Стенсер кивнул. Он, точно заворожённый, глядел на её ярко светившийся силуэт. — Среди всех духов, мне посчастливилось оказаться в водной среде, да ещё таким… это же великое проклятье! Безвольное создание, способное очаровать, кого угодно и не в силах что-то всерьёз переменить. — усмехнувшись, она продолжила. — Злая насмешка судьбы! Быть ранимой и мягкой, слабой и безвольной, когда в сердце живёт нежность, любовь, или надежда. И в то же время, могу быть грозной сокрушительницей, стоит впасть в отчаяние… Ты можешь представить, как много мне пришлось потратить сил, пытаясь убедить себя, что ты способен мне помочь, поставить точку? — И всё же, ты шла ко мне, надеясь ещё, что я могу помочь совсем иначе. Ведь дело в том завале, который я расчистил. Ведь всё дело в этом треклятой рыбине, верно? — Рыбина, — хохотнула девушка. — За такое он бы тебя пришиб чем-нибудь. — Ведь дело именно в нём? — А ты умнее, чем казался… я уж начала думать, что ты всё равно, что камень, — такой же разумный… но нет, удивил! — Пожалуйста, давай по существу! — просил Стенсер. — Чем именно он тебе помещал, что такого сделал? — О! Всего-то ничего… захотел меня в жёны взять. Понимаешь? Тут и сокрыта суть великого проклятья! Нет у меня воли, если кто более сильный окажется в моей воде. А с ним мне никак не потягаться. — Но ведь ты себя смогла убедить какой-то надеждой, что я могу помочь… в чём же была твоя задумка? — Да так, сущий пустяк… что ты пожелаешь мне помочь, примешь добровольную смерть и обратишься в водного духа и прогонишь его… согласись, пустяк ведь? — А ещё есть идеи? — спросил Стенсер, думая, что подобное, ему не особо-то и нравится. Правда в то же время и понимал: «Не бросать ведь её в беде!» — Конечно, есть. Водный дух привязан, как ты понимаешь, к воде… а что, по-твоему, случится, если водный дух, скажем, проживёт какое-то время вдали от воды? — И ты подобное хочешь назвать решением? — А почему бы и нет? Знаешь ли, порядочно угнетает жить и не замечать перемены времён. Как по твоему, сколько человеческих жизней мне пришлось прожить? Время надо мной не властно… только радости от этого нет совершенно никакой. — Поэтому ты и хотела, чтобы я тебя убил. — Именно, человек. Стенсер замолчал, пытаясь подобрать верный вопрос. И не сразу ему пришла нужная мысль: — Ты сказала, что я могу тебя возненавидеть… за что? Девушка усмехнулась: — А ты ещё и не догадался? Что ж, расскажу на одном из примеров. Когда-то давно, когда эта деревня была обитаемой, жил в ней парень. И, повстречавшись однажды со мной, вновь искал встречи. Было скучно и, как-то раз, поздним вечером, мы пообщались. Так он, дурья головушка, жить без меня не мог. Искал встречи и… как итог, добровольно обратился в водного духа. — И спустя время?.. — Возненавидел меня. Медленно, но верно, он изменялся… помнишь, то создание, которое тебя едва не утопило? — Так это?.. — Был он. Стенсер помолчал. — Но почему я, именно я, спустя время должен тебя возненавидеть? — Мало кто способен справиться со скукой. Только у одних есть выбор, — влачить жалкое существование, сойти с ума или, как вариант, покончить со страданиями. А кому-то, вроде меня, с этим совершенно не повезло. Стенсер замолчал почти на десяток минут, перебирая в голове всё то, что услышал от неё. И, придя к решению, твёрдо спросил: — Если я обращусь в водного… эм, духа… я смогу прогнать того гада? — Ты либо глухой, либо дурак. Забыл, похоже, что скука… — Помню… я прекрасно это помню. Только пойми ты, не могу я позволить ему портить твою жизнь, и уж тем более, не желаю, чтобы из-за моей оплошности ты умерла. — Даже зная, какие это страдания? — Я постараюсь тебе чем-нибудь помочь, чтобы ты не скучала. — Твоя жизнь слишком коротка. — Я что-нибудь придумаю. — Ты не сможешь спокойно жить… забыл о проклятье привлекать и сводить с ума всех, с кем общаюсь, среди живых? — Не беспокойся, я смогу что-нибудь придумать. — А ты, если тебя