И в ответ: – Аяй! – Имя Аяра у брата оканчивалось твердо, но выговаривать букву «р» он еще не научился. – Подрос, мелкий! Даже не видя Аяра, я точно знала, что он присел перед Егором на корточки и трепал его по белесым волосам. А мой братишка, радостно улыбаясь, лез к нему с обнимашками. Сейчас Аяр возьмет его на руки, бережно прижмет и, придерживая широкими ладонями, медленно выпрямится, позволяя Егору насладиться видом с такой внушительной высоты. И они будут шушукаться о чем-то, только им понятном, никого не посвящая в свои секретики. И… И тут случилось то, чего я никак не ожидала: короткий громкий стук в дверь и тревожное, но умело замаскированное веселым: – Снежинка, у тебя все хорошо? Странный вопрос, если учесть, что эор научился умело чувствовать как мое состояние, так и передвижение. Даже если находился далеко-далеко. И каждый раз этот удивительный мужчина бросал все свои дела и переносился ко мне, если чувствовал, что мне плохо или просто его не хватает. Хоть я и старалась не отвлекать его. – Да, – отозвалась и поползла вдоль стеночки. Умыла холодной водой лицо, шею, руки, снова поплескала в лицо и слипающиеся глаза, ополоснула горящую шею… Когда с влажными волосами и в мокрой помятой ночной сорочке я выползла обратно в спальню, намереваясь доползти до гардероба и хотя бы переодеться, сидящим на диване мужчинам хватило одного взгляда на меня, чтобы коллективно решить: – Обедаем в гостиной. – Аяр. – Надо сказать маме. – Егор. После чего оба проводили меня немигающими пристальными взглядами до гардеробной, подождали, пока я там закроюсь, еще пару мире подождали вообще непонятно чего и только после этого поднялись и куда-то вышли, велев напоследок: – Аккуратно! Я кивнула, шмыгнула носом и честно попыталась переодеться. У меня получилось, хоть и шатало из стороны в сторону, и голова от любого неловкого движения раскалывалась так, что дыхание перехватывало. Но немощь я поборола, нацепила темное платье, вместо чулок надела теплые мягкие носки, достающие до колен, кое-как смогла расчесаться, но волосы убирать не стала, оставив распущенными. Вот так и выползла. Сначала в пустую спальню, затем в гостиную, которая была практически готова к тихому семейному обеду. Слуги при моем появлении слаженно поклонились и продолжили сноровисто сервировать стол. Я же, отчетливо осознавая, что сейчас уткнусь куда-нибудь носом, упала в одно из ближайших кресел у камина. Поленья почти прогорели, так что было тепло, спокойно, тихо… И я уснула. Не знаю, как вышло – вроде сидела, а сознание куда-то поплыло. Судя по ощущениям, очнулась пару мгновений спустя, но слуг в комнате уже не было, а передо мной, задумчиво поправляя сползший носок, устроился на корточках Аяр. Заметив, что я проснулась и теперь слегка заторможенно за ним наблюдаю, он грустно улыбнулся. – Перестарались. – Кто? – не поняла я. – Мы с тобой, – вздохнул он печально, поправляя заодно и второй носок, – вытянули из тебя слишком много сил. Восстановление будет долгим и не самым приятным. Думаю, магия начнет возвращаться через неделю-две, еще с пару месяцев любое ее применение будет сопровождаться головокружением, тошнотой, возможно мигренью. Айрина Мирель готовит для тебя восстанавливающие силы настойки, они помогут, но совсем от неприятных последствий не избавят. Его речь была похожа на шелест ветра. Тихий, неторопливый, немного уставший, но в любой момент готовый стать резким, сильным, стремительным. Красивый голос. Таким и должен быть идеальный голос идеального мужчины: уверенный, чуть рокочущий, хрипловатый, спокойный. Как и сам Аяр. – Восстановлюсь, – мотнула головой, отмахиваясь от его печали. – Конечно восстановишься, – кривовато улыбнулся мужчина, поглаживая мою стопу, – у тебя просто нет выбора, родная. Звучало многообещающе, поэтому я тоже улыбнулась. И, пользуясь нашим временным одиночеством, спросила о главном: – Что происходит? На самом деле у меня было множество вопросов. Но, так и не определившись, о чем спросить в первую очередь, решила обобщить все. Аяр, будучи очень умным и сообразительным, сразу это понял. Помрачнел, но все же ответил: – Сложно сказать, Снежинка. – Его рука, скользящая по стопе, потянулась выше, под юбку, к колену. – Мир занял оборонительную позицию, жители наиболее уязвимых мест съезжаются на наш материк, на данный момент являющийся самым безопасным. Есть еще север Киариса, там маг-недоучка смогла провернуть нечто, похожее на наш фокус с куполом, но просчиталась и не смогла избавиться от лорда тьмы, так что теперь и она, и огражденный ею город под его контролем. Жаль будет девочку, она оказалась удивительно сообразительной. Мне ее тоже было жаль, и пусть я не знала, кто такой этот лорд тьмы, звучало жутко. – И что теперь там происходит? – спросила непослушными губами. В голову, будто издеваясь, полезли разнообразнейшие кровавые картинки: разодранные тела, лужи крови, рычание монстров, крик и плач беззащитных жителей… Я вздрогнула, а ладонь Аяра, находившаяся чуть выше моего колена, на краткий миг сжалась практически до боли. Эор опомнился, принялся осторожно