– У вас явно был половой акт. Судя по тому, что я видел, не один раз. Эмили была слишком потрясена, чтобы ответить. Несколько раз? – Можете прекращать спектакль. Вы отдались мальчику и теперь страдаете от последствий. – Доктор Шредер всегда говорил по сути. – Что, вы думали, случится после этого, глупая девчонка? Эмили смяла халат в руке. – Я никогда… я ничего не делала с… Доктор Шредер оторвался от своих записей. Он наконец обратил на нее внимание. – Продолжайте. – Я никогда… – Эмили ничего не могла из себя выдавить. – Я была на вечеринке, и я… Она слышала, как ее голос постепенно затихал в этой маленькой комнатке. Что она могла сказать? Это была вечеринка с ее друзьями, с ее кликой. Если она скажет, что с ней случилось что-то плохое, что кто-то накачал ее наркотиками и она отключилась, а там было только три мальчика, то один из них, очевидно, должен был нести ответственность. – Понятно. – Доктор Шредер решил, что все понял. – Вы слишком много выпили или кто-то подмешал вам сонных капель? Эмили вспомнила, как Клэй положил ей на язык квадратик кислоты. Он ничего ей не подмешивал. Она приняла ее добровольно, потому что доверяла ему. Всем им. – Значит, – продолжил с выводами доктор Шредер, – вы утверждаете, что не виноваты в этой ситуации, потому что какой-то мальчик вами воспользовался. – Я… – Эмили не могла произнести ни слова. Мальчики не сделали бы такого с ней. Все они были хорошими людьми. – Я не помню, что случилось. – Но вы признаете, что имели сексуальную связь. Это был не вопрос, и он ясно видел ответ. Она была не невинна. – Ну? – рявкнул он. Все, на что хватило Эмили, – это кивнуть. Ее признание, кажется, разозлило его еще больше. – Вот что я вам скажу, юная леди. Постарайтесь придумать ложь поубедительнее для своего отца. По результатам осмотра я могу сказать, что вы были сексуально активны очень долгое время. Вы не прошли двухпальцевый тест. Такую растянутость я ожидал бы увидеть только у замужней женщины. Эмили прижала руку к груди. Это случилось больше чем один раз? Кто-то врывался в ее комнату ночью, пока она спала? – Я ничего не делала… – снова попыталась она. – Вы определенно делали. – Он бросил планшет на стол. – Очень хорошо подумайте, как вы поступите дальше. Хватит ли вам духу взять на себя вину за свои проступки или вы решите разрушить будущее какого-нибудь несчастного молодого человека, потому что не смогли вовремя сдвинуть ноги? Эмили слишком сильно рыдала, чтобы ответить ему. – Так я и думал. – Он снова взглянул на часы. – Сестра Брикел, сделайте анализ крови, чтобы подтвердить то, что мы уже знаем. Эта девочка на шестой неделе первого триместра. Мисс Вон, я даю вам ровно час на то, чтобы рассказать своему отцу, прежде чем я позвоню и сообщу ему сам. Отцу? Да он убьет ее. – Вы меня слышали. – Доктор Шредер посмотрел на нее в последний раз, с отвращением покачав головой. – Один час. Миссис Брикел осторожно закрыла дверь за доктором Шредером. Ее губы были поджаты. Она пекла им с Мелоди печенье, когда они были маленькие и мать Эмили допоздна задерживалась в офисе. А сейчас миссис Брикел обратилась к ней: – Эмили. Эмили, захлебываясь, всхлипывала. Она не могла больше выносить эту словесную порку. Ей уже казалось, будто кто-то всадил нож ей в сердце. Как она будет смотреть в глаза своему отцу? Что он с ней сделает? Он так сильно выпорол ее, когда она получила тройку по географии в прошлом году, что у нее на бедрах остался шрам от ремня. – Эмили, посмотри на меня. – Миссис Брикел крепко сжала руку Эмили. – Осмотр не показал доктору, сколько раз ты вступала в сексуальный контакт. Он может только показать, что у тебя порвана девственная плева. Вот и все. Эмили впала в ступор. – Он сказал… – Он соврал, – отрезала миссис Брикел. – Он пытался пристыдить тебя. Но что бы ни случилось, ты не плохой человек. У тебя был с кем-то секс. Вот и все, что случилось. Сейчас может показаться, что это конец света, но это не так. Ты справишься с этим. Все женщины справляются. Эмили подавила очередной всхлип. Она не хотела быть женщиной. И особенно она не хотела сталкиваться со своим отцом. Вот это будет конец света. Он не позволит ей пойти в колледж. Он может даже не позволить ей окончить школу. Она застрянет дома, и только бабушка составит ей компанию, а потом бабушка умрет и не останется ничего. Что ей теперь делать? – Посмотри на меня, милая. – Миссис Брикел взяла руки Эмили в свои мягкие ладони. – Я не буду тебе врать. Мы обе понимаем, что будет тяжело, но я знаю, ты достаточно сильная, чтобы пройти через это. Ты такая замечательная девочка. – Я не… – Мозг Эмили судорожно работал. Она чувствовала себя в ловушке. Ее жизнь выскальзывала у нее из рук, и она ничего не могла с этим поделать. – Как вы думаете, что сделает мой отец? – Посмотрим, устоит ли святость