послушать, мастер-изобретатель? Впервые за долгое время уже усмехнулся молодой мужчина. — Если будет нужно, то стану мастером-изобретателем! Девушка заулыбалась, а после и вовсе засмеялась. — И всё же умеете вы, скоротечные создания, порой удивить. — Так что, есть идеи, как я могу тебе помочь? — А знаешь что, а давай мы испортим жизнь моему родственничку. У вас, у людей, ведь не в почёте родственные браки? Стенсер почесал затылок. Он не мог вспомнить о подобном. Пожал плечами и сказал: — Даже не знаю. — У нас, во всяком случае, это считается не особо хорошим… так сказать, моветон. Но есть и одичавшие… да только мы ещё разумны… и думается мне, если расчистить завал, между прудом и великим, вечно зелённым озером… ох и устроит мой отец, этому нерадивому братцу! 57 Стенсер так и не смог уснуть после разговора с девушкой-духом. Пробовал, но не получалось провалиться в сон. Девушка сказала, что ей вовсе не получится спать: — Я только в воде могу спать… в своей воде. И сколько бы молодой мужчина не говорил себе: «Нужно поспать, собраться с силами и как можно быстрее сделать работу», — он только и смог, что полежать немного на полу с закрытыми глазами. Не дождавшись рассвета, он решил пойти к очередному завалу. Не стал слушать девушку, и зашагал в сторону вечно зелённого озера. Разве могли его испугать какие-то там полуночники, когда вопрос был в жизни столь очаровательной девушки? «Подумаешь!» — говорил себе Стенсер, шагая меж низких холмов. — «Не такой уж я и молодой, чтобы подобным меня пугать!» И всё же некоторое сомнение не покидало его сердца. Только оно было совсем иного толка: «Справлюсь ли я?» — задавался он вопросом, вспоминая, каких сил ему стоило расчистить тот завал, меж прудом и рекой. — «Сам, да без этих водорослей?» Спустя какой-то время, когда небо уже начинало светлеть, Стенсер приближался к берегу реки. Она петляла, и местами её русло круто сходилось. В таких местах течение было бурным, а с одного берега на другой, казалось, можно перешагнуть одним крупным шагом. Только молодой человек не спешил, — его не покидало чувство всё больше нараставшей тревоги. Он сам удивлялся: «Чего я боюсь?» — но всё же, не находя причин, опасался и к берегу подходить не спешил. Продолжал шагать где-то в стороне, и поглядывал на воду. Ему почему-то мерещилось чьё-то не зримое присутствие. И только спустя какое-то время, вместо того, чтобы привыкнуть к странности, Стенсер начал явно понимать, что за ним кто-то наблюдает, там, из воды. Усмехнувшись, он подумал: «Много ли надо ума, чтобы понять, что он здесь?» — Эй, речник… ты чего таишься? Умнее всех себя мнишь? — крикнул человек. Ему никто не ответил. «Ожидаемо… кто же станет сразу сдаваться?» — Ты, там, водная мелюзга! Ты ведь понимаешь, что из нас двоих она предпочла меня… а ты… ну… можешь и дальше на мелководье малька гонять! Стенсер даже остановился, прислушиваясь, как на это ответит речник. Но… ничего не последовало. «А он терпеливее, чем казался!» — подумал он, вновь зашагав. — Она мне сказала, что ты боишься её отца потому, что он… кхэм, — кхэм, тебя обижал. Что ты не любил с ним общаться и так… не позволял тебе чувствовать себя мужчиной, понимаешь, о чём я? — Стенсер вновь замолчал, прислушиваясь. — И при этом, с её слов, ты на самом деле уже ни один раз на нерест ходил, но… так и не нашлось желающих… ну, ты понимаешь, да? «Если он и это стерпит…» — с печалью подумал мужчина. — «То я и не знаю…» — только додумать он не успел. Тихий всплеск, а вслед за ним что-то засвистело. Даже не оглядываясь, зная о замашках речника, Стенсер остановился. Перед его лицом, точно бешеная пчела, пролетел булыжник. — Да чтоб тебя кракен полюбил! — рявкнул Стенсер, сам не понимая что. — Да чтоб у тебя от рома воротило! На этот раз всплеск был громче. А мужчина, не тратя за зря время, просто плюхнулся на траву. Над головой пролетела очередная, увесистая, бешеная пчела. «Нет, всё же он тот ещё дуралей!»