– Нет-нет, дело не в Холли. – Боже, неужели президент Колумбии устроил балаган в Бельгийском люксе? Как тот принц, который хотел разжечь костер, помнишь? Еще бы. Он заявил, что ест только еду, приготовленную естественным способом. Тогда его смогли убедить, что будет гораздо безопаснее, если личный повар разведет огонь на кухне. – Помню. Нет, с ним все в порядке. – Ах, горничная в бассейне? Это просто ужасно. Я не стала рассказывать малышам, они бы с ума сошли. – Тоже нет, – солгала королева. – Есть одна проблема. Я чувствую, что должна кое о чем сообщить, но, если сделаю это, ситуация может выйти из‑под контроля, и я боюсь с ней не справиться. При этом, возможно, что я вообще не права. – А нельзя попросить сэра Саймона, чтобы он все уладил? – Нет, к сожалению. – Точно? Мне кажется, для него нет ничего невозможного. Разве что заставить Беатрис и Евгению заняться чем‑нибудь полезным. – Не в этом случае. – Может, просто подождать, пока все само собой рассосется? Королева ласково улыбнулась дочери. Она очень ценила в ней практичность и инстинктивное желание помочь, которое при этом сочеталось с тактичностью, проявившейся с возрастом. Анна понимала, что мама зачастую не может раскрывать секретную информацию, поэтому, если она сама о чем‑то не говорит, то не стоит спрашивать. – Вряд ли такое возможно, – ответила королева. – Хотя было бы замечательно. – Что ж, – сказала Анна, вставая с кресла, – в одиночестве тебе лучше думается. Только напомню тебе один случай. Когда у меня никак не получалось организовать скачки в Гаткомбе, я обзвонила всех и вся, постоянно капала на мозги, и люди от меня чуть ли не вешались. А ты мне тогда сказала, что проблемы надо решать по мере их поступления и лучше ничего не предпринимать, если не уверена на все сто. – Анна подошла к матери и нежно ее поцеловала. – Пойду переоденусь. У меня торжественный вечер в Сити, надо собрать кучу денег для женской волонтерской службы. До завтра! Когда дочь ушла, королева отложила недописанное письмо, чтобы обдумать ее совет. Чувство долга подсказывало, что нужно как можно скорее высказать старшему инспектору свои опасения по поводу миссис Харрис. Если Синтию убили, чтобы она не смогла рассказать Рози о произошедшем в восьмидесятые, то на территории дворца совершено убийство и, естественно, нужно сообщить в полицию. А если это не убийство? Официальной версией все еще считается несчастный случай, несмотря на то что королева сомневалась в ней с самого начала. Неужели кто‑то намеренно инсценировал глубокий порез осколком стакана? (Королева никак не могла уложить в голове, что такую травму можно получить случайно.) Рози все лето выясняла обстоятельства пропажи картины. Стал бы кто‑то планировать и совершать убийство, чтобы ей помешать? Серьезно? Если сказать старшему инспектору, он вряд ли сможет навести справки, сохранив эти сведения в тайне. Он не Билли Маклахлен, который служил у нее в охране и иногда помогал ей после выхода на пенсию. Стронг будет обязан доложить о новой версии начальству. Даже если они и попытаются не поднимать лишнего шума, это не отменит того факта, что в Букингемском дворце совершено убийство. Перед глазами пролетели заголовки газет и бесконечные обновления новостных сводок. Королева выглянула в окно. Во дворе горели газовые фонари, наследие викторианской эпохи, хотя ее прапрабабушка считала их бесполезными новомодными штучками. За стенами дворца жизнь Лондона текла своим чередом. Она почувствовала, что у нее начинает болеть голова. Сказать или не сказать? Это всего лишь догадки, хотя в разговоре с Рози в зале 1844 года ей казалось, что все очевидно. Совет Анны, пусть и данный вне контекста, все равно звучит здраво. Будь она министром, готовящимся к встрече с королевой, она собрала бы воедино как можно больше фактов, в которых она абсолютно уверена. В случае со старшим инспектором стоит поступить точно так же. Вот и ответ. Королева выдохнула с облегчением и откинулась на спинку кресла. Она уже знала, с чего начать. Но пока что это не представлялось возможным. Глава 22 Официальный визит президента Колумбии был назначен на вторник. Это было главное событие в календаре королевы, поэтому она изо всех сил стремилась, чтобы Лондон и Букингемский дворец произвели на него наилучшее впечатление. Много лет ей казалось, что некоторые лидеры латиноамериканских стран ей ближе по духу, чем все остальные. Господину Сантосу, который вплотную приблизился к заключению эпохального мирного