– Наверно, могу. Бабаева нет, он в какой-то командировке, и никого из начальства тоже. – Тогда давай встречаться. Я приеду к тебе. – Катька, ты чудо. – Наташа внезапно всхлипнула. – Побудешь со мной, да? – Конечно, побуду. Не реви пока, подожди, я скоро приеду. Все, давай. От подъезда наберу. * * * Катя не была уверена, что это правильная идея, но Набокова махнула рукой обреченно («Теперь уже какая разница!») и потащила ее в то самое кафе, где когда-то познакомилась с Воронцовым. – Короче, я же с того момента, как заявила о розыске Макса, Наденьку не видела, – рассказывала она подруге. Наденькой она называла Надежду Юрьевну Невельскую, и в этой уменьшительной форме имени не было ни грана ласки: Наташа терпеть не могла эту донельзя правильную тетку, которая чуть что надевала белое пальто и постоянно придиралась к секретарю департамента из-за нарушений трудовой дисциплины. – Вы же работаете вместе? – удивилась Катя. – В одном департаменте, контора большая, ну и потом, я же летом занялась здоровьем, на работе бывала пунктиром, а она теперь советник и приезжает не каждый день, – ответила Наташа. Ее мания постоянно бегать по врачам и сдавать анализы была хорошо известна подруге, и Катя покладисто кивнула. – Поняла. – И вот вчера мы пересеклись. Я приехала из поликлиники уже под конец рабочего дня – кстати, у меня все хорошо, не понимаю, откуда эти все симптомы, врач сказал, нервы надо лечить… Я приехала, а она как раз на выход. Поздоровались. И она так странно-странно на меня посмотрела, знаешь? Ну как будто она что-то знает. – А что она может знать? – Ну, как минимум что я сказала следователю про визитку, которую она взяла у Макса весной. Мы же тогда с Аленой видели, как она обедает в кафе и к ней вдруг подходит высокий парень в костюме и дает ей визитку. Такой роскошный мужик – к нашей Наденьке! Мы еще поразились, что он в ней нашел. А потом, буквально через пару недель, он здесь же ко мне подсел. Мне это сразу не понравилось, – в сотый раз пересказывала Наташа. Катя постаралась подавить вздох. История, которую она выслушивала, уже надоела ей хуже горькой редьки, как сказала бы бабушка. Но подругу надо было поддержать. – Ну да, как-то это странно. То к одной, то к другой… – выдохнула Катя. – С другой стороны, знаешь же, как говорят? Мужики бегают от женщин, все свободой дорожат, а потом вдруг оп – решают жениться. И выбирают чуть ли не первую попавшуюся. – Интересно, что они еще при этом часто бросают тех, с кем до этого жили несколько лет, – отметила Катя, которой часто доверяли самые разнообразные жизненные истории. – Ну да, но сейчас не об этом. В общем, мне эта Наденькина таинственность очень не понравилась. И сегодня я улучила момент и заглянула в один документ, которым она занималась. Потому что сама она мне ни за что не расскажет, она же у нас правильная. – Наташа нервно облизнула губы и глотнула воды из стакана. – Ну? – В общем, наш департамент расследует дело, в котором выгодоприобретателем значится Воронцов М. В. – Набокова, скажи нормально, для людей, что это значит? – Это значит, что возможно, это мой Макс – Воронцов Максим Викторович – заключил договор страхования, по которому должен был получить огромную выплату. И произошел страховой случай, который вызвал подозрение. – Наташа смотрела на одноклассницу огромными несчастными глазами, и Катя растерялась: как реагировать на такое? Только она собралась с мыслями, как Наташа, видимо, решила ее добить. – Ну и я тебе еще не говорила, что Макс утром