– О, – сказала Эмили, как будто теперь все стало ясно, – если Рейган говорит, что ты не лицемерная трусиха, что об этом может знать твоя гребаная дочь? – Я сказала тебе следить за языком! – Эстер встала из-за стола. Разговор резко закончился. – Поставь семечки у бара в гостиной. Твой отец скоро вернется. Ужин должен быть на столе к тому времени, как он выйдет из душа. Твоя бабушка, наверное… Наставления Эстер стихли, потому что Эмили ушла в гостиную. Не стоило и пытаться вступать в дискуссию с женщиной, чья карьера была построена на победах в дискуссиях. Но дело было не только в этом. Эмили никогда не могла достучаться до своей матери прежде всего потому, что у нее на пути всегда стояла судья. Эстер была домохозяйкой, садовницей, профессиональным подогревателем еды, мамой, невесткой, иногда даже сопровождающей на школьных экскурсиях. Но судья должна была излучать силу. Все описывали ее не иначе как неукротимую. Она ораторствовала на вечеринках, как на научных конференциях. Ее мнение распространялось мгновенно, словно она была всевидящим божеством. Она владела своим интеллектом, как мечом. Она правила своим судом, как королева. А потом она приходила домой, и муж выбивал из нее весь дух. Эмили отправила в рот горсть тыквенных семечек. Они захрустели у нее на зубах. Вместо того чтобы пойти в гостиную, она толкнула дверь патио. Холодный воздух швырнул волосы ей в лицо. Она прижала к себе миску с семечками. Несмотря на то что Сизиф бесконечно катал свой камень по ее телу во время разговора на кухне, она улыбнулась при мысли о встрече с Джеком. Она отнесет ему тарелку еды после ужина. Он питался в основном шоколадными батончиками и вяленой говядиной, когда проводил ночи в сарае. По крайней мере судя по мусору, который Эмили находила там наутро. Тыквенные семечки помогут ему продержаться какое-то время. Покосившаяся дверь сарая не закрывалась до конца. Надо бы ей принести Джеку запасное одеяло из кладовки. Он никогда не жаловался на холод, но в это время года погода была особо противная. В сарае не было никакой теплоизоляции. Даже от легкого ветра стекла в окнах дребезжали так, будто мимо проносился поезд. Эмили остановилась у двери и прислушалась. Ее сердце сжалось, когда она услышала низкий стон. Каждый раз, когда она говорила себе, что она одна на всем белом свете, ей следовало напоминать себе о том, через что проходит Джек. Эстер была лицемерной ханжой, а Франклин – тираном, но Эмили хотя бы не проводила День благодарения в чужом холодном сарае. Она нагнулась, решив оставить ему миску с семечками, но потом снова услышала стон. Ее сердце заболело. Эмили и раньше видела, как Джек плачет. Уже много раз, если честно. То, что он держался на расстоянии от нее даже за пределами школы, было обидно, но он все еще был ее другом. Эмили открыла дверь. Сначала она не до конца поняла, что видит. Ее мозг просто не мог это осознать. Клэй стоял спиной к двери. Руки Джека упирались в верстак. Она подумала, что они дерутся. Борются. Играют. Но потом она увидела, что штаны Клэя спущены до щиколоток. Джек снова застонал. Верстак зашатался, когда Клэй сделал резкий рывок… 9 Андреа повторила свой вопрос: – Что в чемодане? Вместо ответа судья снова остановила свой взгляд на Франклине Воне. На ее лице не было ни одной эмоции, ничего не говорило о любви между ними. Мужчина, который был ее мужем почти полвека, должен был умереть через несколько часов. А вскоре за ним последует и сама Эстер. Она сказала Андреа: – Когда мне сообщили о раке, я попыталась привести свои дела в порядок. Этой частью нашей жизни всегда занимался Франклин. Я думала, что завещания лежат в сейфе вместе с другими финансовыми документами. Я не ошиблась, но я не ожидала, что наткнусь еще и на это. Эстер нагнулась и попыталась поднять кейс с пола. Андреа обошла койку, чтобы помочь ей. Кейс оказался легче, чем она ожидала. Она подняла его одной рукой и поставила