– Не говорила я тебе! – Говорила! А еще как Рози играла с принцем Джорджем в мяч на Пасху и давала Кейт поносить свои туфли в кризис! – Ну м-а-а-ам! Грейс не обратила на протест дочери никакого внимания. – Ой, вы посмотрите на нее! Моя дорогая, раньше ты была в восторге от моих рассказов! Вы все говорили: “О, я помню эту фотку из блога «Что носит Кейт»!” Бедняжке папарацци покоя не дают, а вы и рады! – Неправда! Спор перетек в обсуждение герцогини Кембриджской, которую Рози теперь про себя называла Кэтрин – хотя и предпочитала не делиться этой информацией с остальными, – и о том, как чудесно она выглядела в Канаде, когда она снова забеременеет, поссорилась ли она с кем‑то из своего окружения и почему у нее никогда не было “лучших друзей”. Рози знала ответы на часть из этих вопросов, а остальные считала абсурдными, при этом все они поставили бы в неловкое положение женщину, о которой шла речь, поэтому она была рада, что ее никто ни о чем не спрашивал. Вместо того чтобы участвовать в разговоре, Рози молча помогала Мики и Ральфу убирать со стола, аккуратно складывая посуду в ограниченном пространстве кухни, как в детстве. Она положила последнюю тарелку в стопку, стоявшую на еще теплой плите, и почувствовала на себе взгляд Мики. В нем было нечто такое, что ее насторожило. – Ты правда была на Сент-Барте? – спросил он, и Рози кивнула в ответ. – А почему не рассказывала? – Да как‑то к слову не пришлось. Мики усмехнулся. – Да-а-а, моя королева, высший класс! Стильно! Рози улыбнулась в ответ, набирая полную грудь воздуха и наслаждаясь относительным спокойствием. – И как оно? Понравилось на острове? – спросил Мики. – Да, очень! Там просто сказка. Очень по‑французски. Тишина, покой. Отличная еда. Все такое дорогое, что от ценников глаза слезятся. Как‑то так сверхбогатые люди представляют себе отдых. – Ну расслабиться‑то хоть получилось? – На удивление, да! – сказала Рози и засмеялась. – Там готовили свежую рыбу, пальчики оближешь! В общем, да, мне очень понравилось. Мики покачал головой с деланым возмущением. – Мы вас теряем, капитан Ошоди. Рози подошла к брату и обняла его. – Мики, я всегда буду рядом, – сказала она серьезным тоном. Он почувствовал, что для нее это очень важные слова, и обнял ее в ответ. – Все хорошо, – пробормотал он. – Я шучу, мы тоже всегда с тобой. Мики не мог понять, почему Рози, буквально самая строгая женщина из всех, кого он знал, вдруг так крепко его обняла. – Ну-ну, сестренка, что с тобой? – мягко сказал он, нежно поглаживая ее по затылку. Ее плечи несколько раз вздрогнули от всхлипов. – Все хорошо, – повторил Мики. – Я с тобой. Рози перевела дыхание и отступила назад. Он не видел следов от слез на ее прекрасном лице с тех пор, как ей было четырнадцать и Патрик Страйкер, старшеклассник, капитан футбольной команды, при всех растоптал ее чувства. Взяв кузена за руки, Рози спросила: – Мики, что ты видишь? Он не знал, что ответить и покачал головой. Но она не отпускала. – Что ты видишь? – Тебя вижу, Зи, – растерянно ответил он. – А что я должен увидеть? Она снова обняла его и прошептала: – Ничего. Как раз в этот момент в кухню ввалился Ральф с огромной, покачивающейся стопкой сервировочных мисок. – Эй, вы чего? Идите чай пить. Рози нужно было побыть одной, поэтому Мики увел брата с кухни и закрыл дверь. Наблюдая из узкого окна, как дети играют в мяч во дворе, Рози думала о записках, о нарисованном ноже и обещала себе, что не позволит этому ублюдку так с собой обращаться. Он попытался ее сломить. Но не на ту напал, и теперь будет жалеть об этом до конца своих дней. Семья Рози окружила ее любовью, как защитным полем. Мама спорит с тетей Би, отец не понимает, что происходит, Ральф вечно дразнится, Флисс во Франкфурте, но всегда готова ее выслушать, все как всегда. У Рози нет времени ломать голову над дурацкими записками – у нее есть дела поважнее. Он хочет, чтобы Рози сбежала из дворца? Как бы не так, никуда она не денется. Найдет его и залезет ему в душу. Посмотрим, как ему это понравится! Глава 19 Дни стали короче, темнело