— Вот и хорошо. — Сьюзен ободряюще улыбнулась. — Видишь, ты уже в более выигрышной ситуации. — Я также хочу, чтобы ты знала, — добавил Эрик, — что я не ищу похвалы или чего-то еще за свою информацию. На самом деле я бы предпочел, чтобы мое имя оставалось в стороне от всего этого. Я только что начал работать в колледже и не пытаюсь поднимать волну. Сьюзен кивнула: — Я сделаю все, что в моих силах, но ты же понимаешь, что нам придется сохранить твою информацию? — Конечно, конечно, — сказал Эрик. — Я только имел в виду, что не ищу внимания и не хочу становиться каким-то звездным свидетелем или как это называют… — Почему бы тебе просто не рассказать мне, что ты знаешь? — О’кей. — Он потер подбородок, надеясь изобразить искренность. — Как я уже упоминал, иногда мне снятся сны. И нередко эти сны сбывались так, что тем или иным образом помогали людям. Она нахмурилась. — Помогали людям? Например, как? — Как… — Он притворился, что вспоминает. — Ну вот, однажды мой приятель… Тони… улетал в Новую Зеландию. Он уже начал собирать вещи, когда сообразил, что понятия не имеет, где его паспорт. До рейса оставались сутки, так что он был в бешенстве, понимаешь? Ни паспорта, ни отпуска. Тони только что весь дом не перевернул вверх дном, искал его повсюду, но не нашел. — Продолжай, — сказала Сьюзен, сохраняя бесстрастное выражение лица. И чем это я закончу? Эрик задумался. Он, конечно, знал парня по имени Тони — отца Мэгги из Теннесси, — но вряд ли кто-то назвал бы его путешественником. Энтони Снайдер был из тех, кто ценит стейк и картошку с большим количеством кетчупа, воскресный футбол, распродажи в «черную пятницу» и гордится тем, что считает любой сыр, кроме чеддера, экзотикой. Эрик сомневался, что Тони смог бы даже найти Новую Зеландию на карте, если б не его одержимость «Властелином колец»[28]. Он продолжил: — Я пошел домой после встречи с Тони в тот день и вздремнул — он все еще искал свой паспорт, когда я уходил. В общем, пока спал, мне приснилось, что паспорт Тони лежит под ковриком в машине. — Под ковриком в машине? Эрик изобразил в воздухе прямоугольник. — Ну, знаешь, такая резиновая штуковина, которую кладут в машину, чтобы не пачкать пол. — Ага, так и подумала. — Проснувшись, я позвонил Тони. Как и тебе сейчас, сказал, что это прозвучит безумно, но у меня такое чувство, что его паспорт в машине под ковриком. — И он там лежал? — Да. — Эрик сам не ожидал, что его история прозвучит так естественно, хотя каждое слово в ней было полной чушью. — Он вышел к машине и проверил, пока я оставался на связи. Оказалось, что за несколько недель до этого он потерял водительские права, поэтому использовал паспорт в качестве удостоверения личности. Тони ездил на кабриолете с опущенным верхом и беспокоился, что кто-нибудь украдет паспорт из машины… — Поэтому засунул его под коврик, — закончила Сьюзен. — Верно. Он совсем забыл об этом, потому что в тот день по почте пришли его новые водительские права. — Эрик пожал плечами. — Вот как помог мой сон. — Да… целая история, — сказала Сьюзен совсем не сердито. — Вот и я о том. Иногда такое со мной просто случается. Понятия не имею, почему, но так бывает. Сьюзен щелкнула ручкой. — Значит, тебе приснился сон об этом деле? — Может быть. Я так думаю. — Эрик откинулся на спинку стула, чтобы не выглядеть напряженным. — В последнее время мне снятся сны о маленьком мальчике. — Маленький мальчик, — повторила Сьюзен, записывая. — Можешь описать его немного