Глава 15. Гроза В себя Сильвия снова пришла лишь через два дня. Ослабевшая от высокой температуры, похудевшая, но все же идущая на поправку, она почти постоянно спала, но этот сон уже не был вызван лихорадкой. А когда женщина просыпалась, она старалась не вспоминать о встрече с Д’Арси. Спустя пять дней после того разговора Сильвия уже стала потихоньку вставать с постели. Погода стояла замечательная, и она по нескольку часов сидела в саду, укрытая пледом, слушала птиц или просто дремала. Иногда камеристка читала ей вслух. Читать самой сил пока не было, да и желания тоже. Д’Арси больше не появлялся, от него не было никаких известий, и Сильвия даже была рада этому. Если вообще можно было назвать эмоциями, то что она испытывала в те дни. Она отдавала слугам какие-то приказания, отвечала на вопросы, сама чем-то интересовалась, но все это словно через толстую корку льда, которой, как ей казалось, была покрыта она сама. На седьмой день Сильвия как обычно сидела в саду, но мысли ее были далеко-далеко. Вдруг позади нее раздался голос: — Добрый день, сударыня. — Сильвия вздрогнула и обернулась. За ее спиной стоял Д’Арси. — Простите, я не хотел вас напугать, — сказал он недовольно. Сильвия молча сидела, отодвинувшись на краешек кресла, как будто ожидая нападения в любой момент. Этот испуг и настороженность были ему неприятны. В конце концов, он же не разбойник какой-нибудь. Сильвия продолжала молчать. — Сударыня, я приехал извиниться перед вами за тот разговор. Я был не прав. Не стоило тогда вообще его начинать. Я не знал, что вы были в таком состоянии. — Господин Д´Арси, я думала о нашем разговоре. Я хочу сказать вам только одно: вы вольны делать, что вздумается, в ваших руках власть, я не смогу бороться с вами. Но, прежде чем вы что-либо решите, знайте, что Патрик — единственное, что связывает меня теперь с мужем. У Патрика есть вы, есть брат, у меня же, кроме него никого нет. Если вы заберете его к себе, и он не против, что ж, я приму любое решение. Но не подпишу никаких бумаг об отказе. Это было бы предательством. Его уже бросили сначала мать, теперь отец. Он вырастет и все поймет, все для себя решит. Я буду счастлива, если он захочет хотя бы приезжать ко мне. — Впервые за эти дни на лице Сильвии появились краски, а в неживом прежде голосе эмоции. Д´Арси был даже удивлен ее решимостью дать ему отпор. — Не волнуйтесь, я не стану требовать от вас отказа от Патрика. И завтра привезу его домой. А теперь, прощайте, — произнес герцог и, резко повернувшись на каблуках, двинулся к выходу. — Ваша светлость, постойте! - попросила его Сильвия. — Пожалуйста, проводите меня в дом, я еще не совсем здорова… С некоторым неудовольствием Д’Арси снова подошел и протянул девушке руку. Они медленно зашагали к замку. От дома к ним уже спешила камеристка. — Спасибо вам, господин герцог, спасибо за Патрика. Я буду ждать вас завтра, — произнесла Сильвия тихим голосом. Д’Арси молча кивнул и немедленно покинул сад. На следующий день погода стала портиться, к вечеру налетел ветер, нагнал облака, вдали были слышны раскаты грома. Около шести, когда ветер еще больше усилился, прибыл Д’Арси, и, как и обещал, привез с собой Патрика. В огромном холле его фигурка казалась такой беззащитной, что у Сильвии сжалось сердце. Она обняла мальчика, прижала его к себе, и вопреки ее ожиданиям, тот не отшатнулся, хотя и не обнял ее в ответ. «Все же это лучше, чем могло бы быть», — подумала Сильвия. Раньше бы он просто не позволил к себе прикоснуться. «Несчастный ребенок, как же ему тяжело!» — Как хорошо, что ты наконец приехал! Я так рада тебя видеть. Можешь подняться к себе, скоро будем ужинать, — обратилась она к мальчику. Патрик, так и не проронив ни слова, ушел наверх. — Добрый вечер, ваша светлость, спасибо, что сами доставили Патрика. — Не стоит благодарности, сударыня. Что ж, всего доброго, мне нужно возвращаться. Раскаты грома были слышны даже сквозь запертые ставни. К ним