договора у себя на родине, королева была готова оказать самый пышный прием на грани возможностей Государства и Короны. Когда‑то он приезжал сюда учиться в университете, а теперь вернулся свеженагражденным лауреатом Нобелевской премии мира, чтобы выступить в Лондонской школе экономики с речью о роли молодежи в достижении мира. Кроме того, он собирался посетить Северную Ирландию, пройтись по тем же местам, где совсем недавно была сама Ее Величество, чтобы своими глазами увидеть, какого невероятного прогресса может добиться общество, отказавшееся от войны. Королева была безмерно благодарна Рози за то, что она нашла подходящую к случаю цитату колумбийской писательницы, которую можно включить в приветственную речь: “С чем бороться труднее: с войной или безразличием?” В тот вечер королева выступила на банкете в позолоченном Бальном зале перед ста семьюдесятью гостями. Два стола, поставленных друг напротив друга и соединенных во главе еще одним столом для первых лиц, были такими широкими, что лакеям приходилось разуваться и забираться на них, чтобы разгладить скатерти и расставить серебряные подставки под десерты и ветвистые канделябры из Гранд Сервиза, приобретенного принцем Уэльским, будущим королем Георгом IV, в начале девятнадцатого века. Перед каждым гостем стояло по шесть бокалов из резного хрусталя. Повсюду были букеты из прекраснейших колумбийских орхидей и цветов, выращенных в саду Букингемского дворца. Руководитель хозяйственной службы измерил по линейке расстояние от каждого ножа и вилки до края стола. И даже сама королева предварительно осмотрела сервировку, чтобы убедиться, что столы накрыты по высшему разряду. Место Ее Величества было за главным столом рядом с мистером Сантосом. На прием она надела потрясающий комплект драгоценностей из “Викторианской сюиты короля Георга VI”, состоящий из сережек, ожерелья и тиары с бриллиантами и сапфирами, который идеально соответствовал случаю и производил нужный эффект. Королева в принципе обожала надевать полные комплекты драгоценных украшений на такого рода мероприятия. Вместе с президентом она уже провела смотр парада конной гвардии, прокатилась в карете по аллее Мэлл и пообедала в Эркерном зале. А завтра еще более ответственный день: у нее будет шанс пообщаться с лидером нации наедине и покорить его своим очарованием. Именно в такие моменты – во время проведения банкетов и церемоний вступления в должность – она была готова простить Букингемскому дворцу его громадные размеры, причудливую планировку и переоформление, которые затеял Георг IV, ее двоюродный прапрадедушка, и трудности в поддержании в нем порядка. Его далеко нельзя назвать идеальным домом, но для того, чтобы выразить признательность от лица всей британской нации или протянуть руку дружбы, лучше места не найти. Ее Величество и остальные члены королевской семьи делали все возможное, чтобы гости, приехавшие сюда раз, всю жизнь вспоминали свой визит добрым словом. Во время ужина королева испытывала огромное облегчение при мысли о том, что мистер Сантос и его жена даже не представляют, какие ужасы творятся прямо у них над головой. Как раз недавно потолок Бального зала специально обследовали, чтобы убедиться, что он не настолько опасен, как в Государственной Столовой, которая все еще была закрыта. Букингемский дворец походил на лебедя в озере: на поверхности так грациозно скользит, а под ней по‑дурацки дрыгает лапками. К великому счастью королевы и руководителя хозяйственной службы, потолок в тот вечер не обрушился. После двух ночей в Бельгийском люксе и насыщенной программы мероприятий мистер Сантос отбыл в Северную Ирландию, и королева наконец смогла вдохнуть полной грудью. В четверг утром она отправилась в Ньюмаркет на открытие памятника скаковому коню, воздвигнутого в честь долгой и удачной для нее череды скачек в этом городе. В вертолете по пути в Саффолк королева прочитала записку от сэра Джеймса о начавшемся расследовании деятельности банды браковщиков, к которому его втайне подтолкнула Рози. Ее сердце сжалось. Всего полстранички: В ходе предварительных изысканий мне удалось выяснить, что в восьмидесятые годы имели место неприятности, связанные с управляющим по имени Сидни Смерк, который в то время возглавлял отдел обустройства. Слывший человеком своеобразным, он в конце концов обнаружил свою истинную сущность, оказавшись запойным алкоголиком. Его арестовали и судили за избиение человека возле паба, и тогда моему предшественнику пришлось