– Когда вы вошли, я читал сводку, – пояснил он. – И по времени совпадает. Это вы, я вижу, тоже знаете. Они ее похитили и сразу, еще вчера, начали издеваться. Рады-радешеньки заполучить еще одну! – В Сибилс-Понд официально убийства не было, я бы запомнила. – Нет, мэм… простите, лейтенант. – Он потер глаза. – Так вот, я решил, что вы согласитесь поговорить, и поехал в Брэнсон, откуда легче всего сесть на максибус до Нью-Йорка. Как раз успел на последний и счел себя везунчиком. Как бы не так! В Кливленде из-за погоды всех высадили. Тогда я взял напрокат машину и проехал остальное. – Из Кливленда в такой снегопад? – Этих ребят не догонишь – не поймаешь. Вот никак не догоню… – Присаживайтесь. Кофе? – Можно и кофе. Что есть. Черный подойдет, спасибо. Она запрограммировала автоповар на две чашки. – Кого они у вас убили? – Малыша Мелвина. Он своего рода местная достопримечательность. Участвовал в Городских войнах и так и не пришел в себя. Вернулся в отчий дом. У него еще были младший брат и девушка. Отец рассказывал, что Малыш Мел – мал ростом, вот и прозвали – чем только ни глушил воспоминания, голоса и кошмары. К делу это не относится, просто хочу, чтобы вы его лучше представили. – Пятнадцать минут у вас есть. Кивнув, Баннер отхлебнул кофеина. Его глаза тут же расширились и заблестели. – Господи Иисусе! Это в Нью-Йорке такой кофе? – Не совсем… Этот настоящий, по моим личным каналам. – Настоящий кофе! – произнес он с благоговением. Ева улыбнулась, вспоминая, как сама впервые попробовала его у Рорка. – Хотите насладиться минутку? – Тут и недели не хватит! – Он улыбнулся в ответ, и из-под маски усталости просквозило неподдельное обаяние. – Вот расскажу дома! – Вздохнул. – Малыш Мел так и не оправился. Наверно, всем не поможешь. Ему не нравилось сидеть в четырех стенах, и он стал ночевать в лесу и холмах. Как городские бродяги здесь у вас. – Да. – Сооружают себе из всякого хлама шалаш. Вот и он тоже. Родные носили ему еду и прочее, но спустя какое-то время поняли, что он уже не вернется. Почти все время был пьян или под кайфом. Но зла никому, кроме себя, не делал. Ева четко представляла Малыша Мелвина – Баннер был хорошим рассказчиком. И в то же время чувствовала, что тут кроется нечто большее. – Кто он вам? – Его невеста – моя бабушка. Она любила парня, которым он ушел, но так и не достучалась до мужчины, которым вернулся. Вышла замуж за деда и все равно иногда навещала Мела, носила еду и чистую одежду. Я тоже привык раза три или четыре в месяц его проведывать. – Присматривали за ним. – По возможности. Бывало, он копался в чужой машине, сарае или доме, если не заперто и нет никого, брал, что приглянется. В последние пару лет это случалось чаще. Но никогда не взламывал. Закрыто – не трогает. А нет – войдет, пошарит, прихватит что-нибудь для своей «коллекции». Вилку там, или дверную ручку, или часы сломанные… – Вы считали его безобидным. – Он таким и был. – Баннер снова пригубил кофе. – У нас однажды потерялся мальчонка. Спал с родителями в палатке. Мы как раз организовывали поисковую группу, как вдруг идет Малыш Мел с пацаном на плечах. Малой рассказал, что погнался за кроликом, заблудился и поранил ногу. И тут откуда ни возьмись – Мел. Угостил конфеткой, перевязал ногу платком – не слишком чистым, это верно – и сказал, что снесет на закорках к маме. Никогда никому худого не делал! – И что произошло? – Я пришел к нему, как обычно, и сразу почуял неладное. Не в том дело, что его не было, а кавардак в лачуге. – Баннер покачал головой. – Он гордился своей «коллекцией», был там своеобразный порядок. А в тот день – нет. Он снова посмотрел Еве в глаза. – Знаете, когда вдруг что-то нутром чувствуешь? – Да. – Вот я это самое почувствовал. Искал его по