Но если Мальхом ожидал, что клятва заставит Аяра согласиться, то я точно знала ответ, а потому не удивилась, когда Верховный убийственно спокойно отрезал: – Нет. В ответе не прозвучало и нотки угрозы. Просто отрицание. Но от него температура воздуха мгновенно понизилась на несколько градусов, подул ледяной ветер, мою ладонь сжали чуть крепче, а Агварэс был вынужден повернуть голову и взглянуть на своего повелителя. – Вы сами видели, что она делала с этими существами. И прекрасно знаете, что теперь она в состоянии управлять ими. Было бы глупо не использовать этот козырь. В чем-то я была с ним согласна, вот только не следовало называть поступки Аяра глупыми. Не знаю, о чем они говорили дальше, – Аяр отпустил мою руку и отошел достаточно далеко, чтобы я их не слышала. Но, судя по выражениям лиц, беседа не нравилась обоим, и оба эора вернулись, не глядя друг на друга, крайне злые, даже не пытаясь это скрыть. Аяр снова взял меня за руку, Агварэс наградил тяжелым взглядом, но теперь скорее усталым и понимающим. – Нужен другой план, – решил он, покосившись на меня. – Именно, – холодно подтвердил Верховный эор, большим пальцем поглаживая мою ладонь. – А что происходит? – Очень мне все это не нравилось. Почему они ничего не объясняют? Почему остальные не принимают участия в их диалоге? Почему никто из них не додумался спросить меня? У меня не было ответа ни на один из этих вопросов, более того, каждый из них порождал еще с десяток. И все вопросы роились и шумели в голове, неумолимо ввергая меня в состояние настоящей паники. – Тебе не о чем волноваться, – успокоил меня Аяр. Хотя сам в это не верил – слишком напряженным был его взгляд, слишком серьезным выражение лица, слишком дергаными движения продолжающего гладить мою ладонь пальца. И слишком быстро померкла улыбка, которой меня пытались подбодрить. – Да ладно! – воскликнула, не поверив ему. Наверное, грубее, чем следовало бы. В конце концов, Аяр не виноват в происходящем безумии. Если кто и виноват, так только я. Это ведь я полезла, куда не просили. И если понадобится, напомню ему об этом. А что-то мне подсказывало, что понадобится. – Аяр, пожалуйста, – попросила куда тише, опустив голову, не в силах выдержать его немигающий тяжелый взгляд, – перестань беспокоиться обо мне и подумай о миллионах существ, что погибли и будут погибать дальше, если мы не остановим это безумие. Не было иного слова, подходящего для описания всего происходящего. Еще несколько лет назад я бы сказала, что это какой-то фильм-хоррор, но сейчас сама была частью этого ужаса. С вибрирующей в крови магией, сильной, способной убивать. А ведь я ее не просила, и отказалась бы, если бы дали право выбора. Да, я могу оживлять мертвых, лечить смертельные ранения, могу чувствовать опасность и магию в любых ее проявлениях, но… это слишком для меня. И если к магии жизни и смерти внутри себя я привыкла и научилась управлять ими во благо, то эта последняя… Неизвестная, чужая магия сводила меня с ума. Она переполнила чашу моего, казалось бы, бесконечного терпения, и теперь меня откровенно трясло. Возможно, кто-то назовет меня слабой. Даже спорить не буду – я действительно слабая, а еще очень пугливая, нерешительная, постоянно волнующаяся и, самое главное, совершающая ошибки. Мы все их совершаем, разве нет? Есть ли хоть один человек, ни разу не ошибавшийся? Думаю, нет, потому что это нормально. Потому что так и должно быть. – Снеж, ты хоть понимаешь, о чем меня просишь? – тихо, чтобы услышала только я, прошептал Аяр, и вокруг нас вырос призванный им щит, не позволяющий подслушать разговор. Подняв голову, глянула на будущего мужа. Он устало прикрыл глаза и размеренно дышал, стараясь справиться с эмоциями. Я не торопила, потому что мне нужно было то же самое: пара маэ, чтобы привести мысли в порядок, все осознать, подобрать нужные слова и найти в себе силы их произнести. Аяр справился с этим быстрее. – Ты хочешь, чтобы я променял на какой-то там мир тебя? – выделил он интонацией последнее слово и взглянул на меня со смесью возмущения, неверия, негодования… много чего было в его чуть мерцающих глазах. – Я не хочу, чтобы ты променивал его, – поспешила исправить. – Я хочу, чтобы ты позволил мне помочь. Если я – единственная подходящая приманка, то готова стать ей. Понимаешь? – Нет, Вика, не понимаю. – Он со злостью замотал головой, будто отгоняя от себя произнесенное мной. – Ты просишь меня оставаться в стороне, когда сама будешь жертвовать собой? Ты нужна мне и без этого мира, но ни один из миров не нужен мне без тебя. Понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы переварить последние фразы. И отнюдь не слова о непонимании