«Башни Мерритонов» считались самым пустынным местом в Англии, и туристы только случайно могли попасть в район Болот[11]. Найджел Мерритон видел родовой особняк в последний раз лет тринадцать назад и нашел, что память сильно приукрасила это место, наградив его некими романтическими деталями. Мысленно Найджел смягчил резкие контуры особняка, населил его темные коридоры собственными фантазиями. Коридоры же были более длинными, таинственными, темными и пустынными, чем он мог себе вообразить. Кроме того, без сомнения, особняк считался красивым зданием, но выглядел серым, вроде старой тюрьмы. Вокруг протянулись ров и ажурная решетка, щекотавшая воображение Найджела в детстве, но сейчас эти атрибуты казались ему непрактичными, придающими дополнительные зловещие штрихи окружающему пейзажу. Обстановка выглядела довольно мрачно. Стулья, похоже, за столетия вросли в половицы, переполнив углы прихожей и пролеты лестницы подобно гигантским кошмарам. Чудовищные занавеси красной парчи, казалось, прораставшие с пола, с годами стали фиолетовыми. Они висели у всех окон и дверей, топорщась от сквозняков. Ковры были толстыми и темными, и за прошедшие столетия рисунки их поблекли, став почти неразличимыми, словно растворившимися в унылом мраке веков. Настоящий дом с привидениями. Атмосфера пропиталась той странной смесью миазмов, чей запах сразу указывал на возраст здания, которому по самым скромным оценкам было лет триста пятьдесят – четыреста. Узкие, подобные бойницам окна соответствовали архитектурному периоду, когда возводилось строение, и совершенно не соотносились с современными идеями относительно гигиены и здоровья. Именно из-за них комнаты оставались темными и заплесневелыми. Найджел вошел в дом через парадную дверь, которую торжественно открыл для него дворецкий, служивший в доме еще при его дяде. А Найджел, войдя, чувствовал себя так, словно очутился в собственной могиле. Когда дверь закрылась, стало темно и наследник вздрогнул от страха. Первую ночь он не мог сомкнуть глаз. Кровать с четырьмя гербами оказалась огромной. Кисти балдахина напоминали перезревшие сливы, а в целом ложе походило на чудовищную пустую коробку викторианской работы. Матрас скрипел при каждом повороте, хотя и казался мягким, словно пуховым, и легким, подобным мебели индийского бунгало. В итоге сэр Найджел встал с кровати, забрал ватное одеяло и устроился на диване у открытого окна. – Как можно жить в таком месте! – повторил он в очередной раз. – Неудивительно, что мой бедный дядя исчез! То же самое случилось бы с любым уважающим себя христианином в таком мрачном чертоге. Надо внести некоторые изменения в эти «Башни…», прежде чем переехать сюда. Иначе кошмары меня замучают, а там и умереть недолго. Ну а на кровати не то что спать, даже просто лежать нельзя. Если останусь жить тут, то ночевать буду на диване, это уж точно. Он устроился поудобнее и выключил светильник. Комната немедленно заполнилась серыми и лавандовыми тенями, словно, кроме Болот, вытянувшихся на половину мира, не осталось ничего. Мерритон отлично знал одиночество темных индийских ночей, какое бывает только вдали от цивилизации, в безлунную ночь в глубине диких джунглей, когда воздух застывает и самый тихий звук напоминает взрыв бомбы – странное мистическое ощущение, порой посещающее белого человека, попавшего в восточный город, которого не коснулась длань европейской цивилизации. Но все это не шло ни в какое сравнение с ночью, проведенной в старом особняке. Сэр Найджел с легкостью представлял себе, что человек, живущий в таком доме, может совершить самоубийство. Джозеф Мерритон исчез пять лет назад, что совсем неудивительно! Долго лежал молодой хозяин, уставившись в окно. Он курил