рано. Был канун Хэллоуина. Автобус, следовавший до дворца, проезжал мимо витрин магазинчиков с масками и дьявольскими вилами. Рози отметила про себя, что в продаже появилось много резиновых масок в виде лиц политиков. Хочешь по‑настоящему напугать друзей? Нарядись премьер-министром или каким‑нибудь европейским бюрократом. Ну или на худой конец будущим президентом. Рози показала пропуск охраннику на проходной и направилась в свой кабинет. Теперь в ее обязанности входил сбор всех отчетов инспектора Стронга в одну папку, которую затем нужно было передать Боссу. В ту же папку она сложила копии записок, которые получила (или отправила) Синтия Харрис, и ее биографию, составленную сержантом-детективом Хайгейтом после разговора с сотрудниками отдела кадров. Сначала Рози решила покопаться в записках. Понижение миссис Харрис в должности упоминалось в двух из них. “раньше ты была такая важная, как сыр в масле каталась, а теперь всего лишь уборщица, которая копается в грязи”; “тебя все ненавидели в сдд, и тут ты всех бесишь. злобная шлюха, никому ты не нужна. вали на** отсюда и сдохни”. Тот же самый факт сержант-детектив Хайгейт отразил в сухой биографической справке: БИОГРАФИЯ Синтия Харрис (урожденная Баттерфилд) 1953 г. р., Брайтон, Восточный Сассекс Магистр искусствоведения, Эдинбургский университет Поступила на службу в 1982 г. в возрасте 29 лет. Помощник куратора, Королевская коллекция, СДД Повышена до должности помощника зам. хранителя КК, 1983 Переведена в отдел обустройства, 1986 Переведена в хозяйственную службу, 1987. Горничная? Повышена до должности старшего сотрудника хоз. службы, 1992 Повышена до должности руководителя 1‑й смены, 1996 Виндзорский з. 1998–2002 Старший сотрудник хоз. службы, БД 2002–2016 Рози стояла у стола, забыв снять пальто, и разглядывала записки. Дядя Макс был прав, Синтия начала работать на Корону в качестве помощницы куратора Королевской коллекции. С такой‑то должности уйти в горничные? Серьезно?! Как будто сказка про Золушку, только наоборот. Видимо, о том, что начальник отдела обустройства стал ее мужем, сержант-детектив Хайгейт не узнал, зато об этом помнил дядя Макс. Что‑то тут нечисто: если бы “мистер Харрис” был начальником отдела, кто‑нибудь да рассказал бы. Затем одно повышение за другим… Потом ссылка в Виндзорский замок. Неужели она уже тогда начала мутить воду? Но все это не так важно. А вот даты – от них у Рози мурашки побежали по спине. С начала до середины восьмидесятых Синтия Харрис работала под руководством хранителя королевских картин. Господи, да она же работала помощницей его заместителя! Судя по всему, в отдел обустройства она перешла примерно в то же самое время, когда пропала картина королевы. Похоже, она была как раз тем человеком, который, вероятно, как никто другой смог бы помочь Рози в ее изысканиях летом. Вот только никто из тех, с кем она говорила, и словом не обмолвился о Синтии Харрис. Но даже если бы Рози узнала об этом еще тогда, ей бы все равно не удалось поговорить с горничной, потому что, когда она была в Лондоне, Рози уехала в Балморал, а потом наоборот. Рози пришлось бы ждать до октября, когда Синтия Харрис вернется во дворец, но к тому времени… Так вот почему у нее мурашки. Она представила, как Синтия возвращается в Букингем, тем же вечером теряет равновесие и падает. Осколок разбитого стакана рассекает кожу и вонзается в артерию. Рози так и видела, как Синтия Харрис лежит на зеленой плитке, точь‑в-точь как описано в отчетах (сэр Саймон никогда не описывал в деталях, что он увидел в тот день), а из раны хлещет кровь. Неужели Синтия Харрис шла босиком и поскользнулась на мокрой плитке? Рози так и не поверила в эту версию. И королева, естественно, тоже. Через пару дней после смерти горничной она вызвала старшего инспектора полиции. То ли интуитивно, то ли как‑то иначе, но королева поняла, что все не так просто. Рози чувствовала, что тут что‑то не сходится, но поток мыслей уже было не остановить. Почему мне никто не сказал? Завтра утром надо будет поговорить с королевой.