— Для такого старика? Джейк покачал головой. — Ты не настолько стар — я практически твоего возраста. — Хм, — с сомнением проворчал Эрик. — Вот в это мне трудно поверить. — Мне двадцать восемь. — Серьезно? Никогда бы тебе столько не дал. — Мне часто так говорят, — сказал со вздохом Джейк. — Должно быть, потому что я все еще одеваюсь как подросток. — Должно быть. Возвращаясь к исходной теме, Джейк сказал: — Нет, я удивился, что ты так хорош, потому что ты сказал, что долго не играл. Но в наши песни ты въехал быстро. — Слушал ваш диск. Это помогло. — Не возражаешь, если я спрошу: почему ты перестал играть? Эрик пожал плечами. — Ну, ты же знаешь, как это бывает. Жизнь мешает — работа, брак, обязательства… — Не знал, что ты женат. — Уже нет, — мрачно ответил Эрик. — Больше не женат. — Он не стал вдаваться в подробности своей ситуации с Мэгги. Даже если б действительно хотел вникнуть в это — чего совершенно не хотел, — он не знал бы, с чего начать. Джейк, к счастью, понял намек. — Я тоже только что расстался кое с кем. — Сочувствую. Джейк махнул рукой. — Нет, все в порядке. Так оно к лучшему; мы оба хотели разного. Келли — ей требовалось все: брак, стабильность, дети, забор из штакетника… Она готова остепениться. — А чего хочешь ты? — Свободы, — сказал Джейк и рассмеялся. — Знаю, это, наверное, звучит эгоистично, но теперь, когда я вернулся в школу, мне нужно сосредоточиться на себе. Кроме того, мы — группа — начинаем организовывать концерты за пределами штата. Приятно иметь возможность просто сняться и уйти, ни перед кем не отчитываясь. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть одному, — сказал Эрик таким тоном, будто сам в это верил. Потом, сменив тему, добавил: — Я раньше был в «Complete», и мы играли иногда за пределами штата. Хорошие были времена. — «Complete»? — Так называлась наша группа, когда я учился в колледже. Мы сыграли несколько небольших концертов на Восточном побережье, в основном ради девушек и бесплатных напитков, — сказал Эрик с легким смешком, наполненным ностальгией. — Что вы играли? — Поп-панк, иногда добавляли немного ска, если удавалось убедить трубача выехать за пределы города. — Почему вы, ребята, расстались? Творческие разногласия — разве не так всегда говорят? Эрик криво улыбнулся. — Нет, на самом деле ничего такого — для группы у нас на самом деле было на удивление мало драмы. Мы просто как бы потеряли импульс после окончания учебы. Влились в массы, получили настоящую работу. Стали ответственными взрослыми. Инженерами. Врачами. Учителями. Мужьями. Родителями. Некоторое время оба молчали. Первым после паузы заговорил Джейк: — Я думаю, тебе понравится бар, в котором мы играем по субботам, — «Луна». Он, наверное, меньше того, в котором ты играл в колледже. Публика приятная. Не шумная. — Хорошо, потому что я предпочел бы не выставлять себя на посмешище перед Колизеем, полным народу. — А, прекрати, — сказал Джейк. — Никаким посмешищем ты себя не выставишь. Говорю тебе, ты молодец. — А как насчет тебя, а? Ты же выдаешь настоящий класс! Когда ты играешь, кажется, что скрипка поет. — Эрик положил руку на сердце. — У меня слезы на глаза навернулись, мужик. Честно. — Спасибо, — сказал Джейк со спокойной скромностью человека, которого хвалили так часто, что он в конце концов признал свое мастерство как факт. — Играю с шести лет. — Оно и видно. Джейк поднял руку и постучал по ветровому стеклу. — Упс! Почти забыл, что я здесь за штурмана… Следующий поворот. Прямо там, налево. Эрик прищурился. Выехали они сравнительно недавно, но сейчас уже были за городом. — Что? Там внизу — это вообще дорога? Нам что, от трупа надо избавиться, или как? Джейк усмехнулся. — Я показываю тебе короткий путь, им местные пользуются. Тебе нужно начать изучать здешние проселки, а иначе полдня будешь торчать в городском трафике. Летом здесь становится еще хуже, когда туристы