Но если появление девиц всего лишь раздражало Боркинса, то его терпение, казалось, достигло предела, когда Мерритон, которому для этого пришлось съездить в город, вернулся с невысоким полным человеком, говорившим, как лондонский кокни, картавя, коверкая слова и проглатывая буквы. Найджел представил его как денщика. – Что это значит? – удивлялся Боркинс. Джеймс Коллинз – так звали денщика Найджела – вскоре стал важной деталью жизни дома, небольшим винтиком, который подтолкнул колесо неотвратимо надвигавшейся большой трагедии. Целую неделю Мерритон безвылазно находился в доме, переделывая то одно, то другое. Коллинз фактически был идеальным слугой джентльмена. За это время он и Боркинс натворили для своего хозяина много хорошего и плохого, но Коллинз неизменно одерживал верх. Другие слуги сэра Найджела полюбили кокни и доверяли ему. Одного вида его честного, вечно раскрасневшегося лица и рыжих бровей было достаточно, чтобы Боркинс сразу начинал хмуриться, напоминая грозовую тучу. Кульминационный момент наступил как-то вечером, когда вечерние газеты не доставили вовремя. Коллинз поинтересовался, где почта и почему никто до сих пор не сбегал за ней на станцию, а потом с пренебрежением отнесся к тому, что дворецкий сослался на свои болячки. – Офел бы я знафь, почему факая задегха с вечегхними газефами? – поинтересовался он, даже не пытаясь скрыть отвратительный акцент кокни. – Сфагхая пегхечница, ты чфо, фыкинул их в помойное федгхо? Совсем из ума фыжил! – Не спешите с выводами, господин Коллинз, – огрызнулся Боркинс. – Когда вы станете говорить с сэром Найджелом, не забудьте напомнить ему об отсутствии газет. Тогда я непременно дам знать, что обо всем этом думаю. Если газеты запаздывают, то это вам нужно отправиться на станцию и сказать два-три «добрых» слова тем, кто отвечает за доставку корреспонденции. – Огхошо, сфагхый пегхдун, – парировал Коллинз с добродушной усмешкой. – Можешь об этом не волновафься. Сходил бы сам, пгхофягся. Офя, судя по фсему, это выше досфоинсфа вашего высочесфва. Фак что фы згхя фегхяешь вгхемя. Уже полвосьмого. – И он покачал своей головой, по форме напоминавшей пулю. – Я, конечно, сделаю, как фы просишь. Офя я в этих кгхаях человек новенький. Так какой догхогой ближе всего добгхафся до сфанции? Боркинс уныло посмотрел на денщика. Лицо его стало кирпичного цвета. А потом совершенно неожиданно дворецкий саркастически ухмыльнулся. – Думаю, вы не настолько храбры, чтобы отправиться короткой дорогой. Она идет прямиком через болота, – объяснил дворецкий. – Только теперь там эти огни, Джеймс Коллинз. Нет, не стоит туда соваться. Но та дорога длиной всего в милю, а не в три. Это самый короткий путь, хотя я не рекомендую вам туда идти. Лучше я сообщу сэру Найджелу Мерритону, куда вы ушли и почему так получилось. – Фочно! Догхога чегхез болофа самая когхофкая! Вегхно вы говогхифе! Огхошо, я пойду сбегаю до сфанции, узнаю, в чем фам дело… А чфо до огней, то я их не боюсь. Без сомнения, эфи косфы жгуф какие-нибудь бездельники-двогхняги. А Джеймс Коллинз не боифся бгходяг. Быстгхенько сбегаю… Боркинс долго стоял у окна в столовой и смотрел вслед Коллинзу, пока его фигура не исчезла во тьме. Губы дворецкого шевелились, словно он читал молитву. – Нет, я буду проклят, если так ничего и не сделаю, – неожиданно произнес он. – Если он не знает об опасности, то… Хотя я его предупреждал. А теперь ледяное пламя довершит остальное, – засмеялся он. Джеймс Коллинз не вернулся вовремя, а газеты прибыли. Их принес сын начальника станции Джекобса. И, по его словам, никакой денщик Мерритона на станции не появлялся. Прошло несколько часов, а Коллинз так и не пришел. В одиннадцать ровно Боркинс удалился в спальню, так и не сказав хозяину об исчезновении денщика. Наверное, поэтому сэр Найджел в ту ночь спал хорошо. Впервые он узнал об отсутствии Коллинза, когда дворецкий утром заглянул в его спальню. – Где мой денщик? – раздраженно спросил Мерритон, который не любил Боркинса, и тот знал об этом. – Нигде не могу найти его, сэр, – смело ответил Боркинс. – Не видел со вчерашнего вечера. – Со