судье на колени. – Спасибо. – Судья покрутила колесики и ввела нужную комбинацию. Замки щелкнули. Андреа встала над ней, чтобы заглянуть внутрь. Стопки бумаг, несколько плотных конвертов, древний ноутбук с до сих пор подключенным шнуром питания. – Франклин всегда был более технически подкован, чем я, – Эстер посмотрела на Андреа. – Он записал все свои разговоры с Векслером. Несколько раз объявлялся и парень Фонтейнов. От первых встреч остались только аудиозаписи. Потом Франклин, по всей видимости, установил скрытую камеру в книжном шкафу, чтобы снимать переговоры. Одна запись особенно компрометирующая. Они создали земельный траст, используя Фонтейна, чтобы скрыть природоохранный сервитут, который принес Векслеру три миллиона долларов. На федеральном уровне срок давности по преступному сговору и длящимся преступлениям отсчитывается не от момента вступления в сговор, а от момента его отзыва, отказа от него или достижения всех его целей. Один только шантаж длился почти сорок лет. Самая большая проблема с мошенничеством – это доказать наличие преступного умысла. Эти видеозаписи представляют собой твердое доказательство. Считайте, они пойманы с поличным. Андреа должна была торжествовать, но она чувствовала только ярость. Эта информация лежала на полке десятилетиями. – Почему Франклин не… он бы… – Да, Франклин мог разоблачить их много лет назад. Юридически виновен он, но моральная ответственность полностью лежит на мне, – Эстер сжала губы, пытаясь взять себя в руки. – Я говорила себе, что несколько месяцев не будут иметь значения. Из-за угроз Джудит и Гвиневра окажутся под круглосуточной защитой. Байбл буквально пойдет на край земли, лишь бы они были в безопасности. Я проживу остаток своей жизни на собственных условиях. Векслера и Фонтейна разоблачат после моей смерти. Больше никто не пострадает. По крайней мере, так я сказала себе, но я ошибалась, верно? Андреа почувствовала комок в горле. – Элис Полсен. – Да, Элис Полсен. – Эстер снова заглянула в кейс, но на этот раз – чтобы положить руку на пухлый плотный конверт. Она посмотрела Андреа в глаза. – Моя трусость отняла ребенка у еще одного родителя. Я не достойна спокойной смерти. Я ее не заслужила. Она достала конверт из чемодана. Он был подписан от руки: Передать Леонарду Байблу после моей смерти. Эстер объяснила: – Здесь копии всех документов на изначальную передачу земли, природоохранный сервитут и земельный траст. На ноутбуке все видео- и аудиозаписи, а также относящиеся к делу электронные письма, уведомления о транзакциях, номера банковских счетов и налоговые документы. Вы найдете там все даты и локации – сможете отследить каждый шаг, который я предпринимала, когда они заставляли меня подключаться к юридическим вопросам. Я оставила сверху краткое изложение дела. Дину Векслеру и Бернарду Фонтейну могут быть предъявлены обвинения в уклонении от уплаты налогов, налоговых махинациях, банковских махинациях и многих других преступлениях. Все здесь. Андреа была слишком поражена, чтобы взять конверт. Эстер буквально предлагала им все необходимое, чтобы остановить Нардо и Векслера. – Пока я дееспособна, государство может рассчитывать на мое безоговорочное сотрудничество. – Теперь, когда она приняла решение, Эстер, кажется, не терпелось покончить с этим. Она положила конверт в чемодан и дождалась, пока Андреа все заберет. Больше ей нечего было сказать. У Андреа затряслись руки. Она одновременно потела и дрожала. Она прижала кейс к груди. На этот раз он показался ей тяжелее. Внутри была неупокоенная душа Элис Полсен. Неопределенное будущее Стар Бонэр. Незаслуженный мирный уход Эстер Вон. Маршалы кивнули Андреа, когда она вышла из палаты Франклина Вона. Только когда она дошла до конца коридора, Андреа позволила себе осознать, что держит в руках. Доказательства преступлений Векслера и Нардо. Которых хватит, чтобы посадить их за решетку. Хватит, чтобы закрыть