– Далеко не пару раз! Эй, Рози, расскажи‑ка мне о дворце. От Лулу я уже наслушался. Что там новенького? Лулу засмеялась. – Дядя Макс там работал дворецким, я тебе не рассказывала? Потому‑то я и подала резюме. – Правда я уже лет десять как не в строю, – с тоской добавил он. С полчаса они обсуждали, что изменилось во дворце с тех пор, как он ушел. У дяди Макса глаза были на мокром месте. – Как же я скучаю. Рози засмеялась. – Вот уж не верю! Вам там наверняка спуску не давали. – О, это точно! Во дворце все работают на износ, и Лулу тоже. Да, дорогая? Зато какая честь! – Глаза дяди Макса заблестели. – Чудесная команда, все друг другу доверяют. Где еще найдешь такую работу, а? Рози была с ним не согласна, но все равно кивнула. – И вдруг такая ужасная смерть, – продолжал он. – Даже две: одна в Виндзоре, и одна в Букингеме. Уверен, вы знаете о них гораздо больше, чем кто‑либо. – На самом деле нет, – ответила Рози. Дядя Макс и бровью не повел. – Был бы я в курсе, сказал бы то же самое. Но настаивать не стану. Я ведь знавал Синтию. Не скажу, что она мне нравилась, но все равно очень жаль ее. – Вы были знакомы?! – воскликнула Рози, вспомнив об ужасной старухе, сидевшей с Мэри ван Ренен в тот день. Дядя Макс кивнул. – Очень обидно, что ее понизили. Представляете, каково работать в хозяйственной службе после Королевской коллекции? По-моему, она занималась реставрацией картин или вроде того – у нее было искусствоведческое образование. Потом ее перевели в отдел обустройства, она даже была помолвлена со своим начальником, правда недолго. Как там его звали? Эх, не припомню. Не имел ни удовольствия, ни времени с ним познакомиться. Но, стоит отдать ей должное, она не отчаялась. Перевелась в хозяйственную службу, не лезла на рожон, училась помаленьку и преуспела в новом деле. Она всегда так работала – комар носу не подточит. Но, знаешь, характер у нее был прескверный. – Да она сука полная! – решительно вмешалась Лулу со своей больничной койки. – Настоящая тварина, и мне все равно, что она там понарассказывала. Могла бы смириться и жить дальше! Рози заметила, что они оба смотрят на нее и ждут какого‑то комментария, но не нашлась, что сказать. От неожиданных открытий пухла голова, и нужно было побыть одной, чтобы как следует в них разобраться. – Мне… Мне очень жаль, но пора идти. По-моему, мы чудесно посидели. Рада знакомству, дядя Макс. Лулу, прости, что засиделась. Действительно, засиделась. Хотя ее подруга и говорила обратное, но тени под глазами становились все глубже, плечи опали. Дядя Макс пообещал вечером подогреть суп, когда она выспится. Рози ушла, чувствуя, что зря переживала, однако теперь у нее появилась новая причина для беспокойства. Глава 18 Грейс Ошоди стояла у плиты. Как всегда в воскресенье. И как обычно, хотя Грейс и не ждала Рози в гости, еды для нее было более чем достаточно. Ей нужно было пораскинуть мозгами, а на пустой желудок думать трудновато. По крайней мере, Рози себя в этом убедила. До дома далеко, а мамин воскресный обед после похода в церковь – это что‑то. Позвонив заранее и сообщив о своем приезде, Рози решила совместить прогулку до Ланкастер-роуд с тренировкой устного счета. Если верить досье, Синтии Харрис было шестьдесят три года. Скажем, на службу она поступила в двадцать два, получив диплом искусствоведа (предположим, что дядя Макс знает, о чем говорит). Получается, самое раннее, когда она могла попасть во дворец – Рози подсчитала в уме, – 1975 год. Звучит логично. Все правильно. Но почему голова продолжает гудеть, а по телу бегают мурашки? “Когда она попала в отдел обустройства? – крутилось у нее в мозгу. – Почему никто об этом не рассказывал?” Но Рози проигнорировала этот вопрос, купила еще один яркий букет, на этот раз для мамы, и бутылку хорошего красного вина. Первые – просто волшебные – сорок минут ей казалось, что она никуда и не уезжала. В столовой, служившей пристанищем пианино, трем гитарам, двум высоким книжным шкафам и телевизору с малюсеньким экраном, а еще столу, где свободно помещались шесть человек или восемь, если потесниться, семья готовилась к пиршеству. Аромат красного перца доносился из крохотной кухни, где каждое воскресенье мама готовила блюда, которыми можно накормить пять тысяч человек. Они с тетушкой Би, ее сестрой, готовили по очереди. Вместе с ней живут ее муж Джефф и сыновья, Ральф и Мики, с которыми Рози и Флисс росли вместе, как с родными братьями. Джо, отец Рози, сидел во главе стола, не отрывая взгляда от матча по регби, который шел по телевизору с выключенным звуком. Справа от него сидела молодая женщина, которую Рози видела впервые. В ее присутствии не было ничего необычного. Пока ее отец собирал гитары, виниловые пластинки с танцевальной музыкой из пятидесятых и старинные карты лондонского метро – словом, все, что захламляет квартиру, – мама собирала людей. Воскресный обед без присутствия хотя бы одного старого друга или нового знакомого был, по мнению Грейс Ошоди, пустой тратой времени и оскорблением Божьей воли. Рози считала, что ее мать в некотором смысле напоминает королеву в Виндзоре или Балморале: она тоже делает все ради всеобщего веселья, приема гостей и приятного времяпрепровождения. Если работа позволяет, они обе не прочь пообщаться и посмеяться. Последним дополнением к воскресному обеду была студентка по имени Еши Чоен, которая приехала из Бутана изучать политическую историю в магистратуре Лондонской школы экономики. Гостья едва оторвала взгляд от тарелки с едой, когда Грейс сказала: “Это Розмари, моя дочь”, и Рози это вполне устроило. Значит, можно спокойно поболтать с кузенами, наполнить тарелку рисом с тушеной говядиной, пробраться к стулу на углу и еле заметно отвоевать немного пространства для локтей. – Так вы с Джаннет все еще вместе? – спросила она у сидящего справа от нее Мики, втайне радуясь, что ей удалось вспомнить имя его девушки. – Угу, – пробурчал он в ответ, жуя тушеное мясо. – А ты все еще в гордом одиночестве? – поинтересовался Мики, проглотив еду. – Угу. – Не дразни девчонку, – добродушно попросила Грейс. – Что-о-о? Ты ведь помнишь, для чего Господь послал ее на Землю? Если над ней нельзя поиздеваться, то какой в ней вообще толк? И вообще, не ты ли говорила, что у тебя в ее возрасте уже было двое детей? – Ничего подобного я никогда не говорила, уж будьте уверены, – чопорно заявила Грейс под дружный смех за столом. Рози устроилась поудобнее, наблюдая за тем, как тают горы говядины, джолофа[51], тушеной фасоли и жареных бананов, скрываясь в голодных ртах. Вскоре все набили животы, вилки стучали о тарелки все тише, и даже Ральф, который мог съесть столько риса, сколько все члены семьи вместе взятые, отказался от четвертой порции и откинулся на стуле. – Ну что, Рози, как делишки во дворце? – спросил он. – Есть чего‑нибудь новенькое? – Да ничего, – отмахнулась Рози. – Все по‑старому. – Ты ведь теперь у нас знаменитость, слыхала? – спросил Ральф таким тоном, будто хотел взять ее на слабо. – Вот уж нет, – твердо ответила Рози. – Да про тебя целую страничку в Википедии настрочили! Я специально загуглил. – Я… – Прошу прощения, вы о чем? Где работает Розмари? Мне интересно, – сказала Еши. Она доела свою порцию и смотрела на них в легком замешательстве. – Она работает у королевы, – объяснила Грейс. – В Букингемском дворце, в Виндзорском замке. Везде – где королева, там и Рози. – Понятно. А что именно она делает? – Еши адресовала свой вопрос Грейс, и та рассказала ей все, о чем знала. Рози не вмешивалась и ждала, пока тема сойдет на нет. – Понятно. Очень высокий пост. Поздравляю вас, мисс Розмари, – сказала Еши с учтивым поклоном, придвинулась ближе к Рози и пристально посмотрела на нее. – А подскажите, пожалуйста, что королева думает о выходе Соединенного Королевства из Евросоюза в контексте брексита? У Рози екнуло сердце. Она ведь изучает политическую историю в магистратуре, да? Не морскую биологию, не искусство. – Боюсь, я не могу ответить на ваш вопрос. – Но ведь мнение Ее Королевского Величества очень важно, разве нет? – Видите ли, королева не поддерживает ничью сторону, – объяснила Рози. – Ее миссия не связана с политическими решениями. Главное, что она… – Я слышала, – вступила тетушка Би, облокотившись на стол, – что она была в восторге. Королева обязана поддержать брексит ради стран Содружества, в том числе Нигерии. Это я в Фейсбуке прочитала. – Ну и откуда им знать в этом вашем Фейсбуке? – огрызнулась Грейс. – В речи она ничего такого не говорила! – Ей и не нужно. Об этом сказал близкий к ней человек. – Что это еще за близкий такой? – спросила Грейс, повышая голос. Ее глаза засверкали гневом. Она была ярой противницей брексита и при этом отчаянной роялисткой – особенно теперь, когда Рози работала во дворце, – и эти две ипостаси удивительным образом уживались в ее сознании. – Понятия не имею! – так же громко ответила тетушка Би. – В посте не было имен! – Ха! Ну‑ка, Рози, скажи ей! – воскликнула Грейс, повернувшись к дочери с самодовольной ухмылкой. – Не могу, – смущенно пробормотала Рози. – Королева поддержит то решение, за которое проголосовал народ на референдуме. – Но он ведь куплен! – возразила Грейс. – И вообще, я спросила, не что она сделает, а что она думает. Рози на мгновение затаила дыхание. Она ненавидела спорить с матерью по этому поводу и уже много раз объясняла, что не может и не будет отвечать за королеву ни по какому вопросу. Мама впервые втягивала ее в спор. – Успокойтесь, Розмари не знает. Все обернулись и посмотрели на Джо, который сидел на другом конце стола с видом мудреца, познавшего жизнь. Он деловито ухмыльнулся. Рози шепнула ему: “Спасибо”, однако он не собирался оказывать ей услугу. – Королева не будет делиться самым сокровенным с кем попало. К чему ей секретничать с нашей малышкой Розмари? Ты ведь просто коробки за ней таскаешь, да? – Ну, я… – Ничего подобного! – возразила Грейс. Слова Джо больно ударили по ее самолюбию. – Она вообще‑то входит во внутренний круг! Ты знала?.. – Она снова обратилась к сестре. – Рози ездила в отпуск на Сент-Барт со своими друзьями-аристократами из дворца. – Не припомню, кажется, ты мне говорила, – сказала тетя Би с саркастической ухмылкой. – Примерно сто тысяч раз!