от него избавиться. Не исключено также, что он пытался промышлять рэкетом, но могу вас заверить, что предполагаемая деятельность так называемой “банды браковщиков” носит исключительно исторический характер. Если вдруг мне станут известны дополнительные сведения относительно этого вопроса, я немедленно вам сообщу. Тем не менее спешу вас уверить, что моя команда держит перемещение ваших активов под строжайшим контролем. Королева подняла глаза от записки и глубоко вздохнула. Ну вот, опять. Если еще раз кто‑нибудь скажет ей, что “все под контролем”, она сама будет вынуждена что‑нибудь сломать. Весь остаток пути королева пыталась уложить в голове прочитанное, но полеты на вертолете мало способствуют активизации мыслительной деятельности. Если Шерлоку Холмсу требовалось три трубки, чтобы раскрыть сложное дело, то королеве для решения этой задачки понадобятся три корги. Она пообещала себе уделить должное внимание этому вопросу, как только окажется дома. Глава 23 За долгие годы у королевы выработалась привычка брать на прогулку сразу несколько собак, если ей нужно было обдумать серьезную проблему. Раньше их было так много, что в итоге она тратила больше времени на просьбы не разбегаться, чем на раздумья. Сейчас такой роскоши выбора не было. Под вечер, когда королева вернулась во дворец, у нее в расписании появилось небольшое окошко перед чаем. Она отложила бумаги в сторону и посмотрела в окно. Небо серое, с темными тучами – скоро пойдет дождь. Ну и пусть. Королева велела пажу говорить всем, кто будет ее искать, что она ушла на прогулку, скорее всего надолго. Собаки отправились за хозяйкой в тамбур, где она накинула дождевик, повязала косынку и обула удобные ботинки, а затем они вместе вышли в сад. Родословная дорги Кэнди и Вулкана вела свое начало от давнего знакомства ее корги Тайни с таксой Маргарет по кличке Пипкин. Несмотря на коротенькие лапки, дорги были очень подвижными и вели активный образ жизни. Корги по кличке Уиллоу сомневалась, нужна ли ей еще одна прогулка после утренней с лакеем, но решила пойти с ними из чистого любопытства. Прохладный терпкий воздух напоминал о том, что начался ноябрь и зима уже не за горами. Королева чувствовала, как морозец покалывает кожу и щекочет горло. Лужайка перед ней тянулась до самого озера. Две недели назад, в разгар осени, все вокруг было залито яркими красками: насыщенно-желтые ясени, алеющие кипарисы и рыжевато-бурые каштаны, растущие по обеим сторонам лужайки и вокруг водоема. Сегодня деревья уже стояли золотисто-коричневые, а поляну со всех сторон окаймляли россыпи листьев. Раньше здесь развели бы костры, но теперь повсюду стояли компостеры. Филип распорядился, чтобы листву утилизировали более экологично, но королева скучала по стоявшему в воздухе запаху древесного дыма. Она завернула за западную террасу, дворец остался по правую руку, и направилась к склонившимся друг к другу платанам. Собаки узнали маршрут и побежали впереди нее. Они трусили по дорожке, обнюхивая траву по сторонам и останавливаясь, услышав команду хозяйки. Пройдя до конца террасы, королева быстрым шагом направилась вдоль северо-западного павильона, который ее отец переделал в бассейн. Снаружи он был похож на древнегреческий храм с высокими окнами в георгианском стиле. Королева шла мимо, заглядывая внутрь, чтобы получше рассмотреть интерьер, и вспоминала ночь, когда королевская семья вернулась из Балморала. “Что же случилось с миссис Харрис?” – спросила она собак, которых больше интересовали кучи листьев, чем размышления хозяйки. Поэтому остальные мысли она решила оставить при себе. Зачем вообще Синтия Харрис туда пошла? Полицию вполне устраивало объяснение, что она оказалась в бассейне одна, чтобы выслужиться, или просто потому, что ей так захотелось. Она пришла в домашних тапочках, которые нашли в женской раздевалке, так что вряд ли ей назначили свидание – впрочем, никто эту версию всерьез не рассматривал. Снаружи повсюду были развешаны скрытые камеры, которые реагировали на малейшее движение, и все они работали. Той ночью никто во дворец не проникал. Если горничная и пришла в бассейн, чтобы с кем‑то встретиться, то этот человек точно из здешних. На ее теле не обнаружилось никаких следов, не считая травмы от падения на голове и порезов на голени, которые бы свидетельствовали о том, что она боролась или сопротивлялась. Журналисты тоже не почувствовали подвоха и наперебой писали статьи об опасности порезов на лодыжке. Поскольку фотографий