* * * Семен припарковал машину возле рынка. Сайкин вылез из машины и, торопясь, зашагал к крытому рынку. Холодная изморось все сыпалась с неба, и он пожалел, что оставил на работе кепку. Цветы продавали и на улице, но, окинув взглядом жидкий ряд замерзших торговцев, он не увидел белых хризантем и вошел в помещение. Немолодая женщина в не стираном фартуке протянула Сайкину букетик желтых мелких роз. Он посмотрел на толстые красные от холода пальцы женщины и отрицательно помотал головой. Поднявшись вверх по ступенькам, Сайкин вошел в павильон рынка и свернул в цветочный ряд. Покупателей почти не было, товар выбирали две-три женщины. Не глядя в лица продавцов, он прошел ряд до конца и свернул налево. Его толкнула зазевавшаяся худая женщина. Сайкин извинился. За поворотом цветочный ряд продолжался, и, наконец, увидев белые некрупные хризантемы, он подошел к продавцу, вытащил из пластмассового кувшина с высоким горлом шесть цветов и спросил, сколько с него причитается. — Вы четное число взяли, — сказал мужчина, — добавьте еще цветочек. — Мне нужно шесть штук, — сказал Сайкин и расплатился. Продавец, отсчитав сдачу, спросил, не завернуть ли цветы. Сайкин сказал, заворачивать не надо, сунул бумажник в карман и повернул к выходу. Там, где заканчивался цветочный ряд, стояла Лариса с незнакомым Сайкину мужчиной. Продавец протягивал мужчине букет в целлофане и повязанный сверху розовой ленточкой. Лариса приняла цветы, расплылась в улыбке и поцеловала мужчину в щеку. Повертев букет в руках, она снова посмотрела на мужчину и снова поцеловала его уже в другую щеку. Сайкин стоял не двигаясь. Сморгнув, он переложил хризантемы в левую руку и сделал шаг вперед. Мужчина повернулся к нему спиной. Круглый затылок, вьющиеся с проседью волосы, длинный бежевый плащ. Сайкин переступил с ноги на ногу и пошел вдоль цветочного ряда в сторону Ларисы. Она обратила внимание на Сайкина, лишь когда он остановился в двух шагах. Улыбка завяла, превратившись в гримасу досады, за долю секунды лицо стало бледным и напряженным. Мужчина, мгновенно уловив эту перемену, обернулся через плечо к Сайкину. Лариса склонила голову набок и, как показалось Сайкину, посмотрела на него так, будто просила не делать поспешных глупостей. Сайкин смерил взглядом спутника Ларисы с ног до головы и только отметил, что мужчина, пожалуй, старше его лет на пять. — Здравствуй, Виктор, — сказала Лариса каким-то не своим голосом. — Что-то давно тебя не видно. — Давно не видно, — зачем-то повторил Сайкин ее последние слова. Ему хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, но он продолжал молча, онемев всем телом, стоять, глядя в эти глаза Ларисы, такие родные и такие незнакомые. Мужчина перевел взгляд с Ларисы на Сайкина и обратно на Ларису, повесил спортивную сумку, которую держал в руке, на плечо. «Молния» оказалась расстегнутой, и Сайкин увидел свертки с провизией и бутылку вина. Мужчина убрал в сумку кошелек. — Познакомься, Виктор, это Михаил. Свободной рукой Лариса показала на мужчину. Она хотела сказать еще что-то, но остановилась. Сайкин, задумавшись на мгновение, пожал вялую лапку Миши. — У тебя цветов четное число, — сказала Лариса. — Твоя дама… — Это не для дамы, — сказал Сайкин. — У меня товарищ умер. — Надо же, — Лариса мотнула головой. — Миша, подожди меня у выхода, мне нужно пару слов сказать Виктору Степановичу. Мужчина кивнул и ушел. — Мне просто не нравится, когда люди, я говорю о Мише, попадают в дурацкое положение. Вести здесь, на рынке, серьезные беседы не хочу. Мы не виделись почти два месяца. За это время ты позвонил три или четыре раза: как дела? Вот и все наши отношения. — А с ним все по-другому? — По-другому. Сайкин видел, что Лариса хотела сдержать себя, но не могла. — Просто потому, что я для него не женщина на одну ночь. Для него наши отношения — серьезная вещь. Тебе не вредно будет знать, что мы собираемся пожениться, — Лариса закашлялась и замолчала. — Ясно, — сказал Сайкин. Он не мог сразу поверить в услышанное. Для этого требовалось время. — Только жених у тебя какой-то… — Какой? Лариса слегка разрумянилась. Ее румянец прежде нравился Сайкину, но сейчас это была краска злости. — Да какой-то не первой свежести, он посмотрел в потолок. — Сильно потрепанный бурями жизни. — Ах, ну что ты о нем знаешь? — зрачки Ларисы сузились. — Потрепанный. Да он год назад похоронил жену. — Что-то мне не верится, — усмехнулся Сайкин. — Скорее всего, он продал жену в публичный дом. — Ты всегда был хамом, хамом и остался. Лариса повернулась, чтобы уйти, но Сайкин потянул ее за рукав плаща. — Подожди, ты это серьезно насчет вашей свадьбы? — Серьезно, — она остановилась в пол-оборота к нему и посмотрела Сайкину в глаза. — Насчет свадьбы все очень серьезно. — Ладно, будьте счастливы, — сказал он. — Я пришлю тебе свадебный подарок. — Надеюсь, это будет не ящик динамита. Она повела рукой, освобождая рукав плаща из пальцев Сайкина, и быстро зашагала к выходу. Сайкин потоптался на месте, перекладывая цветы из руки в руку, ловя на себе любопытные взгляды