вчерашнего вечера? – Мерритон так и застыл, сидя на кровати и вытянувшись в струнку, словно кол проглотил. – Что, черт побери, творится? Вы что, совсем обнаглели? Мне пора одеваться, а вас не докличешься! – Коллинз вышел вчера вечером, чтобы принести ваши газеты со станции. Во всяком случае, так он сказал мне, – терпеливо объяснил Боркинс. – И, насколько мне известно, так и не вернулся. Я уж не знаю, может, он отправился на станцию короткой дорогой через болото? По крайней мере, мне он об этом не сообщил. Но он до сих пор не появлялся, сэр! Мерритон беспокойно огляделся. Коллинз очень нравился ему. И, естественно, он не желал, чтобы что-то случилось с его денщиком. – Ты хочешь сказать, что вчера вечером Коллинз вышел, чтобы принести мои газеты, – резко проговорил он. – И что этот дурак, скорее всего, отправился напрямую через болота? – Я предупредил его, – искренне признался Боркинс. – Но он заявил, что наверняка пойдет коротким путем. Он хвастался, что не боится никакого ледяного пламени. У меня нет ни малейших сомнений, что он поперся через болото. – Тогда почему, черт побери, ты не известил меня об этом вчера вечером? – сердито воскликнул Мерритон, вскочив с кровати. – Ты же отлично знал о том, при каких обстоятельствах исчез Дакр Уинн, и тем не менее позволил моему денщику отправиться той же дорогой, – и тем самым обрек его на смерть! Если с Джеймсом Коллинзом и в самом деле что-то случилось, я сверну твою проклятую шею, Боркинс! Понимаешь ты это? Дворецкий побледнел, как лист бумаги, и отступил на пару шагов. – Сэр Мерритон, сэр… я… – Когда ушел Коллинз? – Тогда уже пробило восемь, сэр… – Голос Боркинса дрожал. – И поверьте мне, сэр, я всеми силами старался убедить его, пытался объяснить, что это опасно. Я просил его не делать ничего такого, о чем потом придется жалеть, но Коллинз, этот твердолобый кретин – извините за выражение, – так спешил доставить вам почту… Клянусь, сэр, я не мог с ним сладить. Когда я лег спать, он еще не вернулся. Я решил, что он придет позже. Но утром его постель так и осталась нетронутой. Мерритон неожиданно крутанулся на пятках и внимательно посмотрел на дворецкого. – Мне нравился Коллинз, – резко объявил он. – Мы долгое время знали друг друга. Я бы не хотел, чтобы что-нибудь стряслось с парнем, который у меня служит. А теперь ступай и поинтересуйся, не мелькал ли он на станции. Потом отправляйся в деревню, проверь все трактиры. Если ты не найдешь никакого следа этого человека… – Тут Найджел замолчал и какое-то время стоял, крепко сжав губы. – Я сам пойду в полицию. Я выберу самого лучшего детектива – например, знаменитого Гамильтона Клика, – и пусть он распутывает этот клубок. У меня больше нет сил все это терпеть! Ты понял, что от тебя требуется? Я не люблю повторять дважды! Он властно махнул Боркинсу и стал одеваться. Сердце его напряженно ныло. Что, если и Коллинза постигла судьба Дакра? Было что-то неправильное во всем этом. Люди без следов не исчезают! Конечно, должен найтись кто-то, кто разрешил бы эту тайну… – Если Коллинз не появится до полудня, я отправлюсь в Лондон на двенадцатичасовом поезде, – продолжал сэр Найджел, обращаясь к самому себе. – Прямо в Скотланд-Ярд. Но я разыщу его, черт побери, я найду Джеймса Коллинза. Однако никаких следов денщика так и не отыскали. Он бесследно исчез. Никто ничего не видел; никто, кроме Боркинса, не слышал, что Коллинз собирался пойти поздно через болота. А дворецкий никому не сказал, что Джеймс выбрал смертельно опасную дорогу. Теперь же кокни просто исчез, точно так же, как Дакр Уинн, Вилл Маерс и многие другие. Денщик Мерритона пополнил список пропавших без вести. Его унесло ледяное пламя. И это в Англии, в начале двадцатого века! Но факт остается фактом: Уинн словно испарился, а теперь по его стопам последовал Коллинз. Мерритон упаковал саквояж, попрощался и уехал. Антуанетте он сообщил, что собирается провести день в столице, но не сказал, зачем едет. Он сел на двенадцатичасовой поезд до Лондона, а с вокзала на такси отправился прямиком в Скотланд-Ярд. Глава 10. Накануне встречи Вот такая цепочка