сигарету за сигаретой, с ужасом взирая на открывающийся пейзаж. Никакого признака жилья до самого горизонта. Только Болота с рощами деревьев на вершинах редких холмов и зарослями кустов. И так до самого Витерсби Холла. Какое будущее ждало его в таком доме? А ведь Мерритону еще не было и тридцати! В Витерсби Холле, как ему говорили, располагался дом Антуанетты Брелнер, девушки, с которой он познакомился, попав в аварию. Теперь она – предмет его мечтаний. В ту первую ночь в особняке все его мысли были обращены только к ней. Боже! Поселить изящную, прекрасную леди в таком месте – это похоже на попытку заключить луч света в свинцовую коробку. Взгляд Мерритона остановился на роще, выделявшейся в полутьме на фоне разгорающегося рассвета. А потом он заметил крошечный огонек на самом краю болот. Один, два, три огонька – словно некая невидимая рука сорвала с неба и усыпала драгоценными камнями низину. Что же это такое, спрашивается? Новые огоньки продолжали вспыхивать посреди мрачных болот. «Что, черт побери, происходит? Своего рода неземной фейерверк или какой-то эксперимент со взрывчатыми веществами?» – подумал Найджел. Танцующий огонь слепил сэра Мерритона, вспыхивая то тут, то там – повсюду. Вскочив на ноги, Мерритон с огромными усилиями распахнул другое окно, поскольку шпингалеты были старыми и ржавыми. Тогда в одной шелковой пижаме, с сигаретой в руке, о которой забыл, а за это время она превратилась в столбик серого пепла, он наклонился вперед, перегнулся через подоконник, с удивлением продолжая наблюдать за мерцанием огоньков – танцем взбесившихся звезд. Через мгновение все остатки сна растаяли. Мерритон почувствовал себя полностью проснувшимся. Он даже забыл об одежде. Все это было настолько странно, настолько невероятно… Сэр Мерритон со слов Боркинса – так звали почтенного дворецкого, с которым они поговорили вчера вечером, – знал, что эта часть Болот необитаема. А звездами эти огни быть не могли, так как находились очень низко, почти над самой травой, подобно крошечным фонарикам, раскачиваемым чьими-то невидимыми руками. И все это в таком доме, где царствовали тени, протянув длинные пальцы через комнату, а над кроватью висели четыре герба… Молодой человек почувствовал, как от страха на спине его выступили капли холодного пота. Дьявольски странное ощущение! Найджел был достаточно храбрым, но понимал, что огонь на просторах болот не способно разжечь ни одно человеческое существо. «Надо пойти и узнать, что там происходит, прямо сейчас!» – мелькнула мысль. Вернувшись, он захлопнул окно, так что звон стекла разнесся по всему древнему дому. Потом Найджел начал торопливо одеваться, и, пока он боролся с мягкими твидовыми брюками, в дверь его спальни негромко постучали. От нездоровой атмосферы в доме нервы у него напряглись, поэтому, когда раздался стук в дверь, он вздрогнул, словно кто-то выстрелил ему в спину. – Кто там, черт побери? Вы? – с удивлением спросил он голосом более сердитым, чем должно, так как все еще чувствовал дрожь в коленях. Дверь распахнулась, и через мгновение в проеме появилось бледное лицо Боркинса. Глаза дворецкого были широко раскрыты от испуга, рот – раззявлен от удивления. – Сэр Найджел! Сэр, я услышал ужасный шум, словно кто-то из пистолета выстрелил. И, без сомнения, звук исходил из этой комнаты – вашей спальни. Что случилось, сэр? – Ничего. А вы – старая задница! – капризно воскликнул Мерритон, но, когда дворецкий с обидой развернулся, чтобы уйти, молодой господин остановил его. – Лучше войдите, но можете и убираться на все четыре стороны… Ради бога, давайте или сюда, или туда! Тут невероятный сквозняк. Шум, который вы слышали, – окно. Я просто его захлопнул. То самое, что не