столь сильно зацепили меня. Я слышала, что любовь проходит. Со временем утихает буря внутри, разлетаются многочисленные бабочки, в какой-то момент не пробуждаются от зимней спячки прекрасные цветы чувств в душе. Все успокаивается. Да, это именно то слово. Некоторые считают, что вместе со спокойствием приходит безразличие, другие уверены, что от этого спокойствия, наоборот, отношения становятся прочными, крепкими, как фундамент дома, и можно смело возводить стены крепости, что укроет двоих. Четыре года – серьезный срок. Спустя четыре года многим надоедает штиль, а дальше корабль или идет ко дну, или находит волшебную пыль, чтобы подняться в небеса. Четыре года – точка, что гарантированно перевернет ваш мир. Многие считают такой точкой женитьбу или расставание – что-то важное, глобальное, масштабное… Что-то, что начинается со слов. Оно всегда начинается со слов. И неважно, какими будут слова, куда важнее скрытый в них смысл. «Выходи за меня» – потому что я люблю тебя. «Нам нужно расстаться» – потому что чувства перегорели. Слова… Из них состоит наша жизнь, но далеко не все задумываются об их важности. Словами можно возродить, вдохновить, подарить крылья, а можно безжалостно их обломать, скинув несчастного в черную бездну. Словами оканчивают войны и начинают новые эпохи, оживляют и убивают, создают и разрушают. Есть такие слова, от которых перехватывает дыхание, замирает сердце и мир вокруг натягивается, словно струна, а затем лопается, оглушая бесконечным звоном. И мы понимаем: вот оно. Меня оглушило. Так легко и естественно, будто это происходило каждый раз. Оглушило его признанием, самым сильным из всех, что только можно вообразить. И я не представляла, что нужно говорить. Не было слов, как бы банально это ни звучало. Хотелось сказать многое, но все было не то, что нужно сказать. И Аяр, будто почувствовав это, как он чувствовал меня практически всегда, ободряюще улыбнулся, пусть и вышло немного грустно. – Не нужно слов, Снежинка. Хочу, чтобы ты не просто поняла – чтобы уяснила раз и навсегда: между тобой и всей вселенной я всегда выберу тебя. Плевать, как это звучит, если это – правда. – Он на миг прикрыл глаза, будто ему было сложно говорить, а потом продолжил своим завораживающим, негромким, но очень убедительным голосом: – Я не позволю тебе рисковать, маленькая. Мы придумаем что-то другое, найдем способ, но ты в этом участвовать не будешь. С одной стороны, я его прекрасно понимала: стоило представить на месте наживки самого Аяра, у меня от страха и тревоги начинала кружиться голова. К тому же его голос не оставлял мне выбора, завораживая настолько, что я, кажется, была готова выполнять любой его приказ. Но была еще и другая сторона – та, на которой стояли мое упрямство и необходимость спасти миллионы жизней. Я никогда не считала себя героем, даже спасителем не была, но когда появилась возможность все исправить, было бы жалко ее упустить. Некоторые могут посчитать меня полной глупышкой и эгоисткой, потому что я не думаю о чувствах Аяра. Но помочь нуждающимся, особенно если я могу это сделать, я не назову ни эгоизмом, ни глупостью. Ведь если каждый будет думать, «почему я?», когда в мире есть множество других существ, и «пусть кто-нибудь другой помогает», что со всеми нами будет? Мы действительно превратимся в эгоистов, жестоких, не имеющих сострадания и безразличных ко всему, что происходит вокруг. Наверное, именно поэтому я, взяв Аяра за обе ладони и чуть сжав их, заглянула в его глаза и… покачала головой. Медленно, едва заметно, не найдя в себе сил что-то произнести – горло будто сжало изнутри, мешая дышать. Но он понял. Верховный эор всегда все прекрасно понимал и без слов. Я не удивилась, когда его лицо вдруг окаменело, став каким-то неживым, без проблеска эмоций. Застывшей сурово-решительной маской. Выглядело жутко, и, не знай я его столь хорошо, испугалась бы, но сейчас мне, кажется, стало еще хуже. Мне было больно. Больно от мысли: он не поймет. И не позволит что-то сделать. И я сама ничего не смогу сделать против его воли, а избавиться от Аяра… Как? Даже если не брать в расчет, что опытный маг легко нейтрализует любую мою атаку, я не смогу применить по отношению к нему хоть что-то. – Снежинка, – предостерегающе произнес мужчина. Теперь уже он сжимал мои ладони, не сильно, но ощутимо. – Я не знаю, какие слова нужно сказать… – Просто замолчи, – перебил он с глухим рычанием, и я, как послушная девочка, тут же захлопнула рот. Мы стояли, неотрывно глядя друг на друга, каждый пытаясь сказать о своем и отказываясь слушать и слышать партнера… Кажется, не такими должны быть отношения. Между нами не должно быть этой стены, что глушит