с места преступления не было, в прессе то и дело возникали смоделированные изображения того, как могла выглядеть миссис Харрис, лежа там, со стаканами всех форм и размеров и указаниями, где можно купить такие же. На удивление, никто из них не заинтересовался записками с угрозами. Все продолжали считать, что миссис Харрис погубили граненый хрусталь и невезение – или, возможно, аморальное поведение Беатрис и Евгении, которые в то время находились в нескольких милях от дома. Никто не мог поверить, что жертву мог кто‑то недолюбливать. Саймон пытался объяснить ситуацию, но королева и так все понимала. Она прекрасно знала, что некоторые журналисты сначала решают, какая версия им нравится больше, а потом подбирают подходящие факты. Ее семья сталкивалась с этим множество раз. К тому времени королева уже дошла до платанов, которые Виктория и Альберт высадили по двум сторонам от дорожки сто пятьдесят лет назад. Деревья возвышались над ней высоко в небе. Переплетенные ветви образовывали арку, как, наверное, и планировали ее предки. От платанов она пошла по дорожке, уходящей влево, к розарию. Может быть, зря она это все затеяла? Нет же никаких доказательств. Если учесть, какая шумиха поднимется, то зачем вообще продвигать версию с убийством? Королева прошла мимо беседки, в которой она обожала устраивать чаепития для правнуков в теплую погоду. Уиллоу держалась неподалеку от хозяйки и не сходила с тропинки, пока Кэнди и Вулкан носились по траве. Потому что она чувствует, что что‑то здесь не так! Нельзя опускать руки. “Мотив, средства, возможность, – пробормотала королева. – Уиллоу, ты же знаешь эту триаду, необходимую для раскрытия преступления, правда?” Корги безразлично фыркнула, и они пошли дальше. Мотив Рози выяснила. И хотя королеве было о чем поразмыслить, аргументы показались ей весьма слабыми. Даже если Синтия Харрис знала о банде браковщиков и похищенной картине, кто бы пошел на убийство ради защиты мелкого воришки произведений искусства и лишних подарков? Не то чтобы они были никому не нужны, просто их негде хранить. Относительно средств королеве оставалось только догадываться. Она хорошо знала своих сотрудников, но понятия не имела, кто из них имел необычную склонность к прокалыванию артерий на заказ, – так что у нее не было никаких зацепок. А что до возможности… Если Синтию Харрис и правда убили, то это должен был совершить кто‑то, кто хорошо знал дворец, остался в нем на ночь и смог пройти незамеченным для камер. Учитывая, что в зоне бассейна была только одна сломанная камера, с такой непосильной задачей справился бы даже трехлетний принц Джордж, если бы набрался смелости. В ту ночь во дворце находилось около полусотни слуг. Недавно она уже стала свидетелем того, как все ее сотрудники попали под подозрение MИ-5, и не собиралась рисковать без достаточных оснований. Нет, сначала надо понять мотив, и только потом уже думать, кто убийца. В ноябре розарий выглядел плачевно. Королева подозвала собак и пошла дальше. Из-за забора справа слышались звуки оживленного движения транспорта. Тропинка между деревьями пролегала вдоль старого теннисного корта, где королева сыграла несколько отличных партий с папой, когда была с подростком, и еще немного – с юным Филипом Маунтбеттеном, когда тот ухаживал за ней и хотел произвести впечатление. Прямо за кортом был уголок, который они иронично прозвали “рестораном для червей”, где садовники тестировали самые современные методы переработки и компостирования. Филип обожал быть первым во всем и всегда следил за последними достижениями науки. В его расписании дел часто бывали запланированы посещения медицинских исследовательских центров и университетов. Как раз сегодня он поехал в Хартфордшир на открытие нового научного института. Королева подумала, что ее муж – это принц Альберт своего времени: прогрессивный, энергичный, неутомимый. Он тоже долгое время чувствовал себя чужим, когда оказался при дворе, и часто оказывался непонятым самыми близкими и дорогими людьми. Королева отвлеклась от мыслей о муже, увидев, что Уиллоу подошла к дурно пахнущим мусорным контейнерам. К тому времени она уже была в дальнем конце сада, где равномерный гул двигателей автобусов и такси с улицы Гросвенор-плейс добавлял басовые ноты к пению птиц и отдаленному шуму воздуходувки для уборки листьев. Дорожка снова сворачивала налево. Через пару минут, если обернуться, за озером снова покажется западная терраса. По странному стечению обстоятельств, как