торговцев. Делать нечего, Сайкин пошел к выходу вслед за Ларисой. На улице среди пешеходов, рыночной сутолоки он заметил Мишину спину в бежевом плаще, ремень спортивной сумки на плече, рядом с ним шагала Лариса. Секунда-другая, и они исчезли за киоском. «Неужели все кончится так бездарно? — спросил себя Сайкин. — Неужели это и есть развязка долгих отношений? Нет, такого быть не может». Когда он залез в машину, Семен слушал новости. — Что-то долго вы, Виктор Степанович, — заметил он. — Боюсь, совсем опоздаем. Сайкин не ответил, он положил хризантемы на колени и провел ладонью по влажным волосам. Семен, мгновенно уловивший перемену настроения, не раскрывал рта до самого кладбища. * * * От площадки, где остановилась их машина, до ворот — рукой подать. На стоянке мокли под дождем несколько легковых машин и два автобуса. Группа людей стояла на остановке. С кладбища, зачехлив инструменты, возвращались музыканты в одинаковых черных дождевиках, двое мужчин в мокрых насквозь плащах вели под руки старуху в черном. Казалось, старуха вот-вот повиснет бесчувственная у них на руках. Бронштейн в мокрой тяжелой шляпе ждал их у самых ворот, подошел к машине. Лев Исаакович не ворчал и не жаловался, значит, устал серьезно. — Где жена Федорова? — спросил Сайкин. — Уехала только что, я ее первую на машине отправил, — Бронштейн вытер платком влажное лицо. — Те, кто желает на поминки, поедут вот на этом. Он указал пальцем на большой желтый автобус с открытыми дверями. В салоне уже сидели люди. — Как только все соберутся, автобус уйдет, — сказал Бронштейн. — Вы, Виктор Степанович, поедете на поминки? — Нет, ехать туда мне незачем, — Сайкин наморщил лоб. — Что мне сказать его жене? Что предприятие, в которое ее муж душу вложил, я вынужден продать неизвестно кому? Это ей прикажете сказать? Нет, не поеду. Помянем между собой. А ты, Лев Исаакович, езжай обязательно. Теперь пойдем, покажешь могилу. Обратно к машине Сайкин вернулся минут через сорок в заляпанных свежей глиной ботинках и мокром плаще. Прежде не доводилось посещать это кладбище, и он был подавлен его огромными размерами, бесконечным числом однотипных надгробий, бетонных цоколей, убогой функциональностью. Желтый автобус уже ушел, асфальтовая площадка перед воротами заметно опустела. «Сейчас все больше молодых хоронят», — сказал Сайкину красномордый детина могильщик, клубящийся перегаром. Этого верзилу Бронштейн не отпускал до последнего, боясь, что у начальника появятся замечания. Эти слова теперь вертелись в голове, не давая покоя, рождая новые грустные и страшные вопросы. Сайкин уже взялся за ручку дверцы, собираясь сесть в машину, когда женский голос окликнул его. Он обернулся. Через асфальтовую площадку к нему быстро шла женщина с бледным перекошенным от злости лицом. «Ну что за день такой? — подумал он, направляясь навстречу женщине. — Сейчас состоится очередное объяснение. Интересно, что этой шалаве от меня нужно?» Сайкин сразу узнал бывшую жену Федорова Светлану. Теперешний ее муж, экс-капитан торгового флота, топтался в стороне возле своих ухоженных «Жигулей», облаченный по торжественному случаю в форменный китель и фуражку. Светлана, подойдя к Сайкину вплотную, остановилась, глубоко дыша, пар вырывался из ее ротика, как дым из пасти дракона. Сайкин отметил, что ее бледное лицо без косметики выглядит помолодевшим и почти свежим. — Ну что, добились своего? — спросила Светлана, слегка отдышавшись. — Вогнали в гроб молодого мужика? Не без ваших стараний он здесь оказался. Она показала пальцем на кладбищенскую ограду. — Светлана Лазаревна, вы прекрасно знаете обстоятельства смерти вашего бывшего мужа. Сайкин смахнул со щек капли влаги. — Уж знаю, — передразнила его Светлана. — Без вас здесь не обошлось. И место для могилы нашли самое подходящее. Лучше было его в навозной куче зарыть, чем здесь. Пожалели денег купить место на приличном кладбище, сэкономили на покойнике. Бросили гроб в яму с водой и зарыли. — Это обычное городское кладбище, — глаза Сайкина сузились. — Кладбище за городской чертой, — голос Светланы готов был сорваться. — Здесь хоронят бедняков, нищих, беспородных. Неужели он заслужил только яму в этом поганом месте? — Мы не гангстера хоронили, не финансового магната, а инженера, — сказал Сайкин глухим и тихим голосом. — Показуха и дешевый снобизм здесь не нужны. — Значит, гангстерам место на Ваганьково и Новодевичьем, а талантливым инженерам в этой выгребной яме? — прозрачный пар вылетал изо рта Светланы. «Да, в эту стервозу можно влюбиться, если не знать ее близко», — подумал Сайкин. Он размахнулся и открытой ладонью с силой ударил ее по щеке. Светлана пошатнулась, взмахнула руками, но устояла на ногах. За мгновение щека побагровела, из глаз брызнули слезы. — Что не успел при жизни твой бывший муж, делаю я, — сказал Сайкин. Он с усилием сдержался и не ударил второй раз. Быстрой, но неуверенной походкой к ним приближался капитан торгового флота. На его большом дряблом лице горели глаза. Но между Сайкиным и капитаном уже выросла фигура Семена Дворецкого.