — Мария, а где ребенок. Он жив? — Это девочка! Крошечная совсем, просто малютка, но жива! Госпожа де Вьен, да продлит Господь ее дни, уж так старалась! Она знает, что делать. Забрала девочку в свою комнату, сказала, что вас сейчас пока не нужно беспокоить, вы же столько крови потеряли! Вам нужно спать и пить отвары, которые госпожа де Вьен приготовила! — Мария, позови Клариссу, скажи, что я хочу видеть свою дочь. Сильвии было дурно, голова кружилась, поднять руку удалось не сразу, но ей так хотелось прижать к себе дочку! В комнату вошла Кларисса, держащая на руках маленький сверток, завернутый в несколько одеял. — Она спит, — улыбнулась Кларисса. — Взгляни! Сильвия увидела красное сморщенное личико, похожее скорее на гномье, чем на человеческое. — А почему у нее такое странное лицо? — испугалась она. — Тебе раньше просто никогда не доводилось видеть младенцев! Цвет лица скоро изменится. К тому же твоя дочь появилась на свет гораздо раньше срока. Поэтому такая маленькая и слабая сейчас. Будем молиться и надеяться на милость Божью. Тебе теперь нужно набираться сил! Скоро появится молоко, для твоей дочери это будет лучшее лекарство. А пока отдыхай! Сегодня вы обе сотворили маленькое чудо, — снова улыбнулась Кларисса. — Я назову ее Диана, — шепнула Сильвия, поглаживая девочку по головке. — Диана Дюбуа. — Чудесное имя! Теперь тебе нужно поспать! В доме никого нет, де Ля Редорт так и не вернулся пока, можно не беспокоиться. Возможно, удастся некоторое время скрывать появление девочки в доме. А дальше будем следовать нашему плану. — И Кларисса, тихо, стараясь не разбудить малышку, вынесла ее из комнаты. За окном уже начался новый день, и яркое солнце осветило комнату. Сильвия устало прикрыла глаза. Ее переполняло ощущение счастья и чувство, что теперь, наконец, в ее судьбе наступают иные времена. Глава 27. Осада