обычным местам, где рыбу удит, куда ходит. Утром вернулся, прихватил приятеля, сына его, племянника, чтобы быстрее. Нашли в глубоком овраге, всего переломанного. Можно бы подумать, что неудачно свалился с тропы, только он проворен был, что твой горный козел. После смерти прошло уже три дня. – Следы веревок, пыток? – Переломы, порезы, синяки, ожоги. Квалифицировали как несчастный случай. Обжегся, мол, сам, когда курил, или у костра. Остальное – при падении. Стало известно, что в окрестности дом взломали, замок сбили. Кое-что пропало – только не то, на что Мел обычно зарился, и, как я говорил, он никогда не взламывал. Обнаружили немного крови, установили, что его, решили, что проник в дом, а потом обо что-то порезался. Крови немного совсем. Из его «коллекции» ничего не пропало, и никакой крови на тропе в холмах. Конечно, могло бы и так быть: взломал дом, порезался, оступился, упал. Логично. Но надо знать Мела… А неделю спустя пропал тот парень из Миссури. – Ной Пастон. – Да, мэм. Лейтенант, – поправился он. – Привык за всю жизнь, сразу не переучишься… Тут точно похищение. Четкие следы веревок, порезы, переломы, ожоги. Молодой спортивный парень и Малыш Мел – на первый взгляд совсем не похожи, но оба шли одни, оба в что называется глуши, у обоих порезы, ожоги, переломы. Я не мог так это оставить. Хотите, покажу список, который составлял с августа? Имена, названия населенных пунктов… Арканзас подходит под маршрут, подумала Ева. – Да, любопытно сравнить с моим. Пока не исправленным, – повторила она, глядя на доску. – Накопала вчера вечером еще несколько. У вас значится Ава Эндерсон? – Безусловно. Когда она назвала еще несколько имен, он прикрыл глаза, как человек, наконец обретший дом, и кивал, пока она не дошла до Джекоба Фастбайндера. – Настоящая трагедия! Дженнифер – миз Фастбайндер – давила на полицию, но он не подходит под психологический портрет ФБР. И, как у Мела, смерть смахивает на несчастный случай. – Вы ее знаете? – Лично – нет. Списывались и говорили по телефону. – Сегодня позвоню ей и попрошу разрешения на эксгумацию и транспортировку сюда, чтобы поработал криминалист-антрополог. – Давайте я сам с ней поговорю. А на Мела взглянуть не захотите? – Он похоронен? – На семейном кладбище. По желанию матери. – Два тела дадут Девинтер материал для сравнения, – рассудила Ева и тут же приняла решение: – Возьмем! Надо посоветоваться с шефом, но, если договоритесь с родственниками, берем обоих. – Матушку Мела уломать будет потруднее, чем Дженнифер Фастбайндер… Ничего, я мастак убеждать. Кстати, надеюсь убедить вас налить мне еще чашечку. Ева указала большим пальцем на автоповар: – Разберетесь? – Они везде одинаковые. – Тогда вперед. Возьмите с собой в кафе. Не заблудитесь? – Я хорошо ориентируюсь. – Начинайте уговаривать. Я сделаю свою часть работы и организую конференц-зал. Когда вы должны вернуться? – Я не тороплюсь. Взял отпуск. Загвоздка… – Ваше начальство знает, где вы и чем занимаетесь? – Да. – Баннер ковырялся с автоповаром. – У шефа другая точка зрения, но он мне не препятствует. А в отпуск я так и так должен был пойти. – Ладно. Занимайтесь разрешениями на эксгумацию, а я договорюсь с криминалистами. Она села и после ухода Баннера быстро и основательно проверила его личность, а затем записалась на прием к Уитни. Глава 10 Уитни сидел за столом. В окне у него за спиной возносились в небо крыши зданий. Его крупные руки покоились на подлокотниках, темные зоркие глаза сосредоточились на Еве. Аура власти была ему так же к лицу, как ладно скроенный строгий костюм. Пока Ева отчитывалась, широкое темнокожее лицо оставалось бесстрастным. – Помощник шерифа на свои деньги приехал из Озарка, так как увидел, что вы пробивали базу на схожие преступления?