Она выронила совок, нащупывая пистолет, но руки были скользкими от пота и дрожали, и… «Ну все, — подумала она, зажмурившись. — Я мертва». Выстрел. Глухой металлический звук. Все произошло так быстро… Милтон все еще стоял над Сьюзен, когда она открыла глаза, но он уже выпустил вилы. Схватившись за грудь и спотыкаясь, старик двинулся вперед, его спина уродливо выгнулась в агонии. Он едва не споткнулся о Сьюзен, но в последний момент рухнул лицом на землю. Сьюзен машинально схватила пистолет, хотя и видела, что Милтон больше не представляет опасности из-за большой кровоточащей дыры в спине. Позади него в дверном проеме стоял Эд. Пошатываясь, он держал в одной руке пистолет, а другую прижимал к ране на лбу. Милтон со стоном поднял голову и потянулся к Сьюзен. С губ его сорвалась длинная цепочка слов, но ей удалось уловить только конец фразы: «…о мертвой женщине…» — Замри, придурок! — крикнула она, направляя на него пистолет. — Спроси Эда… о Марте. Он был… Выстрел. Сьюзен закричала так сильно и громко, что крик отозвался в тазовых костях. В ушах звенело. Она непонимающе уставилась на Эда, из ствола оружия которого поднимался дымок. — Ты выстрелил ему в голову, — сказала она, ошеломленная. — Что он сказал? — кричал Эд. — Что он тебе сказал? Сьюзен открыла рот и пошевелила челюстью, пытаясь унять звон в ушах. Покачала головой, поморгала, чтобы прояснить свои мысли. Пистолет дрогнул в ее дрожащих руках. — Зачем ты это сделал, Эд? — Сьюзен, дай мне свой пистолет, пока не застрелилась. Сьюзен, не раздумывая, протянула оружие шефу. Эд засунул его сзади в штаны, оставив в руке свое. — А теперь говори, — потребовал он, грубо встряхнув ее за плечо. Кровотечение у него на лбу почти прекратилось. Милтон ударил его со знанием дела, но рана оказалась далеко не смертельной. Сьюзен потерла свой собственный лоб. Последние слова Милтона прочно засели в глубине ее сознания. Но сначала Эрик и дети. — Нужно открыть люк! Там… — Нет. — Эд схватил ее за руку над локтем и крепко сжал. — Милтон. Что он тебе сказал? — Что? — Сьюзен попыталась вывернуться, но он был непреклонен. Эд, конечно, не знал о пленниках внизу и не понимал, что действовать нужно как можно быстрее. Она быстро объяснила: — Он сказал что-то о какой-то женщине… чтобы я спросила тебя о Марте. Эд вздохнул. — Я примерно так и подумал. — Что происходит? Кто такая Марта? — Сьюзен заглянула Эду в глаза, и ей не понравилось то, что она там увидела. Ей стало вдруг не по себе, она ощутила необъяснимое беспокойство за свою безопасность. — Шеф, вы застрелили безоружного человека. Почему? Эд вскинул руку с пистолетом. Глава 34 В сознание Сьюзен привела судорога. Она открыла глаза и поморщилась. Висок пульсировал, горело плечо. Она попыталась сесть и поняла, что лежит на спине, закинув за голову левую руку, прикованную наручником к толстому металлическому кольцу на экскаваторе. Дернула руку, но кольцо, что неудивительно, выдержало. Машина весила по меньшей мере полтонны, сдвинуть ее было невозможно, и, чтобы освободиться, Сьюзен оставалось только перегрызть себе руку в запястье, как перегрызают себе конечности койоты. Эд стоял на коленях в нескольких футах от нее, вглядываясь в подвал через щели в дверце люка. Труп Милтона лежал на том же месте; куски черепа веером рассыпались вокруг него, как жуткий головной убор. Закрыть глаза и притвориться, что она все еще без сознания? Но какой в этом смысл? Рассчитывать на то, что Эд забудет про нее, если она затаится, не приходилось. Уж лучше покончить с этим сейчас. Эд даже вздрогнул, когда она заговорила. — Ты ударил меня пушкой, — сказала Сьюзен и сплюнула на землю скопившуюся слюну. Боль в виске отзывалась тошнотой. Глаза Эда, когда он повернулся к ней, были печальны. — Я хочу, чтобы ты знала: мне это удовольствия не доставило. — Тогда зачем