– Из того, что ты рассказываешь, мне показалось, что тебе твой новый отдел не особенно пришёлся по душе. Не жалеешь, что согласилась перейти в него? – спросила Камилла и открыла пачку печенья к сыру. Рик задумалась, глядя прямо перед собой. Жалеет ли она? Ну, может быть, немножко, признала она и кивнула. Она всё ещё кипела по поводу того, что Рёнхольт у них за спиной чуть было не добился закрытия дела. – Если бы он упёрся и потребовал от нас закрыть дело Лисеметте, мне бы не оставалось ничего иного, как отказаться от должности, – заявила Луиза. – Я не могу занимать место, где речь идёт только о регистрации дел в базе ради достижения высокого процента раскрываемости. – А как тебе тот мужик, с которым ты работаешь на пару? – спросила Камилла, с любопытством посмотрев на неё. Хозяйка дома устало хохотнула: – Эйк Нордстрём. В первый же мой рабочий день мне пришлось ехать извлекать его из пивнушки в Сюдхавнене. Курит как паровоз, слушает Ника Кейва и носит только чёрное. – Не лучше ли было бы для тебя, если бы удалось перевести в этот отдел Ларса Йоргенсена? Подруги усидели и следующую бутылку, и Луиза с благодарностью предоставила своей гостье убрать на кухне, а сама собралась лечь спать. – Нет, – сказала она, к собственному удивлению, перед тем как идти чистить зубы. – Меня вполне устраивает его прямолинейность. От него проблем не так уж много, и он же поддержал меня, когда Рёнхольт собирался дать нам по носу. Вот Ханне – это та ещё стервоза. А с Эйком можно ладить. – Ты чем тут, к чёрту, занимаешься?! – заорала Луиза на следующее утро, с тяжёлой головой зайдя в кабинет и увидев две папки из Роскиллевского архива старых дел на столе у Эйка. – Мы ведь только эти не успели просмотреть в Хольбеке, – ответил он на голубом глазу. – Как можно вот так запросто взять да и забрать себе эти папки? Это дело ведёт Ким! – Рик вперила в Эйка яростный взгляд. – И как ты собирался объяснить, зачем ты их взял? – Ну успокойся, – проворчал Нордстрём, выпрямляясь, и открыл лежащую сверху папку. – Отправлю их назад, как только они нам больше не будут нужны. – Ничего ты не отправишь назад, – оборвала его Луиза, тыча пальцем в его телефон. – Ты сейчас же позвонишь Киму и объяснишь ему, что папки у тебя на столе. В ту же секунду зазвонил её собственный мобильный, и она уже собралась смахнуть его в ящик, но вовремя заметила, что звонит Мелвин, и сразу забеспокоилась. Не в его правилах было звонить ей в рабочее время. – Да, – ответила женщина односложно, повернувшись спиной к Эйку, который раскладывал на столе старые дела. Она подвинула стул к столу и села, слушая, как сосед рассказывает, что он вот только что съездил и подал заявку на домик в садоводстве. – Он, конечно, совсем небольшой, – сказал пенсионер и благородно добавил, что себе может взять комнатёнку в задней части, и тогда Луизе с Йонасом достанутся спальня и закуток гостиной, которая располагается позади кухни. – Там вполне поместится ещё одна кровать. Ага, все они втроём на тридцати пяти квадратных метрах, подумала Луиза и пожалела, что, одурманенная красным вином, позволила вовлечь себя в эту авантюру. Придётся ей дать задний ход, только попозже. Сейчас у неё не хватало на это духу – её сосед прямо захлебывался от радости, рассказывая о домике. – Давай вечером об этом поговорим, – торопливо сказала Рик и пообещала заглянуть к Мелвину, как только вернётся домой. – Я тут ещё посмотрел дела тех двух женщин, которые пропали тем же летом. Вот послушай, что одна из подруг Лотте Свенсен рассказывает в своих свидетельских показаниях, – сказал Эйк, как только она выключила и убрала мобильный телефон. – «Мы провели весь день вместе. В городе отмечали Троицу, и большинство из нас встретились уже рано утром, чтобы пойти поугощаться у столов, выставленных на главной улице». – Дай-ка мне, я сама прочитаю, – раздражённо огрызнулась Луиза, потянувшись за старым отчётом. «Потом большинство из нас разошлись по домам, чтобы немного поспать перед тем, как снова встретиться вечером на празднике, который был накрыт под тентом. Потом мы все поехали на Авнсё и продолжали веселиться уже там. Я не помню, купалась ли Лотте с нами