– Да, мэм. Королева не стала устраивать ей допрос. Она собиралась было ее отпустить и заняться бумагами, но заметила, что Рози о чем‑то задумалась. – Вы хотите мне что‑то сказать? – Просто… – Рози вздохнула и пожала плечами. – Я должна была догадаться намного раньше. Эрик всегда вел себя странно. Слишком тихий и жутковатый. Я всегда думала, что у него такой вот необычный характер. Тогда, в подвале, мне показалось, что он пытается удержать Мика Клементса. Но только из‑за страха, что их поймают. – Полностью с вами согласна, – сказала королева. – Мистер Фергюсон оказался хитрее всех. Рози, его поимка не входила в ваши обязанности, вы и так отлично справились. Тот, кто поставил его руководить бандой, определенно знал толк в людях. – Сэр Саймон работает над этим. У него в принципе очень много работы. – Приятно слышать, – с улыбкой сказала королева. Жена сэра Саймона, Сара, приготовила на ужин петуха в вине и теперь слушала рассказ мужа обо всех событиях последних трех дней. Они сидели за кухонным столом в Кенсингтонском дворце, и пляшущие тени от свечей играли на его оживленном, умном лице. В такие моменты она любила его еще сильнее. Подобные вечера компенсировали – хотя бы частично – те ночи, когда он приходил очень поздно, или даже недели, когда вообще не появлялся дома. В этом браке состояли трое – при этом третий руководил Британским содружеством наций и всегда оказывался важнее. Зато леди Холкрофт (для друзей Ра) могла наслаждаться такими вечерами, наблюдая за тем, как ее муж держит все секреты королевства в своих руках, и она знала, что с ним они в безопасности. Она знала, что муж герой, но до конца не осознавала масштаб его личности. Он обладал не только храбростью, но и поразительной проницательностью и блестящим умом. Ему удалось в рекордные сроки собрать воедино все куски сложнейшего пазла, это просто невероятно. Саймон постоянно проверял уведомления на телефоне, но там могло быть что‑то государственной важности, поэтому Сара не возражала. – Вы и правда Джеймс Бонд? – спросила она после ужина. – Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, – сказал он с придыханием, имитируя яркий шотландский акцент. – Это пистолет в вашем кармане или вы просто рады… Саймон не дал ей договорить. Последние пара месяцев оказались темными и кровавыми, но теперь он чувствовал, что тучи рассеиваются. Словно Роберт Брюс[84], он ощущал, как к нему возвращаются силы. Это нужно отпраздновать. Новости, которых все ждали, так и не пришли, но расследование шло полным ходом. Вместе с несколькими специально отобранными подчиненными из своего подразделения старший инспектор Стронг вернулся в свой временный штаб во дворце. Ведущий к нему коридор в Северном крыле перекрыли с двух сторон, чтобы избежать утечек. Поскольку Рози была в курсе всех дел, ее умоляли рассказать хоть что‑то, но, как и высокопоставленные придворные, с которыми она работала, она была неподкупна. Даже сестре отказалась дать хотя бы пару намеков, за что Флисс одновременно ее уважала и безжалостно дразнила. Более того, она ни слова не сказала самой королеве, хотя та и не спрашивала. – Как вам кажется, они на верном пути? – только и поинтересовалась она. – Думаю да, мэм. Они установили важнейшие связи. – Чудесно! Тогда будем ждать. В пятницу вечером, на следующий день после аудиенции с триумвиратом, королева узнала, что ее подруга и кузина Маргарет Родс скончалась. Глубоко опечаленная, Ее Величество провела выходные в Виндзоре, просматривая старые фотоальбомы со времен ее молодости в компании леди Луизы, прелестной дочурки Эдварда, и ей постепенно становилось легче. Вот только Луизе постоянно приходилось объяснять, кто все эти люди. С кем теперь предаваться воспоминаниям? Все официальные встречи были запечатлены в мельчайших подробностях, но как насчет неофициальных? Обычных печалей и радостей жизни? Сначала королеву покинула сестра, потом мама, теперь кузина Маргарет и даже собаки… Весь вечер субботы, после ужина, Филип провел с ней, вместо того чтобы заниматься своими делами. Чуткий и невероятно приятный жест с его стороны. Он подарил ей небольшую картину маслом, над которой работал в Восьмиугольной комнате отеля Брунсвик-Тауэр, а затем в своем кабинете во дворце. На ней была изображена лужайка, на которую открывался вид из окна замка Балморал, а в самом центре место, которое они выбрали для могилы Холли. Так вот что привлекало его внимание. Елизавета подняла на него блестящие от слез глаза. – Если хочешь, можешь повесить ее возле спальни в Букингеме, – хриплым голосом предложил он. – Вместо той австралийской уродины. – Если ты о “Британии”, то, надеюсь, мне ее скоро вернут. И я не стану ее заменять. Для твоего шедевра найдется местечко получше. – Да хоть с горы на ней катайся, – сказал он. – Мне все равно. – Я повешу твой подарок в своей спальне. – Да брось. Этот очаровательный