Тихо хохотнув, девушка, с деланным добродушием спросила: — Зачем тебе это? Зачем тебе, человеку, помогать мне? — Зачем же тогда ты, помогала мне? — Прихоть, скука, праздное любопытство… на твой выбор. — В таком случае, считай, что это моя прихоть… прихоть помочь тебе. — И чего ты ждёшь взамен, человек? — Ничего… хотел бы я так сказать… — Но? — Но… — Стенсер не мог решиться. — Но не могу тебя обмануть. — И всё-таки, чего ты хочешь? — сияющий взгляд стал пульсировать. Стенсер закрыл глаза, и спросил себя: «А в самом деле, зачем? Простая благодарность, вежливость? Нет… нет». — Мне нравится быть рядом с тобой. Я хочу помочь тебе, чтобы потом мог просто, время от времени быть с тобой рядом. 55 — Ты хотя бы представляешь, как смешно звучат твои слова? — равнодушно спросила девушка. — В жизни, как выяснилось, много смешного, особенно потерь. Вроде бы дом потерял, а мне даже смешно… Девушка хмыкнула, подходя к печи, со стулом в руках. — И ведь даже не представляешь, с кем говоришь… а мне-то казалось, что в кои-то веке да разумный собеседник. — Если я чего и не знаю, так ты просвети меня, чтобы знал и не глупил. Девушка, без усилий, оторвала одну из ножек стула, следом другую. — Объяснить, конечно, можно… — она замолчала, а после отломила ещё две ножки и бросила их перед печью. — Да какая радость от этого? Замолчав, девушка, оторвала спинку от стула, а после, преспокойно сломала пополам сидение. — И ведь ты поможешь… теперь я в этом не сомневаюсь, да только, повторюсь, что мне от этого за радость? — после она горько усмехнулась. — Стоит тебе узнать, кто на самом деле находится рядом с тобой, так ты, того и гляди, убежишь не разбирая дороги… куда-нибудь в глушь, чтобы наверняка спрятаться. — Тебя послушать, так я и вовсе… — Но, конечно, есть шанс… призрачный, почти не заметный, что останешься и даже больше… но после, ты будешь проклинать тот день, когда мы повстречались на пруду… Будешь медленно сходить с ума, в слепой ненависти ко мне. — Не понимаю, — сказал Стенсер, а сердце так и волновалось, так и стучало в груди. — Объясни яснее! — Разведи огонь, — словно не услышав его, сказала девушка. — Я не смогу, — огонь со мной… так сказать, не дружелюбен. А тебе нужно тепло… не хватало, чтобы тебя те водоросли вновь начали съедать. Стенсер послушно начал разводить огонь, но всё же не стал молчать: — Расскажи мне о тех водорослях. Почему я после них так себя хорошо чувствовал, и почему после… ну, ты знаешь. Да и отчего бы им меня есть, ведь вроде бы всё было наоборот. — Эх, человек… как же ты глуп! Знаешь ли, всё имеет свою цену. И та сила, о которой ты так вздыхаешь, всего лишь обман. Те водоросли, они съедают тебя, отдавая взамен твои же силы. Чуть больше обычного… и только. А после, стоит тебе ослабнуть, они начнут высасывать из тебя всё, что только можно и после, когда ты окажешься сухим и больше не сможешь их кормить… — девушка усмехнулась, — в нашем мире прибавится одной полуночной тварью. Огонь не хотел заниматься, а Стенсер слишком уж увлёкся, слушая девушку, но, стоило ей закончить рассказ, как огонь сразу же вспыхнул и жадно накинулся на полусырое топливо. «Чудеса!» — изумлялся он. И всё же, услышав о не знакомом, попытался расспросить девушку: — Полуночные твари, кто это? Девушка хохотнула: — Такие создания, которые ты будешь крайне рад никогда не повстречать. И всё, больше она ничего не прибавила, а Стенсер не решился давить на неё с расспросами. — Хорошо. Это… не совсем понятно, но, хорошо. — Стенсер отошёл от печи, отряхивая с одежды редкие опилки. — Лучше расскажи о себе. Кто ты и почему говоришь, что я убегу или… буду тебя ненавидеть? Девушка молчала. Она оглядывала дом, и внимательно смотрела на различные старые предметы. Оглянувшись в сторону окна, в некотором раздумье поглядела на добротного вида стол, и сияющую лунную дорожку. — Ты хочешь знать? — спросила она, а после усмехнулась. — Что ж, посмотрим, каков нынче человек. Несколько мягких шагов к окну и невероятно плавный жест рукой. И как удивительно выглядело то, что случилось после: аккуратная, тощая девичья рука, которая чуть ли не просвечивала, с лёгкостью отшвырнула стол. А лунное сияние, проникая в окно, вплеталось в её хрупкое тело. Бледная кожа обретала свечение, — становилась ещё чище, ещё светлее. И только волосы совсем потемнели. Девушка повернулась к человеку, посмотрела на него. Её глаза ярко светились в темноте. И даже голос звучал иначе, более мягко, стал совсем бархатным и нежным. — Ты ведь понимаешь, что я не простая девушка. И в чём-то тот старикашка был прав. Для вас людей, я всё равно, что последняя тварь. Ты остался жив, тогда, на пруду, только из одной моей прихоти. Мне было попросту скучно. — И всё же… Девушка засмеялась. — И всё же ты желаешь мне помочь? Дурак… какой же ты дурак. Стенсер судорожно размышлял. Его не покидало чувство, что его собеседница о чём-то не договаривает. И не сразу он понял, что именно его смутило. — Ты шла сюда, в деревню, в поисках меня. Зачем? На что ты рассчитывала? — На помощь. Совсем немного, но ещё надеялась, что ты понимаешь устройство нашего мира, что ты всё-таки поможешь. Но… — Но? — Но больше всего… — мягко улыбнувшись, девушка продолжила. — Мне хотелось, чтобы ты просто положил всему этому конец… чтобы ты убил меня. — Что? — удивился человек. — Но ты даже и не знаешь как… иначе всё сложилось бы иначе… а ведь столько стараний пришлось приложить! — Прошу тебя, объясни мне, ведь тогда, я наверняка смогу что-нибудь придумать, сделать… не знаю, помочь! — Убьёшь меня? — Нет, прости, не смогу. — Даже если я об этом попрошу? Стенсер замолчал. Ему потребовалось приложить усилия, чтобы попросить, как он посчитал, о главном: — Я не понимаю… ты, как я помню, с трудом тащила меня домой… но сейчас… ты без усилий можешь… в чём же причина? Прежде чем девушка ответила, он заметил, как по её щекам текли слёзы. Стенсер слишком был очарован сиянием глаз, и попросту не замечал тех слёз. — Это просто… невероятно, до скучного просто, — ответила она. 56 — Ты ведь уже догадался, — спрашивала девушка, — что я не простой дух?