Часть третья Задачка на три корги Глава 20 Эти тридцать дней стоило бы назвать Месяцем дипломатии и смерти. Вернувшись из Виндзора, где она немного освежилась за выходные, королева спустилась вниз, чтобы пообедать с Филипом, Чарльзом и Анной, а заодно обсудить несколько вопросов, которые касались широкого семейного круга. Было решено снизить расходы, по крайней мере на публичные мероприятия, когда Чарльз взойдет на престол. Поменьше людей, приветствующих толпу с балкона, на дни рождения, сократить личную охрану, поручить больше обязанностей публичным членам королевской семьи. Старшие – дети самой королевы и сыновья Чарльза – были к этому готовы. А вот младшие могли поднять бучу. Им нравилось делать вид, что они заняты чем‑то полезным, и собирать все полагающиеся им за это сливки. Нужно постепенно подготовить их к нововведениям, и Чарльзу еще предстоит обсудить подробнейший список. У подножия лестницы адъютант остановил королеву, чтобы сообщить, что помощница личного секретаря желает с ней поговорить, причем очень срочно. – Мэм, она сказала, что хочет обсудить эмалированную шкатулку. Королева ахнула. – Передайте, чтобы суп поставили на подогрев. Я постараюсь подойти как можно скорее. Мы встретимся в зале 1844 года. Она быстрым шагом направилась к ближайшему свободному залу, где можно было закрыть дверь и быть уверенной в том, что их никто не подслушает. Уиллоу, Кэнди и Вулкан радостно трусили за ней по пятам. Проходя мимо портретов предков, облаченных в бархат и горностаевые меха, королева живо вспомнила тот день, когда Рози помогла ей раскрыть первое загадочное дело и она в знак благодарности подарила ей шкатулку. Если девушка ее упомянула, значит, дело очень серьезное. Королева дошла до зала 1844 года, который находился на первом этаже в окружении полугосударственных апартаментов. Здесь она проводила аудиенции с самыми важными гостями. Стены, окрашенные в персиково-розовый цвет, успокаивали нервы посетителей, при этом двадцать мраморных с позолотой колонн, сине-золотая мебель в стиле ампир и малахитовые канделябры производили величественное впечатление. Как и большинство нежилых помещений дворца, этот зал был многофункционален. Королева относилась к таким комнатам как к декорациям, которые приспосабливались под любой случай. Например, еще вчера Филип проводил здесь званый обед, а уже сегодня носильщики поставили всю мебель вдоль стены, готовя зал к приему. К счастью, сейчас тут никого не было. – Проследите, пожалуйста, чтобы нам никто не помешал. Адъютант воспринял просьбу королевы как сигнал о том, что его присутствие не требуется, и остался снаружи. Через пару минут в зал зашла Рози. – Прошу прощения, но вам придется поторопиться. У меня всего минутка. – Да, Ваше Величество. Я по поводу Синтии Харрис. – Неужели? Рози вкратце пересказала королеве содержание вчерашнего разговора с дядей Максом. – Я заглянула в профессиональную биографию миссис Харрис и выяснила, что она почти наверняка работала в отделе обустройства в 1986 году, как раз во время ремонта. Нынешние сотрудники указали мне на человека по имени Джо Флауэрс, который занимал должность управляющего. Однако сейчас он борется с болезнью Альцгеймера. Я навестила его в доме престарелых по приезде из Балморала, но мне не удалось узнать ничего полезного. – Они вполне могли быть незнакомы с миссис Харрис. – Все верно, – ответила Рози, изо всех сил стараясь не тараторить. – Но до этого она работала помощницей заместителя хранителя королевских картин, мэм. Тогда эту должность занимал Шолто Харви. – Боже правый! Шолто?! – Если бы какая‑нибудь картина пропала, Синтия Харрис наверняка узнала бы об этом и вряд ли забыла о ней, верно? Я понимаю, что мое открытие может показаться незначительным, но помните, вы удивились, что мне не удалось найти нужного человека, который мог бы помочь проследить путь вашей картины? Мне кажется, этим человеком была миссис Харрис. Если мы подозреваем, что в исчезновении “Британии” замешана преступная группировка… – Банда браковщиков. Кажется, я начинаю понимать. – Возможно, Синтия узнала об этом. А они поняли, что она в курсе. Я… – Рози старалась подобрать слово, которое точнее всего описало бы ее состояние. – Обеспокоена, – сказала она, хотя истинное чувство было гораздо сильнее, – тем, что свидетель тех событий был прямо у меня под носом, но никто о ней и словом не обмолвился. Летом мы с ней разминулись: я была в Шотландии, а она – в Лондоне, и наоборот. Когда вы вернулись из Балморала, у меня наконец появилась возможность поговорить с ней с глазу на глаз, но на тот момент я не знала, что она может нам помочь. И, естественно, этот важный разговор не состоялся. – Да, я понимаю, – посочувствовала королева. – Ваши сотрудники обычно работают здесь десятилетиями. Все обо всем знают. У меня в голове не укладывается, что никто, кроме дяди Макса, не знал, где раньше работала миссис Харрис. В конце концов, почему