И она замолчала. Не глядя на меня и вообще, кажется, перестав дышать. И впервые я увидела ее такой: раздавленной, сломленной, обреченной, уставшей. Она выглядела, как человек, потерявший не мечту – смысл своей жизни. И где-то там, в потаенном уголке души понимала, что надеялась зря, понимала, что так и должно было случиться, но все равно не могла закрыть глаза и продолжать жить. Теперь было незачем. – А самое ужасное, что он даже не мертв, – горько хмыкнула ведьма, и я прижала руку ко рту, чтобы скрыть испуганный вдох. – Если бы его убили, я бы почувствовала. Еще тогда, давным-давно. Нет. Он жив. Он там, куда я не могу добраться, потому что я не знаю, где искать. И зачем искать, тоже уже не знаю. Прошло столько лет, утекло столько жизней, эпох, историй… Ради чего его искать? Мстить? Я уже перестала желать возмездия. Наверное, вообще никогда не желала ему кары. Знаешь, когда мы любим, закрываем глаза на все. Мы не видим недостатков, не видим ошибок, не видим ничего плохого в том, что делает твой избранник. Мы находим оправдания или просто не замечаем. Не видим зла, потому что любовь, живущая в сердце, сильнее этого. Моя любовь сильна. Я смогла пронести ее сквозь время и собственную обиду, через все свои страдания… Айримис, захлебываясь собственными словами, резко замолчала, потрясенно глядя вперед, а затем медленно покачала головой, будто сама не верила в то, что действительно смогла сделать все это. Мне и самой было тяжело дышать после ее слов. Невольно представила себя и Аяра… и согласилась с каждым ее словом. Мы действительно не замечаем зла. Я и дальше не буду замечать его, потому что знаю: он делает это ради меня. Даже если гневается и запирает в доме, что случается с ним крайне редко. Я обижаюсь, но все равно понимаю, что он пытается защитить меня. Глупо? Нет, я не считаю, что думать так – глупо. – Они надеялись, что я сдохну в том мире. Мире, где нет почти ничего, кроме бесконечных белых пустынь, где вместо дождей с небес льется песок. Там не было ничего. И моя родная магия отказывалась меня слушаться… – Она вновь замолчала, дернула головой, в этот раз с силой, чуть ли не с ненавистью, отгоняя неприятные воспоминания, а продолжила уже со злостью, отчетливо звенящей в каждом слове: – Я выжила. Ломая себя и перестраивая свою магию, нарушая все законы ужасного мира, ставшего мне вторым домом… Выжила, воспользовавшись помощью единственного из живущих там существ. Его звали Рьяс, и это был его мир. Он создал его, вложив частичку себя, и, если бы не дух планеты, меня бы сейчас здесь не было. Вместе с ним мы смогли сделать из бескрайней пустыни пригодные для жизни земли. Построили дом, он учил меня основам своей магии… А потом маги вашего мира решили использовать артефакт портала и избавиться от еще одного зла, портящего им жизнь. Они все скидывали и скидывали к нам монстров, до тех пор, пока здесь не осталось ни единого чудовища, совершенно не заботясь о том, что будет со всеми ними потом. И она вновь замолчала, бессильно опустив голову, не находя не то сил, не то слов для дальнейшего рассказа. Я не торопила, переваривая услышанное. Оно было действительно кошмарным. Участь, которой не пожелаешь никому. Причина, превратившая злейшего врага в женщину, которую хотелось обнять и пожалеть. Бывает ли так? Наверное, я и правда сумасшедшая, но мне не хотелось думать о том, что Ая могла соврать, только бы вызвать во мне доверие. – Мы смогли подчинить их. Рьяс помог. И долгие годы все эти чудовища были под моим контролем, пока вы не открыли портал. Мы смогли вернуться, но не Рьяс. Он не из этого мира, он привязан к своей родине, как и его магия. И теперь у меня нет контроля над ними. – Она неопределенно мотнула головой куда-то вперед, помолчала и тихо добавила: – Вы сами обрекли себя на погибель. И меня вместе с собой. – Что с вами происходит? Невесело улыбнувшись, ведьма ответила ожидаемо: – Я умираю. – Помолчала, глядя куда-то вдаль, потом продолжила: – Годы берут свое, Рьяса, поддерживающего мое бессмертие, нет. Я умираю, Викулька, и, кажется, ваш мир сгинет вместе со мной. – Повернула голову и впервые посмотрела на меня – внимательно, пронзительно, будто пытаясь увидеть что-то… – Вы поступили правильно, – кивнула она благосклонно, – барьер оградил материк от этого кошмара. Помимо него лишь север Киариса в безопасности, и то благодаря не в меру любопытной особе, которая с