прут на побережье. Эрик даже приуныл, услышав объяснение Джейка о коротких путях для местных. Как будто он стал одним из них. Наверное, придется взглянуть фактам в лицо: он в Перрике — местный, и это так же верно, как и то, что он — разведенный и профессор местного колледжа. Тем не менее непреднамеренный удар, нанесенный его новым другом из лучших побуждений, оставил болезненное ощущение, поскольку закрепил его нынешнее положение. Озвученное подтвердило реальность произошедшей перемены и как бы поменяло ее статус с временного на постоянный. Таким образом, время, проведенное Эриком в Филадельфии, теперь было всего лишь ячейкой прежнего существования, к которому он никогда не вернется, и все, что будет отныне, произойдет только в том случае, если он оторвет свою задницу и начнет перестраивать жизнь. Здесь, на западе, куда бы ни пошел, кого бы ни встретил, с кем бы ни познакомился, кого бы ни полюбил и ни трахнул (хотя секс был последним, о чем он думал), все будет для него новым. Друзья, любовницы, тусовки, имущество и, да, даже местные пути-дорожки — все будет чужим. Другим. Всё. Эрик повернулся и увидел слева растянувшееся вдаль поле. Только что наступили сумерки, и горизонт поглощал остатки солнечных лучей. — Слышал, за городом иногда бывает довольно туманно, — прокомментировал он. Поле было довольно симпатичное, со старой ветряной мельницей и шатким забором, пересекавшим его в самом начале. Наблюдать такую сельскую картину в Перрике было забавно, потому как он всегда представлял Калифорнию другой, какой ее подавали и показывали в средствах массовой информации, — гламур, пляжи, серферы, знаменитости… — Иногда он бывает таким густым, что кажется, будто едешь сквозь вату, — сказал Джейк. — Помню, как однажды… Зубы сомкнулись с болезненным щелчком. Эрик уставился на Джейка, который резко замолчал и пристально смотрел в окно. Эрик затаил дыхание, прислушиваясь. Этот звук! Он дернул себя за мочку уха, и мир погрузился в тишину. — Прости, Джейк. Я пропустил последнее… Крики! И снова крики! Они неслись отовсюду: вырывались из вентиляционных отверстий, выскакивали из радио, с шипением и свистом поднимались с пола. Не просто крики, какофония агонизирующих детских воплей, саундтрек, сопровождающий бойню в детском саду в самых черных кошмарах. Джейк положил руку на плечо Эрика: — Эй, мужик, ты в порядке? Я? Да. Просто слышу, как пытают детей. Еще один обычный день из жизни шизофреника. Эрик сделал над собой усилие, чтобы не закричать, потому что Джейк, похоже, ничего не слышал. — Извини. Да, я в порядке. — Ты тоже это слышишь? У Эрика хрустнуло в шее, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на Джейка. — А что ты слышишь? — Даже не знаю — это доносится издалека. И звучит будто… — Он покачал головой. — Не знаю. Может ли он это слышать? Эрик задумался. Как и в случае с гниющим ребенком в классе, Джейк мог что-то почувствовать, но не получил полной картины. Возможно ли существование метафизической стороны жизни, обнаружить которую дано только живущим на периферии чудакам, таким как Джейк и он сам, некоей сверхъестественной связи, разделяемой ими всеми… или же это просто бред сумасшедшего, рожденный под шляпой из фольги? — Хочу остановиться, послушать получше, — сказал Эрик. Но стоило только попытаться съехать на обочину, как крики прекратились. Как будто внезапно щелкнул выключатель. А потом они увидели полицейский кордон в конце дороги. Из-за барьера, когда они приблизились, вышел офицер и остановил их. Посветил фонариком в машину, потом махнул рукой — проезжайте. Несколько личностей строгого вида ходили по полю, переговариваясь по рации и водя по земле металлоискателями. Здесь явно происходило что-то масштабное. — Что-то странное, — сказал Джейк. — Интересно, что, черт возьми, здесь творится? — Да, очень странно. Похоже, они что-то ищут. Но те крики… я даже не уверен…