открывалось столетие или два! Не могу уснуть в этой ужасной комнате. Не могу глаза закрыть. В общем, когда я вылез из этого викторианского гроба, – тут он кивнул в сторону огромной кровати, – и лег на диван у окна, первое, что я увидел, огни, мерцающие у горизонта подобно пожару или что-то вроде того. Я смотрел на них минут двадцать, а потом нервы у меня разыгрались. Теперь вот собираюсь пойти взглянуть, откуда они взялись! Боркинс тихо и тревожно охнул и задрожал всем телом. Только тогда Мерритон заметил, что не у него одного, но и у слуги, живущего в «Башнях…», нервы на пределе. Боркинс тем временем с трудом пересек комнату, волоча ноги, и положил трясущуюся руку на плечо господина. – Прошу вас, сэр, не стоит ходить на болота ночью! – пробормотал он дрожащим голосом. – Те огни, сэр… Если бы вы знали историю своего рода! Если вы хоть чуть-чуть цените свою жизнь, не выходите туда при лунном свете. Не делайте этого! Если вы отправитесь туда, то вас утром найдут мертвым! – Что же это такое? – Мерритон повернулся и посмотрел в водянистые голубые глаза дворецкого. – Что, черт побери, вы имеете в виду, Боркинс? Что это за огни? Скажи мне, почему, черт побери, я не должен выходить и глядеть, что там происходит? Что способно меня остановить? – Я, ваша светлость, если вы когда-нибудь станете прислушиваться ко мне. Остановитесь, – с чувством попросил Боркинс. – Это старая история, сэр Найджел. Огонь этот сверхъестественный. «Ледяное пламя» – так называют местные крестьяне эти огоньки, потому что на самом деле там, на болотах, ничего не горит. Там мокро, сыро и гореть нечему. Та часть, где появляется пламя, необитаема, и ни один человек не станет рисковать, отправившись туда после наступления темноты. – Почему? – Потому что те люди никогда не возвращаются, сэр, – ответил Боркинс. – Так рассказывали несколько вдов. А случаев подобных наберется не одна дюжина. Вот всего шесть месяцев назад один из парней с завода перебрал горячительного и заявил, что пойдет посмотрит, что там происходит, что это за огни, – но так и не вернулся назад. И в ту же самую ночь пламя разгорелось с новой силой. – Все это небылицы, Боркинс, – проговорил молодой человек, чувствуя, как по телу поползли мурашки, а потом надрывно, безрадостно рассмеялся. – То, что я говорю, – истина, как Евангелие, сэр Найджел! – печально объявил Боркинс. – Именно так все и было. Каждый, кто становится на этот путь, сильно рискует. Всякий раз, как звучит похоронный звон, на болоте зажигаются новые огоньки. Но там нет ни одной тропинки, по которой удалось бы пройти в вечернее время, никаких следов человека. Один раз какая-то девушка попробовала. Бог забрал ее душу, а потом… оп! И человек исчезает с лица Земли, словно его никогда и не было. Один Всевышний знает, кто обитает там, что за явление эти огни, но я утверждаю: верная смерть выйти на болота в темноте. Утром можно. Ледяное пламя потухнет, и на болотной равнине ничего не останется. – Святая Богородица! Что за страсти?! Несмотря на то, что Найджел с юмором относился ко всему сверхъестественному, он, прислушиваясь к рассказу Боркинса, не мог не почувствовать прикосновение страха в этот час. Время как раз шло к рассвету. И все же должен он обследовать болота или нет? Найджел не считал себя дураком, чтобы поверить в сверхъестественное. Однако умереть, когда он только что познакомился с Антуанеттой Брелнер, которая, как выяснилось, живет всего в нескольких милях отсюда, и не узнать ее поближе… – От твоей сказочки у меня аж мурашки по спине поползли, – объявил Мерритон дрожащим голосом. – Может, и вправду стоит подождать до утра. В конце концов, раньше я никогда не охотился на призраков, господин Боркинс. Как видите, служба