ударил? — огрызнулась она и сама поразилась прозвучавшему в ее голосе едкому негодованию. Конечно, она имела полное право негодовать. Шеф связал ее ремнем и приковал к экскаватору наручником, пока она была без сознания. — Я относился к тебе как к дочери, девочка. Истинная правда. «Он говорит обо мне в прошедшем времени, — подумала Сьюзен. — Не очень хороший знак». — Твои таланты полицейского — это обоюдоострый меч. Ты упорна и любопытна. И умна. Я не сомневался, что когда-нибудь ты поднимешься на самый верх. Снова это прошедшее время… — Но, — продолжал Эд, — в этом случае тебе следовало послушать меня. Разве я не говорил тебе перестать совать нос в дело Джеральда Никола? Я практически умолял тебя не мешать ФБР и дать им сделать свое дело. Но ты, как куренок, все клевала-клевала-клевала… — Эд, если б ты только сказал мне, в чем дело, — пожаловалась Сьюзен, начиная подозревать, что она уже знает. — Вот это, с Мартой. Ты хороший полицейский, и все в участке тебя уважают. Так что если ты в чем-то замешан, я уверена… — Нет, — сказал Эд, качая головой. — Не в этот раз. Это то, чего никакой популярностью не поправишь. Возмущение и злость быстро сменились у Сьюзен испугом. Эд выбрал легкий вариант; она проработала с ним достаточно долго, чтобы понять — шеф смирился. Он уже принял решение относительно того, что будет делать дальше, и никакие разговоры не собьют его с пути. И все же она должна была попытаться. — Если ты меня отпустишь… — Позволь мне угадать, — сказал Эд с жутковатой усмешкой, которая скользнула по его губам. — Если я отпущу тебя, ты никому не скажешь ни слова. Ведь так? Сьюзен нахмурилась. Да, так. Она слышала то же самое обещание — в самых различных вариациях — в исполнении множества мужчин и женщин, которых арестовала. Если вы отпустите меня с предупреждением, офицер, я никому не скажу ни слова. Эд покачал головой. — Я знаю тебя. Ты никогда на такое не пошла бы — точно так же, как не отступила от дела, которое расследовало ФБР, хотя я просил тебя не соваться и даже приказывал. Сьюзен начала что-то говорить, но затем передумала. Все равно ничего уже не получится. Горло сжалось от ужаса, в животе творилось что-то невероятное; казалось, она в любой момент разразится истерическими воплями. Если сорваться и начать сейчас, то остановиться уже не получится. Эд может убить ее, просто чтобы заткнуть ей рот. «Неужели это то, что он планирует сделать? Убить меня?» Эд пододвинул к ней пустое металлическое ведро — близко, но недостаточно близко, чтобы она могла ударить его (он хорошо ее знал), — перевернул и сел, как на табурет. — Думаю, я должен тебе кое-что объяснить, — сказал он, сложив руки на коленях. — Это меньшее, что я могу сделать. Сьюзен обнаружила, что обрела голос, пусть он даже слегка дрожал. — Ты помогал Милтону похищать тех детей? Эд уставился на нее с возмущением, как будто глубоко оскорбленный тем, что она могла заподозрить его в деянии столь ужасном. Тот, кто выстрелил в затылок безоружному человеку, кто ударил пистолетом коллегу, а затем приковал ее наручниками к машине… Да как она посмела! — Нет, конечно, нет. — Тогда я не понимаю, что такого плохого… — Мне придется начать с самого начала, — перебил ее Эд. — Получится быстрее, если ты не будешь вмешиваться. Хочу ли я, чтобы все шло быстрее? — Мы с Милтоном ходили в одну школу — ты знала об этом? — спросил Эд. — Даже учились в одном классе. Хотя и не были друзьями по-настоящему. Мы вращались в совершенно разных кругах. В то время я вроде как увлекался спортом, был квотербеком[38] в университетской команде и, как большинство спортсменов, общался только с популярными ребятами, другими футболистами и чирлидершами. Когда я познакомился с Милтоном, он был мне полной противоположностью, одиночкой. За все четыре года учебы в средней школе не обзавелся ни одним другом.