38 И даже после злоключений с кабаком, после испитой горькой чаши, Стенсер не отказался от первоначальной задумки. Он поплёлся по деревне в поисках бани. Говорил себе: «Что, я зря через все эти мучения прошёл?» Стенсер нашёл баню не сразу. Это было приземистое здание без единого окна. Рядом с дверью стояла лавочка, — трава вокруг ещё плохо росла, едва достигала щиколотки. «Ну, что же, была ни была… — подумал он, взявшись за ручку двери. — Только если эта какой-то кабак или что-то такое, то ну его! Сразу же нужно будет уйти». Дверь протяжно скрипнула. Стенсер зашёл в предбанник и только после вдохнул… «Что за гадость!» — мысленно воскликнул он, чувствуя, как к горлу подступил ком. — «Здесь что, кто-то сдох?» Выйдя наружу, не в силах удержать себя на ослабевших ногах, он повалился рядом со скамейкой. Долго он лежал, пытаясь понять, что за зловонье там обитает и как с ним быть. Смотрел на безоблачное мягко-синее небо и соображал, что же ему делать? Ему думалось, что запах идёт из самой бани, — она была закрыта другой дверью. И по всему в его голове получалось, что предбанник можно проветрить, полностью, только если открыть дверь в саму баню. «Только бы до неё ещё и дойти!» Встав на ноги, чувствуя дурноту, Стенсер глядел в открытую дверь предбанника. Он смотрел на тот путь, который нужно преодолеть. Внимательно смотрел и прикидывал, как это будет сложно. «Пять, может шесть шагов по прямой… так просто и так сложно!» Собраться с духом и решиться было не так уж и просто. Одно дело страх чего-то явного и понятного, материального… но запах! Он несколько раз делал, как говорил себе, последний вдох, но не хватало сил сделать первый шаг. «Так, хватит время за хвост тянуть, оно и обидится может! На счёт три… раз… — думал он, вдохнул побольше воздуха и задержал дыхание. — два…» Не досчитав, Стенсер заспешил к двери в баню. Зловонье, не смотря на его предосторожность, всё же ощутимо «щекотало» ноздри. Как назло, дверь в саму баню не поддавалась. «Рассохлась что ли?» — подумал Стенсер, пытаясь рывком раскрыть дверь. Кованная, массивная ручка врезалась в руку. От рывков в локтях начало ломить. Только мужчина не останавливался и продолжал дёргать дверь, пока та его не огрела по лбу. Он, от неожиданности, грузно рухнул на пол. Воздуха и так уже не хватало, а от боли и неожиданности он выдохнул чистый воздух и рефлекторно вдохнул «свежий аромат» выходивший из бани. Стенсер, спроси его в последствие, не смог бы сказать, как он выбрался из предбанника. Только на улице он сложился пополам и распрощался со завтраком прямо у порога предбанника. Мужчина, когда немного отпустило, сел на скамейку и ничего не соображая, глядел по сторонам. Ему потребовалось немало времени, чтобы отпустило от странной слабости. «И как с этим справиться?» — думал Стенсер. Он перебирал в голове самые различные методы и подходы к сложившейся ситуации. Он даже задумался: «Это точно баня? Не пахнет от неё берёзовыми вениками и мылом!» — но всё же предполагал, что она так скверно пропахла за время запустения. И в какой-то момент ему взбрело в голову прогнать смрадный запах дымом. Потребовалось пару минут, чтобы сообразить, как лучше всего это сделать. Когда Стенсер вернулся домой и набирал охапку березовых нарубленных веток, домовой окликнул его. Старик глядел с недоверием, и спросил: — Куда это? Только тут Стенсер понял, что следовало заранее подумать об оправдание. Но, делать было нечего, и он оправдывался, как мог: — Да там это… как бы тебе сказать? Словом, нужно! Старик ещё какое-то время пытался разузнать от человека: — На кой ляд тебе валежник? — только Стенсер не отвечал прямо, не хотел портить сюрприз. Вернувшись к предбаннику, он стал разводить огонь прямо на пороге. Он рассчитывал загонять дым во внутрь рубашкой, точно веером. Огонь разгорался