спор отвлек ее от мрачных мыслей и чувств, так что ей стало проще вернуться в обычное состояние и продолжить смотреть в будущее. В понедельник Букингемский дворец превратился в гудящий улей: все готовились к приему дипломатического корпуса, который ожидался на следующей неделе. Для него нужно было подготовить все имеющиеся общественные помещения, чтобы вместить тысячу гостей из посольской элиты и провести ужин с фуршетом и танцами. На прием все должны были явиться в вечерних нарядах с орденами и бриллиантами. Организовывать такое мероприятие гораздо сложнее, чем государственный банкет. Многие гости приходили сюда так часто, что их любимым соревнованием стал поиск недочетов и ошибок. Задача Хозяина, на помощь к которому пришла миссис Мур, состояла в том, чтобы гости не нашли ни единой помарки. Он был по уши в делах, но все же находил время, чтобы помочь сэру Саймону провести сравнительный анализ записок с учетом имеющихся данных. С продуктивностью, характерной для высокопоставленных придворных, триумвират оказался способен если не возглавить полицейских, то хотя бы на каждом шагу ускорять их работу. Сэр Саймон, в частности, демонстрировал впечатляющие успехи в этом деле. Во всех коридорах шептались, что он раскрыл преступление практически в одиночку. В последний день ноября, через неделю после того, как сэр Саймон обнаружил тело Эрика Фергюсона, старший инспектор Стронг получил последнее сообщение, которого все так долго ждали. Он попросил назначить ему аудиенцию и пригласить на нее личного секретаря Ее Величества, сэра Джеймса и суперинтенданта полиции (который стоял у него за спиной, пока он печатал письмо). Королева любезно удовлетворила его просьбу, втайне гадая, насколько им удалось приблизиться к правде. Глава 47 По просьбе сэра Саймона вся команда дважды собиралась для репетиций в его кабинете, как будто они готовились к выступлению в Палате общин. Они распределили текст и подготовили карточки с подсказками: нельзя было допустить, чтобы они бросились галдеть наперебой. Суперинтенданту выпала возможность принять похвалу публично. Но все остальные, как люди благородные, договорились между собой принять свои почести в частном порядке. Королева согласилась принять их в сверкающей золотом роскоши зала 1844 года. В полдень первого декабря передовой отряд из трех собак возвестил прибытие Ее Величества, и мужчины замерли в ожидании. Сэр Саймон, который так часто представлял королеву другим, с удивлением обнаружил, что его сердцебиение вдруг участилось при ее приближении. Рози вошла следом за Боссом и тайком показала ему большой палец вверх. Королева поприветствовала собравшихся очаровательной улыбкой, и настало время объяснить Ее Величеству, почему трое ее слуг оказались мертвы и как каждый из присутствующих – с помощью остальных, разумеется, – раскрыл все эти преступления. По приглашению королевы четверо мужчин сели на стулья с шелковой обивкой, расставленные перед ней небольшим полукругом. Сэр Саймон и сэр Джеймс были одеты в дорогие костюмы в полоску и выглядели, как всегда, элегантно. Старший инспектор Стронг даже не пытался превзойти их в одежде, но королева отметила свежую стрижку. Роскошнее всех вырядился сидевший в конце ряда суперинтендант: высокий галантный мужчина с челюстью как у спортсмена, голливудской улыбкой и серебряными пуговицами на мундире, который с легкостью прошел бы смотр на параде Конной гвардии. Рози с блокнотом на коленях расположилась поодаль. Лакей сначала встал прямо у двери, но королева сообщила ему, что позвонит в колокольчик, если ей что‑то понадобится. Присутствие ее адъютанта также не требовалось. Убийства слуг… Этот разговор не для лишних ушей. – Итак, расскажите мне, – сказала королева, сидя с прямой спиной на диване от “Морель и Седдон”[85] рядом с Уиллоу и дорги, устроившимися у ее ног, – действительно ли мистер Фергюсон убил миссис Харрис? – Да, – с мрачным видом сообщил ей сэр Саймон. – И вам удалось найти человека, который убил мистера Фергюсона? – Мы провели тщательнейшее расследование и нашли его вчера, мэм, – подтвердил суперинтендант. – Боюсь, эта новость вас шокирует. Королева моргнула. – Прошу прощения, я забегаю вперед, – сказала она, поправляя сумочку и одаривая его дружелюбной улыбкой. – Расскажите все по порядку. По заблаговременной договоренности начал старший инспектор Стронг. В конце концов, именно его команда узнала подробности того, как Эрик Фергюсон отрабатывал технику убийства и придумывал способ заманить Синтию Харрис в бассейн. – У нас нет данных о контактах Фергюсона с миссис Харрис до их роковой встречи, мэм, – сказал старший инспектор. – Он был слишком умен, чтобы оставить следы, но нам известно, что именно Фергюсон постоянно сообщал о том, что внутренние камеры видеонаблюдения сломаны, и мы почти наверняка уверены, что он же и выводил их из строя. – С новыми камерами