орэ на орэ помрет от переутомления, и тогда и север Киариса перестанет быть в безопасности. – Меня заинтриговали ее слова про любопытную особу, но спросить мне не дали. – Весь остальной мир погибает. И я, дорогая моя, ничем не могу вам помочь. С учетом того, что я ожидала чего-то вроде «Вы все умрете, и я буду этому безумно рада», а не поведанной душещипательной истории, слова Аи меня очень сильно удивили. – А кто может? Кто-то же должен быть. Как-то же от этих монстров избавились, значит, и мы сможем. – Единственный, кого я знаю, – Рьяс. Но его здесь нет. И не будет, если верить Айри, потому что он не может покинуть свой мир. Но если дух не может прийти к нам, значит… Мы с Айримис одновременно повернулись и встретились взглядами, без сомнений, подумав об одном и том же. – Ты знаешь, как это сделать? – тихо спросила я, стараясь дыханием не выдать охватившего меня нервного напряжения. Ведьма задумчиво нахмурила брови. – Знаю, но есть два «но», – она замолчала, глядя на меня, а после паузы медленно продолжила: – Никто нам этого не позволит, и я не знаю, где мои дневники. И я, словно наяву, увидела дождливую ночь, кабинет правителей, расстеленную на полу карту материка и нас с Давиной, всего несколько маэ назад познакомившихся. Вспомнила, как мы с ней высчитывали расстояние между найденными ею и тогдашней Верховной дневниками, как перерывали второй дневник в поисках какой-либо подсказки и как эту самую подсказку потом нашли. – Ну, дневники я достану, – очень осторожно проговорила я, внимательно отслеживая любые изменения на лице ведьмы. Она улыбнулась. Едва заметно, грустно и немного мечтательно, будто в это мгновение мысленно улетела далеко отсюда. – А что ты будешь делать с Аяром? – спросила она, никак не прокомментировав мои слова и продолжая улыбаться. Хороший вопрос. Все внутри меня убеждало, что я должна, обязана поговорить с ним. Рассказать, объяснить. Он должен понять. В конце концов, это шанс избавиться от монстров, и Аяр не может его упустить. Но… Он не доверяет. Никому не доверяет, а особенно выбравшейся из заточения древней ведьме, пытавшейся его убить. И если я скажу, что у нее есть план спасения всех нас, он не поверит. У него, конечно, есть все на то основания, потому что доверять врагам – величайшая глупость. Но что, если этот Рьяс – единственный, кто может нам помочь? Для того чтобы это узнать, нужно или его к нам перенести, или нас к нему. Так как первое по определению невозможно… Аяр не пойдет на это. Ни за что не пойдет. – Ты можешь… вернуть меня? – Наблюдавшая за мной ведьма безразлично пожала плечами, будто это не было проблемой. – Хорошо. А как найти тебя в реальном мире? Потому что этот точно был сном. И, подтверждая мои предположения, Ая чуть нахмурилась, затем подплыла ко мне, неслышно переставляя ноги, и осторожно, будто боясь повредить, взяла за левую ладонь. Пару мгновений ничего не происходило, потом кончики ее пальцев засветились тусклым золотым свечением. Я четко его ощущала не только внутренним магическим радаром, потеплевшим от использования чужой магии, но и кожей приятно покалывающего запястья. Сияние, усилившись, скользнуло по мне, поднялось выше по руке и закрутилось у сгиба локтя странным сияющим узором. – Просто коснись и позови, – сказала ведьма, поднимаясь и отходя. – Ая, – торопливо окликнула ее, испугавшись, что меня выбросит из сна и я не смогу узнать то, что медленно рвет изнутри. – Спрашивай, – разрешила она, будто заранее знала мои намерения. Набрав побольше воздуха, я решила, что отказываться глупо, а потому задала главный вопрос: – Что с Вэр? И замерла, боясь услышать в ответ что-нибудь вроде «она мертва» или «ее уже не спасти». Почему-то в первую очередь мы всегда думаем о самом плохом, что может произойти. К моему огромному счастью, Айримис сказала: – Все хорошо. Она здесь, спит. Мне жаль, что пришлось использовать ее тело, но мое погибло бы в первые же орэ. А на ней отпечатались руны, так что она в безопасности. – Но ты же умираешь… – Умирает моя душа, подселившаяся к твоей подруге, – перебила ведьма, – но самой ей ничего не угрожает. Это было второй хорошей новостью за все время нашего разговора. Кажется, есть шанс обойтись минимальными жертвами. – Тебя можно как-нибудь спасти? И тут ведьма меня огорчила, потому что вдруг закусила губу, будто борясь с сильными переживаниями, и виновато на меня посмотрела. – Я вдруг