подробнее? — Конечно. Ему лет пять или шесть, каштановые волосы, голубые глаза. Много веснушек. — Хорошо. Продолжай. — В моих снах он всегда носит одну и ту же одежду — синий комбинезон. Сьюзен остановилась. — Синий комбинезон, говоришь? Типа джинсовый? — Да. Знаешь, такой надел бы ребенок с фермы. Но выглядит одежда старой. Да, деним есть деним, но этот почему-то заставляет думать о прошлом, примерно том времени, которое показано в сериале «Предоставьте это Биверу»[29]. — Ты сказал «всегда». Сколько раз он тебе снился? Эрик сделал вид, что обдумывает вопрос. — Ну, я не знаю… два или три раза. Сьюзен сделала еще несколько пометок. — И когда тебе начали сниться эти сны? — Они появились еще до того, как на той ферме нашли детей, если ты об этом спрашиваешь. — Эрик нервно рассмеялся. — Должно быть, для тебя это звучит так нелепо… — Нет, вовсе нет, — сказала Сьюзен, сохраняя зрительный контакт, и Эрик подумал, что она, должно быть, хороша в покере. — Мне просто интересно, как мальчик связан с фермой. — О, я видел это во сне — ферма на заднем плане… — О’кей, это было в выпуске новостей по телевизору, который включился сам по себе. И еще я слышал, как там кричала толпа детей. — Правильно. Эрик сцепил руки на столе. — Чем больше я говорю, тем больше смущаюсь. — И тем больше беспокоюсь, что потерял все шансы познакомиться с тобой поближе. — Надеюсь, ты не думаешь обо мне плохо… — Нет, правда, Эрик, ничего плохого я не слышу, — сказала она искренне. — И раз уж беспокоишься о том, что я думаю, значит, ты на самом деле нормален. Психи, те не останавливаются и не задумываются, насколько безумно звучат их рассказы. — Спасибо за доброе слово, — сказал Эрик. Интересно, что бы она подумала, узнав, что всю оставшуюся жизнь он будет принимать таблетки, чтобы справиться с неизлечимым психическим заболеванием? — Я бы, наверное, не пришел, но чувствовал бы себя ужасно, зная, что с бедным ребенком случилось что-то плохое, а я промолчал. — Хочешь знать, что я думаю? — спросила Сьюзен, и он кивнул. — Я не сомневаюсь, что тебе снились эти сны. Ты кажешься хорошим парнем, и я уверена, что ты действительно хочешь помочь. — Это все, что я хочу сделать. — Я верю тебе. — Она потянулась к нему, как будто хотела коснуться его руки, но в последний момент остановилась. — Но, может быть, ты связываешь свои сны с убийствами, потому что видел репортаж об этом в новостях. Ты хочешь помочь, и ты не сумасшедший из-за этого. Ты хороший человек. Эрик предпочел бы закончить на этом, но он уже зашел так далеко. — Есть еще кое-что, о чем я тебе не сказал. Сьюзен щелкнула ручкой. — И что же? — Мальчик в моих снах называет мне имя: Милтон. Сьюзен вскинула голову. — Милтон? Эрик кивнул. — Он сказал мне: «Найди Милтона». Я, конечно, не уверен — это всего лишь предположение, — но думаю, что Милтон может быть одной из жертв Джеральда. — Милтон, — повторила Сьюзен, записывая имя. — Это имя тебе что-нибудь говорит? — спросил Эрик. Она неловко поерзала. — Я ведь не могу… Эрик поднял руки в знак понимания. — Да, полагаю, вам действительно не разрешается говорить. Это совершенно нормально. — Хорошо. Итак, маленький мальчик в джинсовом комбинезоне и кто-то по имени Милтон, — резюмировала Сьюзен. — Что-нибудь еще? — Еще пара вещей, хотя я не могу представить, что они могут означать, — сказал Эрик. — Во-первых, женщина. Симпатичная, чуть за двадцать… Одета как хиппи. Сьюзен с непроницаемым лицом подняла руку и потерла затылок. — Что насчет нее?