того самого дня улетел в Лимасол. Это на Кипре. – Спасибо, я в курсе, – усмехнулась Катя и рассеянно уставилась в окно. Наташа проследила направление ее взгляда, но ничего толком не увидела: мелькание прохожих, дальние контуры истыканных окнами серых зданий. – То есть он мошенник, что ли? – Кать, ну вот что ты сразу? – возмутилась было Набокова, но тут же сникла: – Но да, может, и мошенник. – И ты думаешь, он клеился к тебе, чтобы что-то провернуть? – Я не знаю. Но теоретически мог… Растерянная Катя лихорадочно пыталась придумать контраргумент, который отвел бы от пропавшего жениха страшное подозрение. – И ради мошенничества аж в загс тебя потащил? – Ну, может, я его вынудила. Я ведь сразу спросила, свободен ли. И он сказал, да, мол, свободен. Ищу жену. – Наташа положила в рот большой кусок морковного торта с марципаном и быстро и жадно жевала его. «Отлично, сладкое нам сейчас в помощь», – подумала Катя, верившая в целительную силу хорошей еды. – Ну еще бы… Когда тебе мужик говорит, что ищет, на ком жениться, это ж для него как пропуск, – с оттенком неодобрения заметила она. – Пропуск и есть, – кивнула Наташа, проглатывая второй большой кусок. – Я, конечно, сразу поплыла. А что? Ну я же хочу замуж. И не скрываю. Мне пора! А он такой… красивый. Нормальный такой, понимаешь? – Она жалобно скуксилась, и Катя быстро подвинула к ней поближе блюдечко с остатками торта: – Ешь давай! Нат, ну не очень он нормальный, ты уж прости. Ну где это видано, чтобы мужик в возрасте тридцать плюс, с нормальной работой, должностью, внешне ничего так – чтобы он знакомился в кафе? – Ну а где ему знакомиться? В консерватории? – Ну, не в консерватории, конечно. Там, небось, весь контингент еще старше твоей Наденьки. – Катю вдруг осенила новая мысль. – А вот кстати, смотри. Ей же сорокет? А тебе двадцать девять. Выходит, он и на сорокалетней жениться был готов? Ты об этом думала? – Да кто его поймет, – пожала острыми плечами Набокова. – Я у него тогда что-то спросила в этом духе, он отшутился… Сказал, что у него сердце доброе, а Наденька выглядела тогда как женщина в беде. Она так всегда выглядела, кстати, пока не перешла на этот свой новый график. Ну я и поверила ему. Понравился он мне, Кать, понимаешь? – Конечно, понимаю, птичка ты моя. – Катя смотрела на скорбную подругу с нежностью. – Ты мне скажи, тебе это твое расследование чем грозит? Кто-то узнает, что ты в этот документ лазила? – При желании узнают, через айтишников. Там все просмотры фиксируются в журнале. Но это не проблема – я же референт, просматривать такие документы я могу. Просто без права редактирования. – Уже хорошо, – кивнула Катя. – Теперь скажи, Макс тебя когда-нибудь просил что-то такое узнать на работе? Куда-то залезть, что-то распечатать? – Да нет, ну что ты, я же не совсем дура, Кать! Все было очень прилично. Мы о работе моей вообще не говорили. – Наташа выглядела уже гораздо спокойнее. Блюдце с тортом перед ней опустело. – Знаешь, мне кажется, это вообще совпадение. И Макс ни при чем. Ну не станет какой-то жулик так красиво ухаживать. Ради чего? Чтобы я ему, если что, дала сигнал тревоги? Ну это ж надо понимать, что я не Наденька, я в работу так не погружаюсь. Мне вообще, по большому счету, по фигу все эти страховые дела. Катя чувствовала себя неуютно при обсуждении деловых тем – ее собственный трудовой опыт был совсем не похож на работу Набоковой. Ее функция здесь – поддерживать и утешать подругу. – Ну и вот. Значит, тебе ничего не грозит по работе, это