прибавился шум дождя. — Ну что вы, сударь, разве можно ехать в такую погоду! — произнесла Сильвия. — Ничего страшного, обыкновенная гроза. — Ваша светлость, я прошу вас, останьтесь. Патрик сегодня первый раз после случившегося ночует дома, ему, наверное, было бы легче, если бы близкий человек был рядом. К вам он привык. Не уезжайте, умоляю вас. Д’Арси предпочел бы уехать побыстрее, но в глазах Сильвии было столько тоски, что тот все же согласился. — Хорошо, сударыня, вы правы, я остаюсь. — Прошу вас, проходите в гостиную, сейчас подадут ужин. А я пока распоряжусь, чтобы приготовили комнаты. — Благодарю вас, я бы предпочел переночевать в кабинете Ричарда, если вы не против. Я так привык. — Конечно, конечно, как вам будет угодно. Я прикажу, чтобы постелили на диване. Минут через десять все собрались в столовой. Патрик был все так же молчалив, ел мало, но все же ел, чему Сильвия была рада, ведь после кончины отца он вообще отказывался от еды. Сильвия поначалу пыталась поддерживать светскую беседу, но не видя у герцога желания разговаривать, прекратила эти попытки. Под конец они сидели уже в полном молчании, Сильвия только вздрагивала от сильных раскатов грома. Пробормотав что-то похожее на пожелание спокойной ночи, Патрик отправился в свою комнату. — Благодарю вас за ужин, госпожа графиня, я тоже пойду к себе, — сказал Д’Арси, резко поднявшись. Потекли дни и недели, в которые Сильвия училась жить без любимого супруга. Ей хотелось вернуть радость и улыбки в их дом, слышать в нем смех. Патрик, как и обещал Д’Арси, снова заговорил. И теперь, когда отца не было рядом, невольно тянулся к мачехе, как к человеку, который так же оплакивал смерть графа, как и он. Тем не менее, их отношения все еще нельзя было назвать теплыми. Узнав о случившемся, Лессаржи сразу же стали звать Сильвию к себе. Каролина порывалась приехать к любимой подруге, ведь из-за болезни мужа графиня даже не присутствовала на ее свадьбе. Сейчас Каролина была на сносях, и ни супруг, ни отец не хотели, чтобы она ехала так далеко навестить Сильвию, поэтому всячески уговаривали графиню посетить Альес. И тогда ей пришла в голову мысль о путешествии. Разве не путешествия развеивают душевную тоску, залечивают раны и успокаивают душу? Сильвии невыносимо было и дальше находиться в замке, где все напоминало о Ричарде, ей хотелось глотнуть свежего морского воздуха, гулять по незнакомым паркам, видеть вокруг себя других людей. Ей подумалось, что такое путешествие может сблизить их с Патриком. Решив действовать без особых промедлений, она уже за обедом завела с пасынком разговор о путешествии. — Патрик, а ты уже бывал на юге? Мальчик немного удивился вопросу, отличному от обычных разговоров о погоде, лошадях и прогулках. — Нет, сударыня. Отец никогда не брал меня с собой на настоящую войну, а путешествовали мы очень редко. Обычно мы ездили только в столицу. Еще иногда с Его светлостью и кузеном мы навещали соседей. — А тебе было бы интересно взглянуть на южные земли? Съездить на мою родину? Ведь именно там мы и познакомились с твоим отцом. Мальчик на мгновение замялся, но потом уверенно ответил: — Да, сударыня. Я был бы очень рад. — Тогда решено. Мы поедем навестить моих друзей, а потом, если захотим, можем отправиться на море. Глаза мальчика загорелись. — На море? Мы были там с отцом однажды. Всего один день, но это было незабываемо! — Ну тогда так и поступим! На следующий день начались приготовления. Сильвия написала Каролине и господину Лессаржу, что собирается приехать через пару недель. И отправила записку герцогу Д’Арси, в которой сухо уведомила его светлость об их планах. В ответ она получила такой же краткий ответ с пожеланиями приятного путешествия. От всех хлопот Сильвия заметно ожила. Даже пасынок все чаще выходил из своей комнаты, чтобы задать Сильвии тот или иной вопрос о ее родном городе, о южных землях. Ромул носился по замку и путался у всех под ногами, но это никому