в Индии ничуть не повредила мне. Возвращайтесь в постель и не волнуйтесь по поводу ночных прогулок по болотам. Клянусь, что не стану рисковать. Сегодня, во всяком случае. Возможно, завтра у меня хватит храбрости. И все же мне не хотелось бы раньше времени оказаться на кладбище. Так что лучше попридержите свои «приятные» рассказы. А пока даю слово, что не пойду ночью на болота. Боркинс вздохнул с облегчением, после чего провел рукой по лбу, а потом прищурился. Мерритону не понравился взгляд дворецкого. – Благодарю Бога за ваше решение, сэр! – торжественно продолжил тот. – Теперь я и в самом деле засну спокойно. Всегда думал, что ваш бедный дядя, сэр Джозеф, исчез именно там. Он отправился на болота и сгинул. Хотя, конечно, точно мне это неизвестно. – И все-таки, что такое эти огни? – Мерритон повернулся и посмотрел на дворецкого, нахмурившись, словно едва пробудившись от какого-то ужасного сна. – Ты говоришь, мой дядя, Боркинс? И сколько лет горят эти огни? Я жил здесь ребенком, но не помню ничего подобного. Вероятно, это местная легенда, не более того? – Я считаю, что они были тут всегда, сэр, но лишь в последние четыре года стали гореть так часто и так ярко, – ответил Боркинс. – Полагаю… да… все началось в августе… Четыре года назад они впервые привлекли всеобщее внимание. Мерритон усмехнулся; правда, смех его звучал несколько вымученно. – Тогда не стоит волноваться. Мой дядя исчез больше пяти лет назад, поэтому скорее всего ледяное пламя не имеет к исчезновению сэра Джозефа никакого отношения. Морщинистые, подобные пергаменту щеки Боркинса пошли нездоровыми красными пятнами. Он открыл было рот, словно хотел что-то произнести, а потом передумал. Мерритон смерил его острым взглядом. – Конечно, так сказать про вашего дядю – глупость с моей стороны. Как вы правильно заметили, сэр Найджел, это и в самом деле невозможно… – Тут дворецкий запнулся, а потом попятился к двери, низко кланяясь. – Я пойду лягу, да и вы тоже отдыхайте. Мне очень жаль, что я вас побеспокоил. Просто, сэр, я боялся, что случится непоправимое. – Все будет в порядке. Так что доброй ночи, – кратко ответил Мерритон и повернул ключ в замке, после того как дверь за дворецким закрылась. Мгновение он стоял, взирая на все еще мерцающие огни за окном, которые казались тем более тусклыми, чем светлее становилось небо… «Почему он перепутал даты? Дядя исчез пять лет назад, и Боркинс знал это. Он служил здесь в то время. А зачем он приплел рассказ о вдовах, говоря о возможной причине исчезновения прежнего хозяина поместья? Да, Боркинс, мой дорогой, если бы мне узнать, что скрывают твои голубые глаза… И зачем ты лгал мне?» Глава 3. Свет и тень На следующее утро, бреясь и глядя в зеркало, Найджел усмехнулся собственному отражению. После бессонной ночи казалось, что суставы с трудом гнутся, при этом ноги болели так, словно он всю ночь простоял на коленях. «Ненормальное какое-то место! – подумал Мерритон, намыливая пеной подбородок. – Глаза словно жженой пробкой прижгли, и, черт побери, почему руки дрожат? Да и вчерашняя поездка по железной дороге… Хорошее дельце, чтобы руки тряслись в таком возрасте, должен я сказать! Как ребенок, испугался какой-то сказки про вдов. Боркинс – дурак, а я – просто идиот. Проклятье! Но для начала нужно выскрести подбородок. Надеюсь, что никто не надумает навестить меня сегодня». Однако его чаяния не оправдались. В полдень он все-таки решил отправиться на прогулку вокруг поместья. Едва он оделся и вышел из спальни, как тут же раздался резкий звонок в дверь, и так как до этого Найджел сказал Боркинсу, что он дома, то вместо прогулки пошел в гостиную. Как только молодой человек ступил на порог, появился Боркинс с двумя