поглаживать это место, вплетая целебную магию, хоть она и не требовалась. – Сложно сказать, – задумчиво проронил он, глядя куда угодно, только не в глаза. – Связь с целым городом потеряна. Все, что мы знаем, – жителей не трогают. Было страшно, но я все же спросила: – А у нас? Аяр медленно поднял взгляд и наконец посмотрел мне в глаза. – Наши земли чисты, – произнес с явным напряжением, за которым отчетливо читалось: «Но я не знаю, сколько это будет продолжаться». – Я могу помочь? И услышала ожидаемое: – Не суйся в это, Виктория. Ты уже сделала невероятно много, а помочь мне сможешь, если будешь беречь себя и восстанавливать силы. Я снова кивнула, показывая, что поняла его, и продолжая думать обо всем, творящемся в наших жизнях. Как же так? Мы жили прекрасно, но всего пара случайностей поставили наши жизни под смертельный удар. Разве так бывает? Почему все вокруг рушится, а мы ничего не можем с этим поделать? Наверное, это одно из самых ужасных чувств: отчаяние из-за собственного бессилия. Продолжить разговор не вышло. Открылась дверь, и в гостиную, громко топая, маленьким вихрем внесся Егорка. Преодолев комнату, ловко запрыгнул на руки подхватившего его Аяра. – Ага, попался, маленький разбойник! – обрадовался эор так искренне, что у меня сжалось сердце от болезненной радости. Эти двое были, словно два кусочка одного целого. Оба такие довольные, такие счастливые, такие… родные. И мысль сама закралась в голову: Аяр был бы потрясающим отцом. – Ну-ка быстро мыть руки! – нарочито грозно велела зашедшая следом мама, хотя сама не могла сдержать улыбки, когда Аяр, кружа визжащего Егора по комнате, унесся в ванную. Мама улыбалась так, как свойственно людям, прожившим долгую жизнь. И пусть она была еще молодой, ее взгляд выдавал мудрость и притаившуюся в душе грусть. Мама всегда была моим персональным лучиком света. Не яркого, слепящего глаза солнца, а теплого, мягкого белого света, чистого и настоящего. – Привет, мам, – улыбнулась я, поднялась, прошла и буквально упала ей в объятия. Мы виделись всего пару дней назад, но, судя по ощущениям, прошла целая жизнь. Еще одна. – Ох, дорогая моя! Что с тобой опять стряслось? – Мамочка обняла в ответ, крепко и тепло, и лишь после этого чуть-чуть отодвинулась, чтобы с тревогой заглянуть мне в глаза. Глаза, что сами по себе начали слезиться. – Все хорошо, – соврала ей тихо, сглатывая пульсирующий в горле ком, – все хорошо, мам. – Вижу, – неодобрительно покачала она головой и поджала губы, ничуть мне не поверив. Расстраивать, равно как и пугать, маму мне не хотелось. Пришлось срочно брать себя в руки и уже увереннее признаваться: – Я очень соскучилась по вас с Егоркой. – Аяр попросил пожить пока здесь, – призналась она и, не пытаясь скрыть подозрения, прищурилась: – У вас что-то случилось? Мне было понятно ее недоумение: на их с Егором доме защита столь мощная, что укрывает добрую часть города. Так что ничего удивительного, что существа из старых легенд до них добраться не сумели. Единственная хорошая новость. Другое дело, что мама не стала свидетелем ни единого слуха… Вот это действительно странно. Но рассказать ей обо всем я не успела – в гостиную вернулись довольные мужчины. А мне не хотелось портить их хорошее настроение. – Ни о чем не волнуйся, – шепнула маме до того, как Аяр с Егором уволокли нас за стол. Это была та самая семейная встреча, когда хочется остановить время и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться… Аяр покорил мамино сердце еще во время их первой встречи, на которой я, увы, не присутствовала. Общались они легко и непринужденно, как очень хорошие давние друзья. Сердце Егора Аяр тоже покорил давно и безвозвратно, став для него кем-то вроде личного героя – благородного, сильного, умного и мудрого. Такого, на кого хотелось равняться. Сам же Аяр к Егору относился едва ли не как к собственному сыну, что, вопреки всем доводам разума, вызывало внутри меня что-то болезненно тянущее, напрягающее, неприятное. Я знала, что это было: желание, практически потребность увидеть Аяра, так же дурачащегося с нашим ребенком. Слушать, как он будет говорить ему просто о сложном. Видеть, как сияют от радости его глаза. Их глаза. Мысль, которую я гнала столько времени, страшась, сомневаясь, пытаясь отложить… эта мысль обрушилась на меня ледяной лавиной, и единственное, чего хотелось до ломоты в костях – скорее выбраться наружу, избавиться от этой щемящей нехватки того самого, необходимо всем нам счастья. Поэтому, когда наш обед, медленно перетекший в непринужденную беседу у камина, подошел к концу, и мама, шепнув мне, что зайдет завтра, утащила явно этому не обрадовавшегося Егора, а мы с Аяром остались одни, я не дала ему возможности произнести ни слова. Прижалась к нему всем телом, поднялась на носочки и поцеловала. – Ты не представляешь, как я жалею, что нельзя отмотать время назад, – прошептал Аяр куда-то мне в волосы, после чего поцеловал в макушку. Потом поцеловал висок, веки, скулы… – Представляю, – заверила его, чувствуя себя все еще слабой, но вместе с тем невероятно счастливой и какой-то… цельной.