поняла то, о чем раньше не задумывалась. – Прозвучало жутко, я аж дышать перестала. А Ая, сжимая каменные перила, продолжила, не замечая моего испуга: – При открытии портала меня утянуло сюда без моего желания, Рьяс не успел ничего сделать. Но если я вернусь… И она об этом предпочла умолчать?! Века одиночества на двоих… Если Айри, жившая с духом несколько столетий, вернется, обратно он ее уже не отпустит. – Мне идти? – Плохо себе это представляя, вопросительно вскинула брови. Ая медленно покачала головой. – Тебя он и слушать не станет. Идти нужно мне. Но смогу ли я вернуться, не знаю. И тут, словно по щелчку, в голове проклюнулась здравая мысль: а нужно ли ей возвращаться? Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, потому что девушка вдруг нервно улыбнулась и, отворачиваясь, заверила: – Да, мне нужно вернуться. Я должна найти Риэна. Позови меня, Викулька, когда решишь проблему со своим мужчиной. И меня, не ожидая ответа, отправили в теплый темный омут, ласково убаюкивающий и дарящий то, чего сильно не хватало в последнее время: чувство спокойствия. Я проснулась, а на губах шоколадно-сладко таяли слова: «Свой мужчина». Такое, казалось бы, обычное, привычное выражение, но чем чаще я мысленно его повторяла, тем сильнее дрожало что-то внутри. Что-то восторженное и прекрасное. И против воли хотелось улыбаться. Но это чувство прошло, стоило попытаться открыть глаза и понять, что такое простое движение у меня не выходит. Каждой клеточкой своего тела я ощущала тянущую куда-то вниз, ниже кровати, тяжесть. Гудящую и нервно подрагивающую. Тяжесть, из-за которой ни на что не осталось сил. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я сумела перевернуться на бок и разлепить веки. Сон манил назад, зазывал, нечестно соблазняя теплом одеяла и мягкостью подушки, и лишь где-то на краю сознания стучала одинокая мысль: «Нужно найти Аяра». В конце концов, отдохнуть я и потом могу, а сейчас повсеместно умирают люди. Операция «Встать на ноги» трижды была под угрозой провала, но я все же справилась. Постояла, держась за спинку кровати и ожидая, пока пройдет приступ головокружения, затем осторожно, по стеночке, побрела в умывальню и, избавившись от противной мокрой сорочки, забралась под струи холодной воды. Там-то Аяр меня и нашел: дрожащую от холода, стучащую зубами, с закрытыми глазами, которые до сих пор не желали открываться. Эор решительно пересек разделяющее нас расстояние, выключил воду и ловко закутал меня в большое пушистое полотенце, которое не пойми как в его руках оказалось. Не было же. – Ты зачем встала? – недовольно вопросил Аяр, растирая мое замерзшее в попытках взбодриться тело. – У тебя магическое истощение, Снежинка, тебе положен постельный режим! И меня, завернув в сухую мягкую простыню, подхватили на руки, прижали к надежной горячей груди и понесли обратно в спальню. – Аяр, я не могу ничего не делать, зная, что гибнут люди, – слабо возмутилась и услышала свой жалкий дрожащий голосок. Не спеша отвечать, жених пересек комнату и бережно, будто невероятную ценность, уложил меня обратно на кровать. Что примечательно, постельное белье было уже другим, сухим, чуть хрустящим и прохладным, пахнущим хвоей. Аяр молчал, и пока укрывал меня одеялом по самую шею. Потом сел рядом, и кровать под его весом ощутимо прогнулась, меня начало немного заваливать на бок, но я не была против. – Малыш, ну когда ты уже наконец поймешь? – грустно вздохнул он, на миг прикрыл глаза, затем устало взглянул на меня. – Мне плевать на всех. Во всех мирах есть лишь одна женщина, что имеет для меня значение. Очаровательно наивная, безумно милая, самая лучшая женщина, что готова помочь незнакомцу даже ценой собственной жизни. То, как он это говорил… Каждое слово, подкрепленное неотрывным взглядом глаза в глаза, теплом разливалось внутри, заставляло дрожать натянутые нервы. – Глупышка моя, – улыбнулся Аяр, начиная расплываться у меня перед заслезившимися глазами. Обнял и пересадил на колени, и теперь я полулежала на его груди, все еще каким-то немыслимым образом укрытая одеялом по самый подбородок. – Ну чего ты плачешь? Как с маленькой, честное слово. – Я просто люблю тебя. – Всхлипнув, призналась: – Иногда мне кажется, что ты для меня важнее воздуха. Я хочу дышать тобой, касаться тебя, видеть, как сияют твои глаза и как губы растягиваются в улыбке – особенной, которой ты улыбаешься только мне.