мистер Харви никак не отреагировал на ее смерть? В чем причина? В тот момент мне показалось, что он просто очень сдержанный и тактичный человек, но если она работала с ним напрямую – это очень странно. Обо всем остальном он выражал свое мнение довольно открыто. Королева плотно сжала губы, отчего ее выражение лица заметно помрачнело. – Вы ведь понимаете, что значат ваши подозрения? – Да, мэм, – глубоко вздохнув, ответила Рози. Из коридора послышались сопение и топот собачьих лап по ковру. Две женщины стояли молча, и обе представляли себе лежащее в луже крови тело. – Что ж, – произнесла наконец королева. – У вас есть кто‑то на примете? – Нет. По крайней мере, пока я не могу указать на конкретного человека. – Вы говорили об этом инспектору Стронгу? – Еще нет. – Дайте мне немного времени на размышления. – Да, конечно! – воскликнула Рози и облегченно выдохнула. – Я думала, вы не поверите. Мне казалось, что я немного драматизирую. – И все же вы решили рассказать, – ответила королева. – Хотя знали, что на это время у меня запланирован обед с королевской принцессой[52]. Получается, вы посчитали эту информацию достаточно важной. Рози попыталась скрыть улыбку. Принцесса Анна славилась пунктуальностью. Даже собственную мать она могла поприветствовать недоуменно приподнятой бровью. – Вы правы, прошу прощения. – Не стоит извиняться. Правда, теперь мне стоит поторопиться. Однако, как только Рози ушла, королева решила выделить себе еще минутку, чтобы насладиться одиночеством. Вчера вечером, когда она ездила верхом в Виндзоре, все ее мысли были только о Рози и записках. Если Синтия Харрис отправляла записки сама себе, нужно было понять, кто и почему выбрал целью Рози. Судя по запискам, от нее хотели избавиться, и королева размышляла, кому и каким образом она могла перейти дорогу. И вот как все обернулось. Миссис Харрис убита в тот же день, как вернулась во дворец из Шотландии, чтобы Рози не могла с ней поговорить. Но почему? Потому что Рози интересовалась пропавшей тридцать лет назад картиной малозаметного австралийца. Причина нелепейшая до смешного. И все же… Подозрительнее всего вел себя Шолто Харви, который умолчал, что когда‑то тесно сотрудничал с женщиной, о чьей смерти трубили во всех новостях, вперемешку со сказками про юных принцесс и шампанское. Почему ее он не упомянул, но при этом раскрыл историю о банде браковщиков? Если убийца и существует, то это точно не Шолто. Какой вред он мог причинить, сидя в Котсуолдсе? Вот только почему, пытаясь помочь, он тут же вставляет палки в колеса? Раздался осторожный стук в дверь. – Мэм? Черт! Суп либо остынет, либо выкипит, а Филип, Анна и Чарльз будут в бешенстве. Королева крикнула, что уже идет, и засеменила вслед за собаками так быстро, как только могла. Глава 21 Днем в кабинет заглянула Анна. – Не помешаю? На самом деле, она сильно помешала. Королева разбирала давным-давно ожидающую ответа личную корреспонденцию. Анна только что вернулась из города, куда ездила по делам, села в удобное кресло – она всегда выбирала его, когда приходила к матери, – и принялась поглаживать сгорающих от нетерпения и любопытства Вулкана и Кэнди, тут же прибежавших к ее ногам. Уиллоу не отошла от хозяйки, но учтиво навострила уши. – Теперь все совсем не так, как раньше, да? – спросила Анна твердым голосом, но в ее глазах читалось сочувствие. – Сильно по ней скучаешь? Она говорила о собаке. Прошел всего месяц с тех пор, как ветеринар сделал Холли последнюю, но необходимую процедуру, и королева по несколько раз на дню мучилась угрызениями совести. Когда слышала, как по ковру теперь топают шесть пар лап вместо восьми; когда давала лакомство и гадала, подойдет ли оно пожилой собаке, но вдруг вспоминала, что теперь задаваться этим вопросом ни к чему; когда видела, как впереди нее по коридору забавно ковыляет, виляя хвостом, корги и трется о ноги, стоит ей только присесть, или ложится в самом неудачном месте. Теперь ничего не осталось – лишь призрачные воспоминания. Как раз в этот момент королева отвечала на соболезнования старых друзей. Они тоже любили собак, поэтому все понимали. – Да, мне очень ее не хватает, – ответила королева. – Но ведь жизнь продолжается, правда? – Конечно, мамочка. Если захочешь, ты всегда можешь со мной поговорить. Когда умерла Мейбл, я все глаза выплакала. – Это точно, – подтвердила королева. В этом вся Анна: твердая, как кремень – ей не было никакого дела до того, что вся семья видит, как она рыдает по любимому питомцу. Королева вспомнила, как однажды ей пришлось усыпить корги из‑за бультерьеров дочери. Да уж, не самое приятное воспоминание. “Кем надо быть, – спрашивала себя королева, – чтобы убить собственную морскую свинку?” Она снова вспомнила историю о Пегги Торникрофт, и это навело ее на мысли о Синтии Харрис. – Какая‑то ты сегодня задумчивая, – сказала Анна. – Я еще за обедом заметила. Я могу тебе как‑то помочь? Королева рефлекторно отказалась.