ферму. Наконец ее охватил восторг. У нее закружилась голова. Адреналин обострил все ее чувства до предела. Она повернула за угол и бросилась бежать, лихорадочно крутя головой в поисках Байбла. Она увидела их с Майком у лифта. Они разговаривали, облокотившись на стойку сестринского поста. Байбл придерживал свою забинтованную руку. Комптон стояла неподалеку и что-то печатала в телефоне. – Энди, – Майк увидел ее первым. – В чем дело? Андреа едва могла говорить. Кейс чуть не выскользнул у нее из рук. Она, спотыкаясь, подбежала к ним. – Энди? – Майк забрал у нее кейс. – С тобой все в порядке? – Я… – Андреа пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание. – Судья писала угрозы самой себе. Комптон подняла глаза от телефона. Байбл сжал челюсти, но ничего не сказал. – Она… – Андреа снова пришлось остановиться. Она сделала еще один вдох. Прижала руку к груди, чтобы успокоить колотящееся сердце. – Векслер шантажировал судью. Десятилетиями. С тех пор, как Джудит была маленькой. Векслер сказал ей, что он отец, но я не знаю… Он мог и солгать. Но это не важно, потому что они… они у нас в руках. Оба. Нардо тоже был в этом замешан. – Оливер, объясни подробнее. – Комптон опустилась на колени, чтобы изучить содержимое кейса. – На что я сейчас смотрю? – Ноутбук. Франклин Вон все записывал. Этого достаточно, чтобы засадить Векслера и Фонтейна как минимум за мошенничество. – Андреа тоже опустилась на колени. Она нашла конверт, предназначенный для Байбла. – Эстер все систематизировала – здесь все описано. Она выстроила для нас дело. В нем замешаны и Векслер, и Фонтейн. Комптон молча изучала исписанные ручкой листы. Она закачала головой, когда дошла до последнего документа. – Мать твою за ногу. Она практически выписала нам ордер. Леонард… Они все посмотрели на Байбла. Он все еще не разжимал челюсти. Комптон поднялась. Прижала ладонь к его щеке. – Не думай пока об этом, родной. Завтра все ей выскажешь. Хорошо? Байбл коротко кивнул, но было очевидно, что он чувствует себя преданным. – Она дала нам достаточно? – Да. – Комптон нашла глазами Майка, который уже подключал ноутбук к розетке рядом с сестринским постом. – Майк, ты временно прикомандирован ко мне. С этого момента начинается работа с вещественными доказательствами. Мы должны строго следовать процедуре. Загрузи эти видео в хранилище Министерства юстиции. Мне нужен ордер на обыск фермы. Ордер на арест Векслера и Фонтейна. Мы должны сделать это сегодня. У меня есть несколько маршалов, которых можно поставить наблюдать за фермой. Мы должны быть уверены, что Векслер и Фонтейн не сбегут, прежде чем мы их схватим. У таких людей всегда есть план отступления. Стилтону можно доверять? Вопрос был адресован Байблу. Он покачал головой и сказал: – Неизвестно. – Ладно, оставим Стилтона на скамейке запасных, пока не произведем аресты. У Фонтейна всегда припрятан пистолет за поясом. Надо полагать, они будут вооружены. Я вызову ударную группу из Балтимора. Мы не хотим, чтобы это превратилось в захват заложников. Наш главный приоритет – защитить девушек, правильно? Комптон ждала ответа Байбла. – Правильно, – сказал он. – Хорошо. Несколько машин «Скорой помощи» будет стоять наготове, если кто-нибудь из них решит уехать. Их отвезут в больницу Джонса Хопкинса. Надеюсь, нам удастся разрушить власть Векслера над ними. Это же касается и Фонтейна. Если Эстер права, его ждет самая настоящая тюрьма. Он наверняка захочет заключить сделку и выдаст Векслера. Мы перевезем его в Балтимор, помаринуем там. Байбл, я хочу, чтобы ты занялся Фонтейном. Подержи его сутки в каталажке, и он заговорит. – Нет, мэм, – твердо ответил Байбл. – Я хочу Векслера, и я хочу его сегодня. – Почему? – спросила Комптон. – Мы больше никогда не сможем испугать его так же сильно. Мы выдернем его из постели, бросим в камеру к Стилтону, насядем на него, заставим сознаться. Это самый быстрый способ покончить со всем.