звуки и не позволяет достучаться друг до друга. – Снежинка, – выждав несколько тягучих мгновений тишины, на выдохе начал Аяр. Вновь замолчал, не отводя взора от глаз, будто пытаясь что-то в них найти, а когда не нашел, продолжил: – Иногда с тобой очень сложно. – Хотела сказать, что мне и самой непросто, но не успела, и эор продолжил: – Иногда я не знаю, как быть, и приходится выбирать между твоей безопасностью и твоим отношением ко мне. Это очень сложный выбор, потому что чаще всего мое сердце борется с… моим же сердцем. Я знаю, что ты будешь злиться, но так ты, по крайней мере, останешься жива. Виктория, если ты сейчас же не оставишь попытки спасти остальных ценой собственной жизни, я запру тебя в замке родовой магией, и даже твой любимый Пакля не сможет спасти тебя повторно. Понадобилось несколько тяжелых ударов собственного сердца в груди, чтобы до меня дошел смысл слов. Такое ощущение, словно меня окатили ведром ледяной воды. Снова. Он снова собирается это сделать, а уж сомневаться в серьезности угроз Аяра мне не стоит, он слов на ветер не бросает. Тем более в таком состоянии… Какая-то часть меня понимала, что ему элементарно страшно: за меня, за себя, за всех жителей его мира. Страх перемешался с незнанием и непониманием, и теперь мой Аяр судорожно искал выход из сложившейся ситуации. Искал, но не находил, что и заставляло его поступать подобным образом. Да, какая-то часть меня действительно это понимала, а другая была возмущена – до нервной дрожи в теле, до стиснутых кулаков – и желала поступить по-своему, как я считаю нужным, если это гарантированно поможет. Но я заставила себя успокоиться. Не потому, что боялась Аяра и его угроз, а потому, что не хотела разрушать то, что было между нами. Если он хочет все сделать сам – пожалуйста, мешать не стану, но и не отступлю, надеясь, что окажусь в нужный момент рядом, чтобы взять его за руку и сказать: «Ерунда, мы справимся». – Хорошо, – слабо кивнула, признавая свое поражение и его победу, – мы сделаем, как ты хочешь. Его окаменевшее лицо мгновенно преобразилось, смягчилось и посветлело. Родные глаза без помощи всяких слов выражали благодарность, которую он чувствовал. От этого и мне стало легче, хоть я все равно и не принимала до конца его позицию. – Спасибо, – искренне сказал мужчина, притянул меня к себе и поцеловал. Так нежно, что я на миг забыла обо всех проблемах и разногласиях. Да вообще обо всем. Мне было так хорошо, и хотелось запечатлеть этот момент на века, чтобы всегда так было… Но всему рано или поздно приходит конец. Наше краткое спокойствие прервал лопнувший щит и прозвучавший следом рапорт: – Мы его поймали. Сопротивлялся, пришлось обезвредить. И на землю, почти нам под ноги, сбросили бессознательное, по рукам и ногам скованное магией тело мужчины, встреченного в лесу. – Кто это? – заледеневшим, утратившим и намек на тепло и доброжелательность голосом осведомился Аяр у пришедшего отряда ищеек. Но ответили не они. – Риэн, – выдохнула едва слышно, но меня услышали и Аяр, и ищейки, и Агварэс. И все с равным интересом посмотрели на меня, только во взгляде Верховного эора проступала едва сдерживаемая злость. Под их пристальным вниманием пришлось сглотнуть, помотать головой, прогоняя ненужные мысли и эмоции, и рассказать все, что удалось узнать от Айримис. Вещала я недолго, но за это время слушатели успели выстроиться в небольшой полукруг, продолжая внимать, не перебивая и не реагируя, если я вдруг сбивалась и начинала судорожно вспоминать дословно, что она сказала. Я уже закрыла рот, а молчание над нами висело еще несколько маэ. Нарушил его традиционно Аяр, спокойным, но безапелляционным: – Снежинка, ты домой. – Это еще почему? – возмутилась от несправедливости, с удивлением наблюдая, как Верховный эор торопливо формирует портал. – Потому что я так сказал, – проговорил он тем же тоном – вроде бы спокойным, немного безразличным, но с хорошо скрываемой злостью. Открыв портал, повернулся ко мне и тихо добавил: – И потому что тебе определенно не стоит это видеть. Он бросил полный презрительной ненависти взгляд на бессознательного Риэна, так и валяющегося под ногами, и, собственно, не осталось сомнений в том, что именно лучше не видеть. Допрос, и довольно жестокий. – Хорошо, – кивнула, соглашаясь, но в портал меня все же пришлось уводить Аяру, я была не в состоянии идти сама. Стоило айрине Верховного скрыться в портале, как эор тут же изменился, стерев с лица следы напускного добродушия, становясь суровым, собранным и беспощадным правителем. Окинув свое воинство нечитаемым взглядом, зашвырнул пленника во вновь открывшийся портал и ушел следом, не оставив никаких распоряжений.