невероятных событий привела в тот день Найджела в кабинет суперинтенданта Маверика Нэкома, когда там сидел Гамильтон Клик, которого представили гостю как господина Джорджа Хэдленда. Сидя у окна, тот слушал историю, как говорится, «из первых уст». Мерритон закончил свой волнующий рассказ фразой: – Никаких следов тела так и не нашли. Неожиданно Клик вскочил и возбужденно произнес: – В целом все это – необычайный вздор! – И, встретившись взглядом с удивленным мистером Найджелом, добавил: – Пламя, конечно, – это какое-то светящееся растение. Вот только откуда оно взялось, что за этим прячется? Надо открыть хотя бы часть правды, и тогда все остальное выяснится само собой. А каково ваше мнение, мистер Нэком? Да, я возьмусь распутать этот случай, сэр Мерритон. Настоящее мое имя – Гамильтон Клик. Так что, считайте, я в вашем распоряжении. А теперь давайте снова послушаем всю фабулу от начала до конца. К тому же у меня возникли два вопроса. Найджел покинул Скотланд-Ярд через час, чувствуя облегчение. С момента исчезновения Дакра на сердце у него лежал камень. Конечно, хозяин «Башен Мерритонов» не стал рассказывать Гамильтону Клику все, что думал о случившемся, хотя детектив всячески пытался расположить к себе Найджела, и тот решил, что фактически нашел в инспекторе полиции не только сыщика, но и друга. Мерритон был очень удивлен тем, что детектив сначала назвался чужим именем, но он много слышал о необычных методах господина Клика; кроме того, детектив показался ему человеком добрым по натуре. Клик сразу понял суть дружбы Мерритона и Уинна. Детектив обладал удивительной интуицией, и специфическое влияние Дакра на Найджела – скорее, благодаря взглядам и жестам последнего, чем вопросам, которые задавал Клик, – скоро стало для него яснее ясного. Кроме того, инспектор сделал собственные выводы. Он узнал о брачном предложении Найджела Антуанетте Брелнер и о том, как Дакр отнесся к этому. Одним словом, он выведал о хозяине «Башен…» много личного, чего тот не рассказывал никому. Именно так Клик всегда и действовал. Между ними зародились отношения, которые в дальнейшем могли перерасти в настоящую дружбу. Кроме того, Клик и господин Маверик Нэком обещали клиенту, что не позднее чем через пару дней сами заглянут в Фетчворд и изучат все на месте. Они решили, что будут изображать друзей Найджела, поскольку Клик справедливо рассудил: не стоит сообщать всем и каждому, что они из полиции. Так, по мнению инспектора, им удастся узнать много больше. Лишь об одном происшествии после того званого обеда Мерритон умолчал – о дурацком выстреле из револьвера. Только он и доктор Бартоломью, всегда очень сдержанный на язык, были в курсе выходки молодого человека. Сам же Найджел стыдился того, что натворил, и расскажи он об этом, стало бы очевидно, что в тот день он перепил, а он не хотел, чтобы кто-то выведал его секрет. К делу это, по его мнению, не имело никакого отношения. А вот если о выстреле узнает Антуанетта… В общем, он свалял дурака и запретил себе об этом распространяться. Оставив наконец Скотланд-Ярд, Найджел вышел на улицу, окунувшись в лучи осеннего солнца, потом запрокинул голову к небу и мысленно поблагодарил Всевышнего за то, что в конце концов тот надоумил его приехать в Лондон и передать дела в надежные руки. Теперь же ему не оставалось ничего другого, как побыстрее вернуться в «Башни…» и, переодевшись, посетить Антуанетту. День без встречи с возлюбленной он считал потерянным. Заглянув к знаменитым кондитерам на улице Регента и в маленькую ювелирную лавку на Пикадилли, Мерритон сел на поезд до Ватерлоо с огромными пакетами. Настроение у него было просто превосходное. Через три часа он вышел на станции Фетчворт и нанял единственный экипаж, который в это время находился на станции, поскольку позабыл – а может, просто не захотел – проинформировать дворецкого о своем скором возвращении. Однако поехал он не домой, как собирался первоначально, а прямо в Витсбери Холл. Проезжая через ворота поместья, Мерритон заметил Антуанетту у большого окна. Увидев Найджела, она поспешила ему навстречу, а потом, как ребенок, радовалась