«И ведь надеялся, что это имя на самом деле моё… да!» — думал он. — «Ну, хорошо. И что теперь, другое себе выбрать?» Из груди вырвался невольный смешок. Старики непонимающе глянули на молодого человека, а тот лишь сказал: — Так, не дело ночью бодрствовать! Сейчас чего-нибудь сготовлю, поужинаем и спать! — Но… — робко попытался банник. — Спать! А спать им оставалось не так уж и долго. Стенсер проснулся несколько позже привычного. Уже воздух прогрелся, и солнце ярко сияло. А он занимался разными хозяйственными делами. Помог немного дворовому прибраться рядом с сараем, — работали вместе, на равных. Серпами срезали буйно разросшийся бурьян. Старик, само собой, работал быстрее, сподручнее. Но и молодой мужчина не стоял на месте, — поглядывал на дворового и пытался повторять. И если сначала удавалось с явным трудом, то когда старик подошёл и объяснил, как лучше делать, то Стенсер начал заметно быстрее работать. И всё равно не успевал за стариком. — Ну, — говорил где-то ближе к обеду дворовой, — спасибо за помощь! — Пойдём обедать. — сказал человек и не оставил старика, пока тот не согласился. К удивлению Стенсера банник не пришёл обедать, и они сидели за столом втроём. «И ведь говорил, чтобы все приходили, — думал Стенсер, уже после, идя к бане. — Чего тут может быть неясного?» Подходя к бане Стенсер увидел старика, который снимал с крыши плотно сбитую солому. Замедлив шаг, невольно раскрыв рот от удивления, подумал: «Чего это он там делает?» Но, спустя краткий промежуток времени Стенсер в полной мере понял, чем именно занимался старик. — Ты точно уверен, что она меня выдержит? — спрашивал молодой мужчина, с сомнением держась за дряхлую жердь. — Давай, смелей! — скомандовал банник уже стоя на земле. — Крыша сама себя не перестелет! И если поначалу Стенсер в самом деле боялся, то скоро уже спокойно двигался по крыше. Ему вспомнился моряк с грот-мачты, который не боялся больше высоты. Всего лишь воображение, так живо отозвавшееся в уме, смогло его воодушевить. И пытаясь подражать персонажу из книги, мужчина, осмелев, легко двигался по крыше. Обеспокоившись, банник кричал: — Осторожней. Эй! Осторожнее! Но Стенсер только смеялся, и отмахивался чем-то вроде: — Да я так в целый год с работой не справлюсь! — и продолжал скользить по крыше, снимая старую, тёмную, прохудившуюся солому. И в какой-то момент, к его несказанному удивлению, жердь, за которую схватился, не выдержала его веса и с протяжным скрипом лопнула. Он даже не успел удивиться случившемуся, как рухнул спиной на землю. «А небо всегда было такое голубое? — думал Стенсер, глядя вверх, пока вокруг него бегал обеспокоенный банник и спрашивал о его состояние. А мужчина не мог ответить, с трудом дышал. — И облака… разве они бывают такими пушистыми?» Когда Стенсер смог ответить, что: — Всё хорошо. Банник настоятельно просил человека уйти куда подальше, подкрепляя свои доводы самой грубой руганью. Но, против ожидания банного духа, результат оказался совсем уж неожиданным. Стенсер успел не так уж и много прочитать о морских, решительных людях, но и этого хватило, чтобы понять: «Они не бояться грубости и ругани, так почему я должен её бояться?» И, как итог, утерев на руке кровь со свежей раны, встал на ноги и поглядел на крышу: — «Застилать такое… дряхлое, ломкое… того и гляди, рухнет! — старик мельтешил перед глазами, а Стенсер продолжал думать. — Нужно заново крышу сделать, чтобы крепкая была, чтобы всё выдержала!» И с этими мыслями, прихватив с собой топорик, отправился в лес, искать нужные, добротные жерди. Возвращался он уже в окружение темноты. Солнце давно закатилось, но Стенсера это нисколько не заботило. Топор у него висел на поясе и рукояткой постукивал по ноге. Вслед за собой, держа в руках, он волочил почти десяток длинных жердей. Поначалу ему думалось, что от усталости мерещиться, как кто-то за ним идёт. Но, спустя время, когда холод уже ощутимо беспокоил, Стенсер заметил, как совсем рядом, к его спине подбиралось какое-то странное порождение ночи. И если бы не случайный звук, вспугнувший его, уставшего человека: «Чтобы со мной было?» — думал он после. А тогда, оглянувшись, он увидел сгорбленного человека. Ноги были неестественно вывернуты назад. Он медленно, почти беззвучно подкрадывался. Выронив жерди, Стенсер выхватил топор, и двинулся на своего преследователя. Решил, что: «Угрозу лучше встречать лицом к лицу!» Но это странное создание, прорычав, бросилось наутёк. Одна нога плохо слушалась, и этот ночной обитатель смог даже посмешить человека, неловким бегом. И всё же Стенсер подумал: «А пёс с ним, с этими деревяшками! Не убегут до утра… а такая сволочь всё-таки может и подкрасться ко мне по тихому, — сплюнув, он продолжил. — И даже знать не хочу, чем это может кончиться!» 