посетителями. Сэр Мерритон, готовый встретить одного из гостей, точнее, гостью, был неприятно удивлен присутствием другого и, когда дворецкий произнес их имена, незаметно поморщился. – Мисс Брелнер и господин Брелнер, сэр, – громким голосом объявил Боркинс. Его новая знакомая по трижды благословенной аварии! Леди с изящным акцентом и великолепными глазами, в которых хочется утонуть, как в бездонном омуте. Лицо Найджела неожиданно вспыхнуло. Он пересек гостиную двумя огромными шагами и в следующую секунду уже держал Антуанетту за руку, в чем вовсе не было необходимости. Мерритон уставился в ее зелено-серые глаза, которые очаровали его вчера с первого взгляда, когда на какой-то долгий ужасный миг она оказалась у него в объятиях, а вокруг уже дымились обломки железнодорожного вагона. – Как вы себя чувствуете? – поинтересовался сэр Найджел, произнеся эти слова с огромным удовольствием, после чего его взгляд скользнул к тонкой полоске пластыря, видневшегося из-под волос девушки. Только тогда он отпустил ее руку, повернулся к мужчине, стоявшему в паре шагов позади, и встретился с ним взглядом. У гостя оказались необычайно синие глаза, подобных которым сэр Найджел раньше никогда не видел. – Господин Брелнер, так, кажется? Очень любезно с вашей стороны, сэр, зайти ко мне вот так по-соседски. Вы не присядете? – Да, – весело кивнула Антуанетта. – Это мой дядя. Я рассказала ему все о нашем маленьком приключении. Дядя девушки был высоким и тяжело скроенным, с копной черных волос с проседью и аккуратно уложенной «имперской» прической, из-за которой он казался настоящим иностранцем. Его костюм выглядел великолепно и говорил о том, что его хозяин – человек зажиточный. Мерритон отметил все это и в глубине души порадовался увиденному. И дядя, и его племянница были людьми благородного происхождения, что сразу бросалось в глаза. Что касается Антуанетты, то Найджел не мог глаз от нее отвести. Девушка показалась ему еще прекраснее, чем при первой встрече. И одета она была с женственностью, присущей только дамам высшего света, которыми не может не восторгаться мужчина. Ничего более восхитительного и величественного молодой человек никогда не представлял себе даже в мечтах. – Вы, наверное, оторвались от важных дел, чтобы зайти ко мне? – явно нервничая, спросил он, переминаясь с ноги на ногу. – Ни разу за всю свою жизнь я не видел такого странного места, как этот наш родовой дом! У меня мурашки по коже бегут. – Действительно? – рассмеялся господин Брелнер глубоким грудным голосом. – Я так, наоборот, люблю одиночество. Когда большую часть жизни путешествуешь по миру, ездишь туда-сюда, месье, то волей-неволей оценишь мирные болота – местечко, подобное которому почти невозможно отыскать в этой безумно дорогой и восхитительной Англии. Но, собственно, я пришел не для того, чтобы говорить об этом. Должен поблагодарить вас, сэр, за доброту и заботу, которую вы вчера проявили по отношению к моей племяннице. Его английский звучал превосходно, однако в нем присутствовал едва различимый иностранный акцент, который Мерритон нашел весьма забавным. Тот же самый акцент ощущался и в речи Антуанетты, и Мерритону это очень нравилось. Он наслаждался, слушая ее голосок. – То, что я сделал, не стоит благодарности. Любой на моем месте поступил бы точно так же… Что вы думаете относительно «Башен Мерритонов», мисс Брелнер? – неожиданно спросил Найджел, чуть наклонившись вперед и всем своим видом давая понять, что хочет сменить тему разговора. Однако девушка только пожала плечами. – Интересный вопрос… – отозвалась она после долгой паузы. – Мне сложно на него ответить, так как я внутри всего минут пять, не больше. Но, по-моему, тут очаровательно! Архитектура, обстановка, сама