такой номер не пройдет, – заверил ее сэр Джеймс, сидевший рядом со Стронгом. – Старым прямиком дорога в музей. Мы заменим их в первую очередь. – Ваши слова очень обнадеживают, – заметила королева. С таким же успехом можно жить в торговом центре. Хотя, если поразмыслить, то там наверняка безопаснее. Стронг вернулся к своей теме. Они также выяснили, что именно Фергюсон отложил доставку нового ковра в пострадавшие от утечки комнаты Восточного крыла. В результате ремонт затянулся, и всем пришлось в бешеном темпе готовиться к возвращению королевской семьи из Балморала. Таким образом, у него появилась причина попросить себе спальню во дворце на пару ночей, чтобы следить за ситуацией. – Все эти действия вкупе с найденными в его квартире стаканами привели нас к выводу, что он убил миссис Харрис, – заключил Стронг. – Мы предполагаем, что он под каким‑то предлогом заманил ее в бассейн. Ранее там уже находили стаканы для виски, и мы думаем, что это тоже его рук дело. Скорее всего, после поездки из Шотландии она сильно устала и ничего не заподозрила. Я предполагаю, что Фергюсон заранее разбросал у бассейна разбитое стекло. Она наклонилась, чтобы его подобрать, затем он ударил ее по голове каким‑то твердым предметом, который специально принес с собой для этой цели, и перерезал артерию в нужной точке на лодыжке принесенным стаканом с заточенным дном. Из материалов, которые он читал, нам известно, что во время Второй мировой войны таким же способом были убиты коллаборационисты на Дальнем Востоке. Миссис Харрис очень быстро истекла кровью. Возможно, она так и не пришла в себя до того, как… – Она умерла? – закончила за него королева. – Да, мэм. – Спасибо за такое подробное объяснение, – сказала королева. – Могу ли я поинтересоваться, зачем он ее убил? – Как вы наверняка помните, изначально мы предположили, что причиной для убийства послужило женоненавистничество, связанное с кампанией по распространению записок, – объяснил Стронг. – Тогда как Мэри ван Ренен он выбрал жертвой из‑за мошенничества, которое здесь проворачивал, также известного как “Банда браковщиков”. Как я понимаю, вы о нем слышали. – Да, – согласилась королева. Сэр Джеймс слегка покраснел. – Однако затем мы обнаружили, что миссис Харрис тоже была связана с бандой браковщиков, – продолжил Стронг. – Мы проследили всю цепочку и дошли до человека по имени Смирк, который работал здесь в восьмидесятые годы. Харрис недолго проработала с ним, при этом какое‑то время они состояли друг с другом в отношениях. Во дворце ходили слухи о сомнительных сделках, но все думали, что они прекратились с выходом Смирка на пенсию. Однако на самом деле он передал бизнес своему преемнику, человеку по имени Вести, который также передал его после своей отставки. Это семейный бизнес, мэм. Оказалось, что все они родственники. Эрик Фергюсон приходился Сидни Смирку троюродным братом. Это было не так очевидно, но в конце концов, в ходе расследования мы докопались до истины. Таким образом, в возрасте тридцати двух лет Эрик стал новым главарем банды, несмотря на довольно юный возраст и низкую должность. – Боже мой… – сухо проговорила королева. Придворные напряглись: в этом тоне было мало приятного. – Однако, – продолжал Стронг, – благодаря вашему личному секретарю мы обратили внимание на еще одного человека. Сэр Саймон поделился с нами очень важными сведениями. Стронг кивнул личному секретарю Ее Величества, тот улыбнулся в ответ и скромно от него отмахнулся. – Должен признать, что мне несказанно повезло. – Неужели? – с вежливым любопытством воскликнула королева. – Все началось с того, что вы посоветовали мне проверить Нила Хадсона, – сообщил ей сэр Саймон. Если ему кто‑то помогал, он никогда не присваивал себе все заслуги, даже небольшие. – Могу вас заверить, что он никак не был связан с миссис Харрис. Но, просматривая ее досье, я заметил, что до того, как стать помощницей Смирка, она работала в Королевской коллекции. Нам… – Он осекся. – То есть полиции, нужно было понять, как именно действовала банда. На прошлой неделе они снова осмотрели туннель и нашли в нем множество доказательств самовольного перемещения предметов между дворцами. Мы поняли, что в банде должен был состоять сотрудник из Сент-Джеймса. Если миссис Харрис работала в Королевской коллекции, значит, она постоянно находилась там. Я подумал, а что, если она и была для банды своим человеком в Сент-Джеймсском дворце? Стараясь найти подтверждение своей теории, я несколько раз внимательно прочел ее трудовую биографию и заметил в ней еще одно имя. Шолто Харви, мэм, бывший заместитель хранителя ваших картин. По документам он был ее непосредственным начальником. Мне показалось, что именно он мог оказаться связующим звеном между двумя дворцами. – Господи, только не мистер Харви! – воскликнула королева. – Он казался мне таким приятным, харизматичным человеком.