вместе, но в любом случае домой она собралась раньше, чем все остальные. Оле начал приударять за Хелле, и тогда Лотте надулась, села на свой велик и уехала», – начала читать Рик. Быстро просмотрев всё дело, она поняла, что свидетельские показания подруги Лотте Свенсен представляют наибольший интерес. Остальные, с кого были сняты показания, даже не заметили, что Лотте Свенсен отправилась домой раньше их. После того как она уехала с праздника в лесу, её никто не видел, и прошло несколько дней, прежде чем лесоруб нашёл её велосипед под деревьями в нескольких сотнях метров от того места. Велосипед даже не пытались спрятать, а просто бросили, читала Луиза, и это дало полиции основания полагать, что девушка добровольно оставила его там. Раз на неё напали так недалеко от места, где оставались все прочие участники праздника, трудно было предположить, что никто не услышал бы, если бы она кричала. По показаниям большинства опрошенных свидетелей, ни для кого не было тайной, что Лотте Свенсен уже несколько лет, практически с тех пор, как они окончили школу, была по уши влюблена в Оле Томсена, но пара из них так и не сложилась. Многие тогда говорили, что поначалу так и подумали, что её исчезновение как-то связано с этим. Томсена-Большого тоже опросили, но, согласно его свидетельским показаниям, он вообще не заметил, что Лотте в тот вечер была на озере вместе с ними. «Вот скотина тупая!» – подумала Луиза. Именно такими она и помнила его корешей – наглые и безразличные. – Как думаешь, будет толк, если мы побеседуем с теми, кто тогда ошивался с ними в лесу? – спросил Эйк, выжидающе глядя на напарницу. – Пожалуй, – кивнула она, – но мне кажется, что мы в первую очередь должны направить усилия на то, чтобы найти главврача и ещё кого-нибудь из тех, кто работал в Элиселунде в то время. Надо наконец получить разъяснение насчёт того, что там за история вышла со свидетельствами о смерти, – добавила женщина и рассказала о том, как Камилла наведалась к Агнете Эскильсен. – Очень меня тревожит мысль о том, что насильник может быть как-то связан и с Метте. Луиза кивнула на телефон, лежавший на письменном столе Нордстрёма. – Ты добудешь информацию о сотрудниках интерната, – сказала она. – А я поеду в Хольбек вернуть папки с делами, которые ты спёр. – Да зачем тебе ехать, пошлём их по почте, – возразил её коллега. – Они ведь даже не заметили, что папки пропали. – Не хочу рисковать – вдруг их на почте потеряют, – отрезала Рик. – Всё, я поехала. Её как раз устраивало, что можно убраться из «Крысиного гнезда» и от Эйка, который откинулся на стуле, закинул ноги в сапогах на письменный стол и, расположив телефон на коленях, стал набирать номер Элиселунда. – Февраль восьмидесятого, – повторил он, кивнув трубке. Луиза, с папками под мышкой и сумкой через плечо, не могла сдержать улыбки. Она сразу поняла, что на его звонок ответила всё та же старая мымра. – Уважаемая Лиллиан Йохансен, мне нужно всего-навсего узнать, кто в то время работал в Элиселунде, – терпеливо продолжал Нордстрём глубоким голосом, свободной рукой вытряхивая из пачки сигарету и закуривая и при этом совершенно не обращая внимания на всё ещё стоявшую в дверях напарницу. Приехав в Хольбек, Луиза ограничилась тем, что сдала папки с делами в приёмной уголовной полиции, попросив передать их Киму, и поспешила удалиться, пока не появился кто-нибудь из тех, кто её знает. Когда она шла к машине, позвонил Вигго Андерсен – рассказать, что он теперь намеревается заняться поисками врача, который выписывал свидетельства о смерти. – Чтобы найти его, я собираюсь обратиться в Службу опеки над умственно отсталыми, – с энтузиазмом сообщил он. Всё то внимание, которое этот мужчина недодал девочкам в своё время, они вполне получали теперь. – Мы уже занимаемся поиском ответственных лиц, работавших там в то время. Давайте лучше договоримся, что я с вами свяжусь, когда мы уже будем располагать какими-то данными о них, – сказала Луиза. Она прекрасно понимала, что Вигго необходимо сейчас чем-то занять себя, но предпринимать какие-то действия ему придётся уже после того, как полиция побеседует с участниками событий. Вместо этого Рик предложила