не мешало. Через четыре дня они отправились в путь. Дорога не утомляла Сильвию. Она снова, как и менее года назад, видела все те места, по которым проезжала, еще будучи невестой Ричарда. Сейчас вокруг бушевали краски лета, зелень деревьев перемешивалась с лазурью неба и пестротой цветочного ковра. Пение лесных птиц не давало ей уснуть, а меняющиеся пейзажи за окном кареты напоминали о приближении дома. Скоро она вернется домой! Туда, где все начиналось. От этой мысли Сильвии становилось немного страшно, поскольку она боялась, что не сразу сможет спокойно, без слез, увидеть те края. Но тут же в ее душе возникали и другие чувства. Радость и теплота от ожидания встречи с Каролиной и ее семьей. Она, возможно, навестит и кого-то из своих подруг по пансиону! Почему бы и нет! Патрик в дороге, чаще молчал, но с большим интересом рассматривал незнакомые ландшафты, деревеньки и города, мимо которых они проезжали. По ночам останавливались в придорожных гостиницах, в ночных переездах не было нужды, ведь они никуда не торопились. И вот, наконец, они прибыли в дом Дюбуа. На пороге уже стояла Каролина Ла Димон, в девичестве Лессарж. Она бросилась к карете, чуть не столкнув с подножки Марию, собиравшуюся помочь хозяйке и молодому господину, выбраться наружу. Каролина завизжала от радости как девчонка и бросилась на шею Сильвии. — Сильвия, моя дорогая, ты приехала! — И тут же зарыдала у нее на груди. — Каролина, милая, я слышала, что у беременных женщин меняется настроение, как погода в мае, но думала, что это лишь слухи. — Сильвия, мне так жаль, так жаль, что тебе пришлось пережить такое горе! Я неделю не могла успокоиться, когда узнала о произошедшем! Но я так счастлива видеть тебя! — продолжала всхлипывать Каролина. Сильвия аккуратно отстранила от себя подругу: — Давай мы все же выйдем из кареты и пройдем в дом. Я все-таки устала. И Патрик, кажется, уснул. Действительно, мальчик еще некоторое время назад задремал, и сейчас его не разбудили даже громкие голоса подруг. — Да-да, прости меня, я совершенно не соображаю от радости! Мне так тебя не хватало! Я лично проследила, чтобы в доме все убрали к вашему приезду. И комнаты приготовили для юного графа! Вам нужно отдохнуть с дороги, я сейчас уйду, а вечером, если ты не возражаешь, мы ждем тебя и Патрика у нас дома. Поближе познакомишься с Себастьяном, отец и мать тоже будут, они так хотели тебя увидеть! И девушки простились до вечера. В доме ничего не изменилось с того времени, как Сильвия его покинула. Сад стал выглядеть еще более запущенным, но яблони сгибались под тяжестью своих ветвей, дорожки к ним были расчищены, и даже в фонтане серебрилась вода. К глазам Сильвии подступили слезы, однако она быстро заставила себя успокоиться. Она еще сможет поплакать в тишине, наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Сейчас нужно помочь Марии разобрать все вещи и посмотреть, как устроился Патрик. А вечером их ждал ужин в доме господина Ла Димона. Себастьян Ла Димон был очень приятным молодым человеком двадцати пяти лет, спокойным, немного стеснительным, но улыбчивым, и явно очень влюбленным в свою супругу. Сильвия хорошо помнила его по своей прошлой жизни в городе. Когда супруга начинала чрезмерно волноваться, тот брал ее за руку и незаметно пожимал пальцы, и Каролина сразу же успокаивалась. Она смотрела на своего Себастьяна таким же влюбленным взглядом. Сильвия была невероятно счастлива за них. Господин Лессарж при встрече обнял Сильвию крепко-крепко, и они какое-то время так и стояли молча, обнявшись. Госпожа Лессарж тихонько утирала слезы, глядя на эту картину. Юный граф де Ланье, несколько смутившись, стоял за спиной мачехи. Наконец, когда эмоции от встречи поутихли, все расселись и приступили к трапезе. Мсье Лессарж и Себастьян расспрашивали Сильвию о ее жизни, поездке, о планах, старясь не касаться темы гибели графа. Они рассказывали о том, что происходило в последнее время в городе и по соседству, делились опасениями о возможных мятежах. Сильвия же, в свою очередь, интересовалась жизнью новоиспеченной госпожи Ла Димон. Патрик, в основном, молчал, но если ему задавали вопрос, то отвечал уверенно и больше не краснел и не прятался. После ужина решено было остаться ночевать у Ла Димонов. У мальчика давно закрывались глаза, да и Сильвия, так и не успевшая отдохнуть с дороги, уже засыпала. От выпитого вина и разговоров клонило в сон, и на печальные мысли сил уже не было. Конечно, сударь, я провожу вас. — Спасибо, не стоит, я прекрасно знаю дорогу. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, ваша светлость, хороших снов. — Сильвия была даже рада, что герцог ушел, ведь его присутствие приводило ее в какой-то трепет, пугало и беспокоило. Однако когда она осталась в столовой одна, ей стало совсем не по себе. Поднявшись наверх, Сильвия направилась в свою спальню, но проходя мимо библиотеки, вдруг услышала шум и какой-то стук. «Наверное, слуги неплотно закрыли ставни», — подумала она и вошла в комнату. Сквозь распахнутое окно было видно, что происходит на улице. Ветер дул с такой неистовой силой, что огромные деревья ложились на землю. Дождь лил как сумасшедший. Все вокруг озарялось вспышками молний — огромных, через все небо. Всего за несколько секунд у окна образовалась огромная лужа, в которой валялись осколки упавшей со стола вазы. Сильвия бросилась туда и вдруг замерла. В тот проклятый день тоже была гроза. Муж попросил ее открыть окно, она открыла, а когда обернулась, все уже было кончено. На мгновение Сильвии показалось, что она слышит голос графа, и женщина вдруг подумала, что пока будет стоять так, не поворачиваясь, Ричард будет жив. Она не чувствовала, что платье промокло, не ощущала ледяного холода бьющего ей в лицо ветра. Как завороженная она смотрела в черную пустоту леса. «Только не оборачивайся», — думала она, все больше подаваясь вперёд, — «только не оборачивайся». Вдруг кто-то резко оттолкнул ее от окна. Видимо, Д’Арси тоже услышал шум и решил посмотреть, что происходит. Он с неимоверной ловкостью и легкостью захлопнул тяжелые ставни. У слуг на это уходило гораздо больше времени. От резкого толчка в Сильвии как будто что-то сломалось. Она стала медленно оседать на ковер, зажимая рот руками, в глазах стоял ужас, она отчаянно старалась заглушить звуки, рвавшиеся из ее горла. Ей хотелось выть, кричать, она кусала кулаки, только чтобы не дать вырваться наружу этому крику. Со дня гибели мужа она так ни разу и не заплакала. Казалось, в ее груди росла огромная глыба льда, абсолютный холод. Теперь лед вдруг треснул, слезы полились из глаз. Д’Арси опустился на ковер рядом с девушкой и крепко прижал ее к себе. Сильвия больше не могла себя сдерживать. Дикий, почти звериный вой заглушили объятия Д’Арси. Он что-то тихо говорил ей, гладя по голове и по спине. И Сильвия зарыдала, просто заплакала, слезы текли так легко, и с каждой секундой глыба льда внутри таяла, а пустоту заполняло горячее тепло. Сильвия не знала, как долго они просидели так, обнявшись, от рыданий не было сил даже шевельнуть рукой. Постепенно слезы высохли, она все еще всхлипывала, но ее уже не трясло, как раньше. Вероятно, от усталости, девушка даже не заметила, как уснула. Проснулась она уже утром в своей постели. Мария рассказала потом, что ночью ничего не объясняя, ее спящую, в совершенно мокром платье в спальню принес Д’Арси. И сразу после этого он покинул замок, не став дожидаться, пока хозяйка проснется. От ночной грозы не осталось и следа, солнце ярко светило, отражаясь в лужах. В душе уже не было прежнего холода. Увидев часы мужа, лежащие на столе, Сильвия заплакала даже с каким-то облегчением. Ничто не мешало ей теперь оплакивать Ричарда. Ночной припадок, случившийся с ней, пошел Сильвии на пользу. И еще, она чувствовала благодарность по отношению к Д’Арси. Странное чувство к человеку, которого раньше ненавидела. Глава 16. Домой!