— Ну… тогда Мясник, наверное? Верно? — оглянулся Ряба, словно выбирал имя для питомца. — Шрам больше подходит, — возразил Пуля. — Без обид, но ты реально как после комбайна. — А откуда шрамы? — спросила Гильза. — Упал с мотоцикла, — ответил я. — А почему голос такой хриплый? — Так вышло. — А почему у тебя… — Так, Пуля, угомони этот конвейер вопросов, — поморщился Бурый. — Короче, будешь у нас пока Мяшрой. — Мяшрой? — не понял я. — А такое слово есть? — тут же спросила Гильза. Так, девушка из разряда: «задаю много тупых вопросов». Такой тип не отличается умом, но зато достанет тебя до белого каления. — Мяшра? Ты чего, Бурый? — подал голос Панк. Он напоминал мне какого-то отшельника, который живёт в лесу и не любит ни с кем общаться, а на людей смотрит исключительно как на паразитов, которые созданы для уничтожения. Его голос, недовольный и грубый, сам по себе вызывал тебя на конфликт, будто ты уже что-то сделал. — Блять, ну нам надо же его как-то звать, верно? — Ну не Мяшра же. — Похоже на Шмару, — сухо заметил Гребня. — Тогда сразу Шлюха. — Он же парень! — возмутилась Гильза. — А парни не бывают шлюхами? — спросил Ряба. — Это только женская прерогатива! Её брат странно посмотрел на неё. — Ты сейчас такую хуйню сказала, что даже представить не можешь, — вздохнул он. — Но если только женщины шлюхи! — возмутилась она. Она… просто тупа. Есть глупые люди, есть очень глупые люди — они обычно просто недогадливые, не умеющие анализировать и сопоставлять опыт и жизненную ситуацию. Эта же была тупой. В одно ухо крикнешь, из другого услышишь эхо. Может её обилие вопросов было попыткой хоть чем-то загрузить пустой мозг? — Ты это только Миранде не скажи, — усмехнулся Бурый. — Ей будет обидно ведь. В этом диком обсуждении не участвовали только Француз и Фиеста. Так как это небольшое собрание происходило в небольшой штаб-квартире недалеко от складов, которые курировал Бурый, здесь было практически всё необходимое для жилья. Потому, пока все спорили, Француз готовил кушать, а Фиеста рассматривала… свои ногти. Она действительно немного странная. Что касается Француза, то он действительно был похож на гражданина Франции со своими маленькими усиками и тонкими чертами лица. Кстати говоря, он повар, как я выяснил, и у него есть свой ресторанчик. Он даже предложил мне наведываться к нему, если будет свободное время. — Пусть будет Шрам, — вздохнул Пуля, брат Гильзы. Неудивительно, что у них прозвища подходят друг другу, но надеюсь, не по принципу папа-мама. А то в этом городе я уже не удивлюсь ничему. — Он же весь в шрамах. — И пустил на фарш семнадцать человек, усмехнулся в усы Ряба. — Мясник лучше отражает суть. Пусть врагов пугает. Они спорили долго. Очень долго. Но чувствовалась какая-то дружеская атмосфера, даже несмотря на таких, как Панк, которые будто пересиливали себя, находясь в этом обществе. Сошлись на том, что пусть у меня будет всё же прозвище Шрам. Спасибо, что не шлюха, что ли… Но немного странно, что прозвище мне выбирали всем миром. Я даже не знаю, хорошо это или плохо. Но это была не единственная странность, которая запала мне в голову за месяц, что я проработал у него. Вторая заключалась конкретно в Фиесте, которая в какие-то моменты вела себя неадекватно. Я буквально всегда чувствовал на себе её взгляд, который не выражал ничего. Даже когда она рассматривала свои ногти, всё равно следила за мной. — Рад? — спросил Ряба, когда я курил на крыльце нашей штаб-квартиры. Она представляла собой небольшой такой зал, больше походящий на ангар для нескольких машин, но оборудованный под житейские нужды. — Чему? — не понял я, покосившись на него. — Ну, ты же вон как сразу скакнул, — показал он рукой высоту. Ряба был даже ниже меня и Гильзы. Совсем коротыш, если уж быть откровенным. — Ну… да… наверное… — Не уверен, что рад? — Думаю, что обычно за этим что-то следует. Например, больше всех работы. И я подразумевал грязную работу, но уверен, что Ряба меня правильно понял. — Да нет, — отмахнулся он. — Навряд ли. Здесь таким не занимаются, не грузят новеньких самой грязью, выделяя из других. Да и что тебе доверишь? Убить людей? Так это все могут. Ребёнка? Я не помню, чтоб возникала такая необходимость. А остальным занимается почти каждый. — И чем же? — Да всем. Запугивание, устранение, иногда следим, делаем налёты. Сам увидишь, вряд ли будет что-то новенькое для тебя, дружище, — хлопнул он меня по спине. — Или ты