подаркам. Пока молодые люди шли от дорожки для экипажей к дому, Мерритон задал несколько вопросов относительно ее дяди. После первого же вопроса Найджелу показалось, что лицо девушки помрачнело. – Дядя уехал уже несколько дней назад, – ответила Антуанетта. – Он сказал, что отправляется в деловую поездку… так, кажется, теперь это называется? Я говорила, что буду чувствовать себя одиноко в этом большом доме. Так боюсь этого ледяного пламени на болотах… Ночами никак не могу уснуть, если остаюсь дома одна. Веду себя, как капризная девочка. Знаю это, но не способна взять себя в руки. Видимо, Антуанетта сильно разволновалась, потому что, как это обычно бывало в такие моменты, ее акцент стал более заметен. Найджел нежно погладил ее волосы, словно она и в самом деле была большим ребенком, и постарался утешить. – Бедная крошка! Как жаль, что мне нельзя остаться здесь и охранять вас в течение всей ночи! Сейчас мы отнесем в дом подарки, а потом мне нужно вернуться в «Башни…», чтобы подготовиться к встрече, – через день-два ко мне заедут друзья. – Гости, Найджел? – Да, дорогая. Парочка старинных приятелей. Совсем ненадолго. Я как раз встретил их сегодня в Лондоне. – Что же вы делали в городе? Ну если честно? Мерритон покраснел и словно невзначай отвернулся, так что Антуанетта ничего не заподозрила. Ему повезло, потому что девушка в этот момент тоже была занята – поправляла воротник блузки. Он не хотел врать, но дал слово инспектору Клику. – Так вышло… – начал Найджел, но тут же сообразил, как выкрутиться. – В общем, я хотел заглянуть к своему знакомому портному, а в итоге попал в совершенно другой магазин и купил там шоколад, который вы так любите. Потом я совершенно случайно столкнулся со старыми приятелями. Они хорошие парни, по крайней мере, один из них. К тому же у нас общие друзья – например, мисс Алиса Лорн. Вот и пришлось пригласить их в гости. Они нас не побеспокоят, Антуанетта. Они собираются поездить по стране, убедиться, что где-то в мире существует мирная, спокойная жизнь. Ладно, раз господина Брелнера нет дома, то мне не стоит задерживаться тут дольше необходимого. Как я мечтаю, чтобы мы с вами были женаты! Тогда мне не пришлось бы покидать вас так скоро, да и вам не было бы страшно. Только радость, счастье и море удовольствий… Но скоро, я надеюсь, мы воплотим в жизнь эти грезы? Девушка подняла голову и встретилась взглядом с Найджелом. Ему стало неловко, а на душе заскребли кошки. – Что случилось, дорогая? – взволнованным тоном спросил он. – Я опять вспомнила Дакра Уинна. Последнее время я часто его вспоминаю, – чуть поколебавшись, ответила Антуанетта. – Знаете ли, Найджел, я всего лишь наивная девочка, но я даже думать не могу о браке, пока не выяснятся все детали его трагического исчезновения. Надеюсь, полицейские все же найдут тело… Я чувствую, что каким-то непостижимым способом ответственна за его пропажу. Иногда мне даже кажется, что его призрак стоит между нами, мешая нашему счастью. Скажите мне, что я просто глупышка. Ну пожалуйста! – Никакая вы не глупышка, – произнес Найджел. Молодой человек старался говорить так, чтобы слова его звучали легко. Но в глубине души он отлично понимал Антуанетту. Уинн и загадка его исчезновения стали преградой между ними. И тогда господин Мерритон задал себе вопрос: когда тайна пропажи его соперника будет раскрыта, исчезнет или нет это щемящее душу неприятное ощущение? А потом мысленно усмехнулся, поняв, что сам возводит перед собой неодолимые препятствия, и Антуанетта только помогает ему в этом. Они оба вели себя как непроходимые глупцы. Во всяком случае, скоро появится Гамильтон Клик и раскроет все тайны, ответит на все вопросы… Как хотел сэр Найджел рассказать об этом Антуанетте и таким образом успокоить ее, но он дал клятву инспектору, а слово джентльмена для него было священным. На прощание он поцеловал руку девушки и вернулся в «Башни Мерритонов», чтобы приготовиться к приезду полицейских. Облака снова затянули небо, солнце спряталось. Нахмурившись, Найджел распахнул дверь и переступил порог собственного дома. Глава 11. Болотный газ