атмосфера… Настоящий дом с привидениями. – Брр! Если бы вы оказались здесь вчера вечером, то у вас, наверное, было бы совершенно иное мнение. – Мерритон наигранно вздрогнул, а потом так же наигранно усмехнулся. – «Настоящий дом с привидениями», – повторил он, – лучше и не скажешь. И если в этом месте нет настоящего призрака, то я готов съесть свою шляпу. Мне кажется, я слышу их… множество духов… вот они идут, звеня своими цепями… Если бы вы видели мою спальню с кроватью, украшенной четырьмя гербами, огромной, как пригородная вилла! А вся остальная мебель скрипит, причем так громко, что звук этот можно перепутать с выстрелом из пистолета. Должно быть, в этом доме и в самом деле есть что-то зловещее, мистическое. Девушка кивнула, и беседа приняла другой поворот, который Мерритон счел более приятным. Он старался, как мог, развлечь гостей, и больше никто не упомянул катастрофу, которая и позволила познакомиться молодым людям. А потом Найджел предложил выпить чаю, и разговор неожиданно сам по себе зашел о событиях вчерашней ночи. – Между прочим, когда я, пытаясь заснуть, лежал с открытыми глазами, то видел множество странных огоньков, которые словно танцевали на просторах болот, – заметил молодой Мерритон. – Мне показалось, что на болотах, которые разделяют наши поместья, господин Брелнер, кто-то разжег костры. Мистер Боркинс – мой дворецкий – попытался рассказать мне какую-то заумную и страшную длинную историю, если так можно ее назвать. Короче, он доказывал, что эти огни имеют сверхъестественное происхождение. Никогда ничего похожего не замечали? Должен признаться, я едва не поверил в сказки Боркинса. Нет, я не баловался алкоголем, однако те, кто долго жил в Индии, склонны верить во всякую чертовщину, потому что порой сталкиваются с вещами, которым нельзя подобрать никакого рационального объяснения. Забавное ощущение. А вы что думаете насчет этих огней? Вы их наверняка видели. Боркинс утверждает, что в деревне все знают о них. Ложка Антуанетты звякнула о блюдце чайной чашки, которую девушка держала в руке, а потом совершенно неожиданно ее лицо побелело. Господин Брелнер отвел взгляд. В гостиной повисла напряженная тишина. – Хорошо, я скажу вам правду, только никак не сумею ее объяснить, – наконец произнес господин Брелнер, прочистив горло. Теперь в голосе соседа явно слышались тревожные нотки – он сильно нервничал. – Природа этих огней необъяснима. Я видел их много раз. Они появляются ночью, и историй о них сочиняют великое множество. Кстати, все эти легенды довольно неприятные. Однако, как человек достаточно разумный, по ночам я держусь в стороне от болот. Надеюсь, что и вы поведете себя точно так же, сэр Найджел. Никто толком ничего не знает, а тем глупостям, которые болтают местные крестьяне, можно и вовсе не верить, хотя они сами тоже стараются обходить болота за милю. Как вы изволили выразиться, в мире существует множество вещей, которые невозможно рационально объяснить. В одном крестьяне правы: гулять по болотам ночью опасно. Тут он слегка наклонил голову и опустил взгляд. Найджел заметил, что пальцы гостя подрагивают. – Боркинс говорил, что тела исчезнувших людей так и не нашли, – обронил Мерритон. Господин Брелнер только пожал плечами, а потом развел руками. – Это все от необразованности. Ну а вы как сами думаете? Куда они могли подеваться? Не в преисподнюю же их черти унесли. Но должен честно сказать: за то время, что я прожил в Витсбери Холле – то есть около трех с половиной лет, – произошло несколько таинственных исчезновений. А все потому, что местные жители пытались исследовать странное явление на болотах. Я, например, ни о чем подобном и не думаю. Надеюсь, и вы считаете точно так же?