думаешь, тебя взяли, чтоб слить по ходу дела? — Ничего не думаю, — махнул я головой. — Да вижу, что думаешь, чего ссышь-то сказать? Конечно, тебя взяли не за красивые глаза. Мы все в курсе уже, что всё из-за Чеки и его сына. Потому тебя и взяли, что надо было сдёрнуть этого визгливого ублюдка с трона. Иначе никак. Но раз ты уже с нами, то… — он развёл руками. — Чего тут грустить? — Да нет, почему грущу? — удивился я. — Не парься, здесь все свои. Что болит, может всегда поговорить с любым. Даже просто со мной, — ткнул он себя в грудь. Он вёл себя со мной как друг. Как товарищ, который может подставить спину и с которым можно поделиться о наболевшем. Прям хоть здесь раскрой душу. Но заповедь Малу, которой он меня научил ещё в самом начале, говорила только одно — никому не верь, все предают. Да я и сам понимал, что в такой организации друзей нет, сегодня ты раскрываешь душу, а завтра тебя закапывают, потому что твой собеседник тебя сдал. Такой бизнес держится не только на деньгах и страхе. Нет, они являются основными в этом деле, но, помимо этого, есть маленькие опоры, которые делают структуру крепче. К ним относится и стукачество. Здесь не может быть доверенных лиц, так как здесь все в опасности. Все понимают, что их друг может оказаться предателем или стукачом, или есть вероятность, что попытается кинуть и уйти в закат. Потому каждый пытается держать другого в зоне видимости, чтоб знать, что происходит, и в случае чего успеть срезать до того, как его срежут копы. Каждый друг друга контролирует, потому здесь такая дружеская атмосфера. Поэтому если хочешь открыть душу кому-то, то открой её лучше стене напротив. Здесь же, раскрывая душу, ты открываешь все свои карты. А когда о тебе всё знают, в случае чего тебя всегда легче достать. И даже мелочь, что тебе не понравилась, зарплата или что-то ещё, может стать поводом свидания с морским дном. Поэтому я лишь ответил: — Буду иметь ввиду. Но это был не конец разговора. Уже позже я имел честь поговорить с Фиестой, которая активизировалась лишь рядом со мной. — Ты самый умный, новенький? — толкнула она меня в грудь, когда я проходил мимо. Я отлетел в стену и сразу потянулся за пистолетом, но… она стояла спокойно, лишь холодно глядя на меня. То есть конкретно драться в её планы не входило. Значит, и оружие будет здесь действительно лишним. Пока. — Чего тебе, Фиеста? — недовольно поинтересовался я, позволяя раздражению проникнуть в голос. — Ты что-то много говоришь, — шагнула она ко мне. — Фиеста, тебе доебаться не до кого? — спросил я, а через мгновение она схватила меня за грудки и прижала к стене. Я старался выглядеть невозмутимым. Очень старался. Но она меня пугает. Она просто сумасшедшая. У меня даже появилась мысль пристрелить её при удобном случае где-нибудь в переулке и сбросить в канализационный коллектор. — Держи свой язык за зубами. Иначе отрежу, — ледяным голосом прошипела она мне, после чего отпустила и… просто отправилась по своим делам. Наверное, ногти дальше рассматривать. Фиеста. Она была главной угрозой для моей жизни, которая при том, что наркокартель и банды решили пустить друг другу кровь, становилась ещё более хрупкой. Я не понимал, чем вызвал у неё гнев, кроме как один раз спас наши жизни, при этом ничем её не оскорбив. Может причина лежала в том, что я был никем, а осмелился приказывать и повести её за собой? Или в том, что наставил на неё пистолет? Причин было много, но результат был один — она могла меня убить, и никто об этом бы не узнал. Отсюда становилось предельно ясно, что в такой ситуации решений было два — или она, или я. Кто быстрее убьёт другого, тот и выживет. Оставалось лишь найти нужный момент, когда у меня появится возможность избавиться от той, кто являлся для меня реальной угрозой. А тем временем я стал частью этого места. Глава 72 Можно сказать, что моё знакомство и первые дни в окружении людей Бурого прошли очень даже хорошо, ведь я был жив. В тот момент я ещё учился, потому ходил в школу, да и особо не участвовал в их делах. Основных делах. Чаще всего ездил с ними везде, лучше узнавал город и открывал для себя не только новые места, но и новых людей, иногда тех, кого я бы предпочёл не знать. Познавал получше их бизнес, изучал их территорию, знакомился с дилерами, которые были подконтрольны Бурому и с которыми мне предстояло работать. Заимел знакомство с местным торговцем оружия, который продал мне патроны под глок.