неуверенно, но вскоре береста прогрелась и чадливо задымила. Стенсер стянул с себя рубашку и попытался осуществить свою задумку, только… дым лез в глаза и нос, он задыхался и кашлял, а дым, едва заходя в предбанник, тут же сбегал от ужасного зловонья. Ничего не получалось. Мужчина ещё какое-то время боролся… но всё было за зря. Отчаявшись, он решил хотя бы просто сжечь то, что притащил, думая: «Не тащить ведь обратно! Будимир и так подозревает не ладное». Он сидел рядом с костром, подальше от распахнутой настежь двери. Подкидывал берёзовые дровишки и глядел на огонь. Старался найти способ избавиться от зловонья, но ничего путного в голову не шло, только одна мысль прицепилась и не отпускала: «А не развести ли мне огонь в самой бане?» — только понимал, чем такое может закончиться в деревянном строение… и всё же эта мысль неотвязно прицепилась к нему. В какой-то момент, из предбанника раздался голос, от которого Стенсер подпрыгнул на месте. Это был застуженный, басовитый и раскатистый голос. — Ты что это тут учиняешь, а? Тебе что, жить стало совсем не мило? Так это… я не против, могу и помочь! 39 «Да у меня талант впутываться в истории!» — думал Стенсер, вглядываясь во мрак предбанника. — Чего стоишь? Туши огонь, пока я тебя на него не посадил! — потребовал голос из мрака. Стенсер посмотрел на огонь и пытался прикинуть: «А как его затушить?» — и ничего-то лучше ему в голову не пришло, как просто распинать в разные стороны, горевшие берёзовые головешки. — Ох, ну что за люди нынче повелись! Ну и время настало, ну и время! — бубнил голос в темноте. Как-то неожиданно ощутимее прежнего запахнуло смрадом бани. И прежде чем Стенсер что-то понял, низкий старикашка выплеснул из тазика заплесневелую воду. Угли зашипели, а брызги разлетелись в разные стороны… и на человека тоже. «Вот ведь напасть!» — подумал он, отступив на пару шагов, но продолжая чувствовать вонь. Он с ненавистью глянул на старикашку. Тот чем-то походил на домового, но был ужаснейше тощий и совершенно, прямо-таки абсолютно грязный. Его борода стояла колом, редкие волосы торчали в разные стороны. И одежду покрывал слой зеленоватого мха. — Чего уставился? Чего припёрся и… зачем мой дом спалить пытался! — Да не спалить, а от зловонья избавиться! — О, так я теперь уже зловонье? — подбоченившись, спросил старикашка. Стенсеру стоило ни малого усилия удержаться, чтобы не согласиться. «Держи себя в руках, — говорил он себе, — не хватало ещё тут рассориться с этим… а кто он?» Стенсер спросил старика и тот, немало изумившись, сказал: — Как кто? Банник я! — а после прибавил, отплёвывая какую-то гадость. — Недоросль зелённая! После банник спрашивал: — Зачем пожаловал? — да, — На кой ляд огонь-то жечь! Стенсер старательно объяснял, что захотел отмыться сам, да и домового обрадовать, ведь: — «Не дело грязными ходить!». — Это да, — соглашался банник. — Того и глядь, всякие букашки разведутся! Старик, говоря о букашках, почесал бородищу и, схватив что-то, закинул себе в рот. Стенсер не знал, правда ли тот закинул какую-то букашку, но думал так: «Надеюсь, это он меня так напугать пытается». Банник всё никак не мог одного взять в толк: — Хорошо, тебе нужно в баню… это я понял, но чем тебе запах не угодил? Нужно в баню, от запаха избавиться? Ну, так ты иди и отмывайся! «Он что, издевается? Или привык к своему ароматному духу, что не замечает ничего кругом?» Как итог, после долгих пустых разговоров банник подытожил: — Ишь ты, нежный какой, запах ему мешает! Ну, так, поди, да уберись! Тяжело вздохнув, Стенсер ответил: — Я в саму баню зайти не могу, — запах слишком уж… — Пакостливый? — Это если много смягчить. Теперь пришла череда банника думать. Не сразу, он начал объяснять, куда человеку нужно идти и каких трав нарвать: — Их дым… о-хо-хо! Он поможет тебе прибраться.