ему поговорить с Агнетой Эскильсен, работавшей там, когда девочки были маленькими. – Вы или кто-то из вашей семьи общались с кем-нибудь в Вальсё? – спросила Луиза. – Я имею в виду кого-нибудь, кто был бы знаком с Лисеметте, когда они были маленькими, и знал бы, что они растут в Элиселунде? Андерсен размышлял довольно долго, но всё же вынужден был признать, что таковых среди его знакомых нет. – Я сам был слишком занят работой и уходом за дочками, чтобы с кем-то общаться, – добавил он, – да и вообще, они же жили в своём собственном мире, и им было всего три годика, когда они переехали жить в интернат. – Ну ничего, просто я должна была спросить об этом, – поспешно сказала Луиза. – Я вам позвоню после того, как нам удастся поговорить с кем-нибудь из бывших работников Элиселунда. Когда Луиза доехала по шоссе до съезда к Вальсё, она решила заглянуть к родителям и узнать, не захочет ли Йонас домой. Рик уже проехала виадук и по старой привычке собиралась обогнуть город с тыла, но, поймав себя на этом, двинулась по главной улице. Добравшись до церкви, она просигналила, что останавливается, и въехала на тесную парковку. На парковке было пусто, и Луиза решительно вышла из машины и открыла калитку. Быстрым шагом она двинулась по дорожке мимо церкви и вышла на лежащее позади кладбище. Пожилой мужчина поливал цветы на одной из могил, которые располагались ближе к кафетерию, а больше людей нигде не было. Луиза ощутила запах свежескошенной травы, доносившийся от места, где покоился прах захороненных в общей могиле, и с тяжёлым сердцем стала медленно пробираться вперёд по узким тропкам, читая надписи на могильных плитах. Там, куда она шла, уже не было свежих захоронений. Ведь прошёл уже двадцать один год. Клауса похоронили 7 сентября 1990 года. Это была пятница. Луиза помнила это, потому что прошла ровно неделя с тех пор, как они переехали. Прежде чем отважиться ступить на самую дальнюю тропку, тянущуюся вдоль церковной ограды, ей пришлось постоять немного, чтобы взять себя в руки. Могила была третьей в ряду. Его имя было вырублено в чёрном граните, а под именем виднелось маленькое сердечко. «Это сердечко должно было быть от меня», – печально подумала Луиза, опускаясь на корточки. Она осмотрела два маленьких кладбищенских вазона со свежими цветами. Всё выглядело ухоженным и красивым, не будучи при этом пафосно-слащавым, что ей совсем не понравилось бы. Женщина обвела взглядом полевые цветы, высаженные небольшой горкой, и два вечнозелёных кустика, благодаря которым этот маленький участок выглядел таким цветущим. Должно быть, кто-то часто приходит сюда, раз могила такая ухоженная, подумала Рик, протягивая руку к свежим цветам в вазоне. Листья были совсем свежими. Луиза задумалась о прошлом, поглаживая ладонью стебелёк цветка, и вздрогнула, когда в кармане у неё вдруг раздался звонок мобильного телефона. – Ещё одно изнасилование, – с ходу начал Ким. – Муж женщины нашёл её, вернувшись домой, и вызвал «Скорую». Её отвезли в Роскилле. Рик ошарашенно поднялась на ноги. – Так она жива? – Да, и по первому впечатлению непохоже, чтобы она подверглась такому же грубому насилию, с каким мы столкнулись в деле об убийстве няньки, – сказал Расмуссен, но добавил, что сам он пока не имел возможности поговорить с жертвой. – Так может ли это быть тот же самый преступник? – Никаких сомнений, – ответил Ким. – Что нам известно? – Известно, что насильник попал в дом к этой женщине через открытую дверь террасы, она же в это время была в ванной. – А где она живёт? – спросила Луиза, ощутив охотничий азарт. – Почтовый индекс Вальсё, но, по словам мужа, дом стоит чуть в стороне, в лесу, – пояснил её собеседник. – Участок как-то называется, я не припомню сейчас как, но где-то у меня записано. – Дом со скворцами? – предположила Рик, вспомнив большую террасу, которую она разглядела с лесной дороги. – Похоже на то. – Что рассказала жертва? – Пока ничего. Практически все наши сотрудники сейчас задействованы на месте преступления, так что мне сначала нужно отозвать оттуда кого-нибудь из коллег-женщин, а потом уже отправляться в Роскилле снимать показания с потерпевшей, – озабоченно ответил Ким.