раз. И он ухаживал за тобой по-настоящему, это два, – решительно подытожила она. – Не о чем беспокоиться. Тем более! Даже если он мошенник, то ты стопроцентно ни о чем таком не знала и даже не догадывалась. Ты честный человек. Это самое главное. Наташа смотрела на одноклассницу с благодарностью: – Ох, Кать. Спасибо тебе. Так хочется уже, наконец, поверить в сказку… Как он красиво ухаживал: и цветы, и прогулки, и рестораны… Мы даже в театр с ним ходили, представляешь? Потом в ресторане посидели, рядом с Пушкинской… ну и я тогда к нему поехала. И ведь не скажешь даже, что быстро, Кать! Все-таки я поломалась для приличия, время потянула… – Ох, подруга… – Катя посмотрела на вконец расстроенную Набокову, как учительница на второклашку, забывшую слова сто раз повторенного стиха. – Ну нет особой разницы, быстро это происходит или нет! – Ну как же нет разницы! – возмутилась Наташа. – Во всех книжках пишут, что у мужчин инстинкт охотника, что им надо дать время, раззадорить, подразнить… – Ну наверно. Я таких книжек не читаю… Просто мне брат как-то сказал про свою Ольгу: мол, сразу дала. Не ломалась, не притворялась, значит, правда я ей понравился. – Это про жену? – Ну да, они в итоге поженились. Но это он мне еще до свадьбы говорил. – Катя осеклась. – Набокова, ты только не реви. Сбежал – и ладно. Тем более если он мошенник! Ты себя не на помойке нашла, чтобы такое оплакивать. Это что за мужик такой, чтобы молча все сделать? Не то что в глаза не сказал, даже эсэмэску не прислал! На Кипр он умотал! Козлина. – Она в сердцах скомкала салфетку и поерзала на стуле. Наташа задумчиво уставилась в скатерть, плечи ее поникли, а кончик носа подозрительно порозовел. – Набокова, душа моя. Ну ты на себя посмотри! Ты же красотка нереальная. Ну что, мы другого тебе не найдем? – Тебе легко говорить, Кать, – дрожащим голосом ответила подруга. – Ты вон уже сколько лет замужем. А я болтаюсь никому не нужная. Мать меня замучила уже. Тоже все твердит: красотка, красотка. А какой смысл быть красоткой, убиваться на этом фитнесе, столько бабла и времени на внешность тратить, следить за трендами, постоянно гардероб обновлять – если результат один? Ко мне тут один подкатывал – водитель газели, представь? Я его на переезд позвала. Нищеброд. Небось за месяц зарабатывает меньше, чем я на косметику трачу. И какой смысл в моих вложениях тогда? – Слушай, а ты правда замуж хочешь? – внезапно рубанула Катя. – В смысле? – Наташа так обалдела, что даже забыла, что собиралась плакать. – Ну смотри. Ты прости, если я что не то скажу, но с твоей внешностью жить без мужика – это правда умудриться надо. Поэтому если не получается, то, может, есть причина? – Ну какая причина, ну ты что? Может, я, наоборот, слишком сильно хочу? Говорят, они это чувствуют и разбегаются. – Давай мы расплатимся и уже пойдем отсюда, а? И поговорим спокойно. * * * Полчаса спустя подруги сидели в небольшой, но шикарной квартире недалеко от Наташиной работы, которую исчезнувший жених оплатил сразу на полгода вперед. Четыре месяца из этого срока уже прошли. – Дизайн тут, конечно, как в кино, – оценила Перепелица, сев на краешек огромного кожаного дивана и оглядывая стены цвета тауп. – Да не стесняйся ты, садись поудобнее. Кино тут такое себе вышло. Давай начинай свой сеанс психотерапии. Значит, ты тоже думаешь, что проблема во мне? – голос Наташи звучал немного брюзгливо. – Ну, я не так сказала, Нат. Просто смотри… Вот ты как себе вообще представляешь семейную жизнь? Зачем тебе замуж?