68 Домой Стенсер вернулся лёгким бегом, — опасался по-настоящему бежать, поскольку мог за свистом в ушах не услышать очередного такого «красавца». Часто озирался и вглядывался во мрак. Топор не выпускал из рук, ожидая самого худшего, считая что: «Нужно быть готовым ко всему!» По возвращению домой, за ужином, молодой мужчина уже раздумывал: «А было ли что-то, в самом деле, или просто привиделось с усталости?» — спустя какое-то время отмахнулся от странных мыслей. Вспоминая брошенные жерди, думал о том, что: «Нужно будет завтра притащить их к бане и начать переделывать крышу». Забрался под одеяло. И после столь богатого на события, впечатления и усталость дня, сон не заставил себя долго ждать. * * * Стенсер открыл глаза и ещё какое-то время точно оставался во сне, — глядел перед собой, но ничего не замечал. Первая странность, которую он заметил, — тепло, которое прижималось к нему со спины и женская рука, лежавшая на его боку. Молодой мужчина глядел перед собой, на стену. Он ощущал под головой подушку, а под собой соломенный матрас. Чувствовал страх от непонимания: «Что происходил? — думал он. — Где это я?». И продолжал смотреть на стену, сколоченную из досок. Стенсер попытался собраться с мыслями и понять, что же случилось: «Во-первых, я не знаю, где нахожусь. Во-вторых, я не знаю, кто лежит там. И, в-третьих, какого рожна я тут оказался?» — молодой мужчина несколько раз пытался вспомнить, где и когда засыпал, и всякий раз выходило, что засыпал у печи, на своей скромной лежанке, но никак не на этой удобной, мягкой, и всё же пугающей своим непонятным появлением, кровати. На лбу выступил холодный пот и мужчина решил, что дальше лежать уже не стоит. «Нужно попытаться выбраться, оглядеться… наверняка что-нибудь найду или пойму!» — думал он, осторожно выскальзывая из объятий, — боялся побеспокоить спавшую женщину. «Того и гляди, разбужу, а она меня и съест!» — думал Стенсер. — «С этого чудесного края станется!» Каждое неловкое движение, каждый, самый не значительный звук, заставляли сердце сжиматься. И всё же, выбравшись, Стенсер оглянулся на спавшую женщину. Спокойное, мирное, совершенно не знакомое лицо. «А теперь, пока ещё не поздно, пора уходить!» — подумал молодой человек, осторожно открывая дверь. Ни замка, ни засова. И дверь, к великому удовольствию, не скрипнула. Выйдя в крупную комнату, Стенсер едва не ахнул: «Да это же мой дом!» — подумал он, оглядываясь кругом. Да, встречалась незнакомая мебель, но ещё больше встречались спавшие на полу дети. Несколько, тех, что более взрослые, спали на лавках. И только две маленькие люльки, висели в стороне. «Не нравится мне всё это!» — подумал Стенсер, аккуратно проходя мимо спавших тут и там детишек. — «Да и чего их так много?» Подойдя к выходу из дома, мужчина толкнул дверь и… замер в ужасе. Мало того, что она была запертой на задвижку, так ещё и шума наделал — кошмарного! «Ну всё, капитан, пришёл твой конец!» — подумал Стенсер, ожидая, что на него сейчас набросятся. Он был уверен, что ему там не место, и твёрдо думал, что его либо прогонят с позором, либо вовсе съедят. Затаив дыхания, он прислушивался к окружающим звукам, но… оставалось по-прежнему тихо. Никто не спешил поднимать крики. Никто не бросился к нему. И дети продолжали размеренно сопеть, лёжа где-то на полу. Не более минуты и Стенсер оказался на улице. Тихо притворив за собой дверь, удивляясь, он шагнул на улицу. Окружение было знакомым и в то же самое время разительно чужим. Все те покосившиеся, старые дома, вновь были обитаемы и выглядели невероятно добротными. Окна были целыми и под ними были аккуратные садики. Сама дорога была нахоженная и, совсем уж немного встречалось дикой травы. — Дела! — невольно протянул Стенсер. С удивлением посмотрел на пышное облако пара, которое вырвалось. Перевёл взгляд на покачивавшие головами, молодые подсолнухи. «Тут что, всегда так холодно?» — мысленно удивлялся мужчина, растирая руки. Он поднял голову и глянул вверх, в очередной раз убеждаясь, что он всё в том же мире, и что на ночном небе по-прежнему одна луна. Молодой мужчина слишком засмотрелся на то, как сквозь слабые облака проглядывала знакомая луна, что не заметил, как к нему подошли со спины. Уже знакомые руки обняли его, а женская голова легла на его плечо. Тихо тихо, на самое ухо она прошептала: — Ты чего детей будишь? «От встрял! — мелькнуло в голове. — Что ответить, что мне ей ответить?»