политики Франклина Вона против святости его членства в загородном клубе. Эмили покачала головой. Она не понимала, что это значит. – Извини. Мне не стоило этого говорить. – Миссис Брикел еще крепче сжала руки Эмили. – А нет варианта поговорить с отцом? Отцом? – Эмили, я понимаю, что это далеко не идеальное решение, но, если у тебя есть чувства к этому мальчику, ты уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Замуж? – Но, если ты не хочешь, есть и другие варианты. – Какие варианты? – Эмили почувствовала, как этот вопрос буквально вырвался из нее. Ее охватила паника. – Что мне делать? Как я справлюсь со всем этим? Я не знаю, кто… кто отец… я не знаю, кто это! Я сказала доктору… я сказала вам… я сказала, что не помню, что произошло. Я клянусь вам, честно, я не знаю, потому что я что-то приняла… да, я приняла, но я не знала, что будет, и я не могу… я не могу сказать своему отцу. Он убьет меня, миссис Брикел. Я знаю, звучит так, будто я в истерике, но он… он… Эмили поморщилась от того, как безумно звучал ее голос, заполнивший весь маленький кабинет. Ее сердце билось, как маленький барабан. По телу катился пот. Вернулась тошнота. Кожа ощущалась странно, будто она вибрирует так, что отрывается от костей. Ей больше ничего не принадлежало. Грозный взгляд доктора Шредера подвел роковую черту. Эмили перестала быть Эмили. Она перешла черту. Она стала другой. Ее рука опустилась на живот – на то, что кто-то оставил внутри нее. Кто? – Эмили, – голос миссис Брикел был спокойным и мягким, – тебе нужно связаться со своей матерью. Прямо сейчас. – Она… – Эмили оборвала себя на полуслове. Ее мать была на работе. Ее нельзя было отвлекать никогда, только если не произошло что-то действительно важное. – Я н-не могу. – Сначала сообщи своей матери, – посоветовала миссис Брикел. – Я знаю, ты мне не поверишь, но Эстер поймет. Ты ее дочь. Она защитит тебя. Эмили опустила глаза. У нее тряслись руки. Пот пропитал хлопчатобумажный халат. От слез воротник приклеился к шее. Они еще не сделали анализ крови. Может быть, это была чудовищная ошибка. – Доктор Шредер сказал – шесть недель, но мне… мне кажется, это было месяц назад. Четыре недели. Не шесть. – Отсчет начинается с последних месячных, – сказала миссис Брикел. – Не со дня полового акта. Полового акта? Эти слова тяжким грузом легло на плечи Эмили. Ошибки не было. Этот жуткий кошмар только начинался. У нее был половой акт с кем-то, и теперь она беременна. – Эмили. Одевайся. Иди домой. Позвони своей матери. – Миссис Брикел поглаживала ее по спине, уговаривая ее пошевелиться. – Ты справишься с этим, моя драгоценная девочка. Это будет очень тяжело, но ты справишься. Эмили увидела слезы в глазах миссис Брикел. Она знала, что женщина лгала ей. Но у нее не было другого выхода, кроме как сказать: – Ладно. – Хорошо. Давай возьмем у тебя кровь, ладно? Эмили смотрела на шкафчик над раковиной, пока миссис Брикел готовила необходимые принадлежности. Она сделала все очень быстро и четко, или, может быть, Эмили настолько оцепенела, что едва почувствовала, как игла входит под кожу, едва заметила, как на изгибе ее локтя клеят пластырь. – Ну вот, все готово. – Миссис Брикел открыла еще один шкафчик, но не предложила ей леденец, который полагался послушным пациентам. Она положила на стойку самую большую прокладку. – Воспользуйся этим – на случай, если пойдут выделения с кровью. Эмили дождалась, пока закроется дверь. Она уставилась на прокладку. Ее сердце колотилось где-то внутри черепа, но тело как будто онемело. Руки, которые подтягивали ее штаны, застегивали ее рубашку, не были ее руками. Когда Эмили сунула ноги в свои мягкие мокасины, у нее не было ощущения, что она контролирует свои движения. Ее мышцы работали сами по себе – открыли дверь, вышли в коридор, потом в вестибюль, потом на улицу. Глазами, слезившимися на утреннем солнце, владел кто-то еще. Горло, которое беспрестанно глотало желчь, было чужое. Пульсирующая боль у нее между ног принадлежала незнакомцу. Она вышла на тротуар. Ее разум качался в небытии. Она представила себе карнавал. Внутренняя работа ее сознания превратилась в карусель. Она видела двигающихся вверх и вниз лошадок – не палатку с мороженым, не пункт проката шезлонгов, не машину для карамели, мирно спящую за витриной в ожидании туристов, которые вернутся следующим летом. Глаза Эмили защипало от слез. Карусель вращалась быстрее и быстрее. Мир крутился вокруг нее. У нее помутнело в глазах. Ее мозг наконец блаженно отключился. Эмили моргнула. Она оглянулась, удивившись новой обстановке. Она сидела на диванчике в глубине дайнера. Больше тут никого не было, но она все равно сидела на самом краешке, как обычно, когда клика занимала здесь свое место. Как она сюда попала? Почему у нее болело между ног? Почему она обливалась потом?