это обычно и бывает при медитативной ходьбе, это наблюдение подсказало ей другой способ решения проблемы. Можно пойти от обратного. Если она не смогла найти доказательств того, что миссис Харрис убили, нужно попытаться убедить себя в том, что с ней произошел несчастный случай. Отличный план! Королева зашагала увереннее, подбирая аргументы в пользу официальной версии. Прежде всего, сама Синтия. Трудно поверить, что горничная отправилась ночью к бассейну, чтобы прибраться, но если кто‑то и вел себя странно и чересчур добросовестно, то это Синтия. Во-вторых, принимая во внимание весьма убедительную теорию леди Кэролайн о том, что она сама могла писать себе записки, становилось очевидно, что написавший записки не мог ее убить. На такой шаг ее могли толкнуть несчастья в прошлом. Как раз сейчас эти обстоятельства выясняет старший инспектор Стронг. А преследователь? Королева решила, что это отдельная проблема, с которой столкнулись Мэри ван Ренен и, возможно, Рози. Его действия не выражались в физическом насилии – пока. Слава богу. А что насчет управляющей службы, которая раньше называлась “отделом обустройства”? Почему в разговоре с Рози ее сотрудники ни разу не упомянули Синтию? Это очень странно. Может ли быть так, что никто из них не знал историю женщины – пусть и не самой знаменитой, – которая начала карьеру в Королевской коллекции, перешла в их службу, а потом вообще стала горничной? Синтия ведь даже была помолвлена с их бывшим начальником! Но, видимо, эта сплетня была для них недостаточно хороша. А может, помолвка – всего лишь пустая спекуляция или ложное воспоминание. По опыту королевы, служащих дворца хлебом не корми, дай только дворцовые предания обсудить. Они передаются из поколения в поколение, и не исключено, что со временем какие‑то детали меняются или забываются. Будь Синтия Харрис жива, она, может быть, даже обрадовалась бы этому обстоятельству. В принципе, королева была готова поверить в коллективную амнезию. Но даже если банда браковщиков продолжала существовать, Синтия знала о ней, а Рози шла по ее следам, снова возникал изначальный вопрос: кто мог совершить убийство ради подарков и старой мебели, которые никому не нужны? Вулкан выбежал из кустов, держа в зубах вымазанный в грязи и слизи теннисный мячик, который лежал там с лета. Королева скомандовала ему бросить мяч и посмотрела налево, на видневшееся между деревьями озеро. А что Шолто Харви? Если Стронг прав – и Рози перепроверила его отчет, – то Шолто и Синтия должны были работать вместе в середине восьмидесятых. Возможно, он не стал обсуждать с Рози ее смерть и сделал вид, что не в курсе, из чувства такта? Королева шла дальше, стараясь подстроить свою логику под это наивное объяснение. Она твердо знала, что он обожал свою работу, но не помнила, была ли Синтия его помощницей. Вполне возможно, королева просто не знала о ней. Судя по рассказам Рози, Шолто до сих пор с нежностью вспоминал то время. Королева очень жалела, что он слишком рано ушел в отставку. Он был исключительно талантливым куратором и искусствоведом, сотрудники Королевской коллекции очень его уважали. Она даже думала, что однажды он возглавит отдел. Совершенно непонятно, почему такой человек, как Шолто, потерял всякий интерес к человеку, с которым он работал рука об руку в те памятные дни. Шолто проработал всего несколько лет, и как минимум два года Синтия была его помощницей. Неужели он не задавался вопросом, почему она решила променять сотрудничество с ним на более рутинную работу? Королева замедлила шаг и посмотрела на проступающие сквозь деревья серо-коричневые очертания дворца. Хоть он и рассыпается на части, его богатая история не стареет. Вчера вечером в помещениях на первом этаже приветствовали крупного государственного деятеля. Там полным-полно исторически ценных предметов искусства и сокровищ, за которые, пожалуй, можно убить, если, конечно, к этому есть склонность. Шолто и правда отчасти отвечал за сохранность всех этих богатств. Но когда Рози приехала его навестить, ее интересовали совершенно другие вопросы. В любом случае, Шолто оказался полезен. Он поделился с ними сведениями о банде браковщиков, хоть и не смог рассказать о том, что же случилось с “убогой картинкой”. Королева снова вернулась к тому, с чего начала. Вот только… Что если все было совсем не так? Вдруг Шолто раскрыл информацию о банде, чтобы скрыть нечто другое? Тогда что именно? Все нити снова ведут к Синтии Харрис. О чем еще она могла знать?