– Вот что вы сотворили, несмотря на всю вашу безупречную репутацию! – набросился он на сыщика. При этом его бледное лицо постепенно налилось кровью. – Боже правый! И такие вот дураки вершат закон в нашей стране! Но на сей раз вы сделали большую ошибку, господин Кл… – Секундочку, – перебил арестованного инспектор, когда имя уже готово было сорваться с губ Найджела. – Я всего лишь скромный чиновник Скотланд-Ярда. И мне нужно с глазу на глаз поговорить с обвиняемым, прежде чем вы его заберете. Я отвечаю за его безопасность, обещаю. А вы, молодой человек, держите себя в руках. Когда он произносил последнюю фразу, оба охранника отошли на достаточное расстояние. – Пока я сделал не так много, – продолжал он шепотом. – А свидетельств против вас более чем достаточно. У меня теплилась надежда относительно долгового обязательства. Таким образом можно было бы все легко объяснить, да и доказательства имелись, однако все сложилось не в вашу пользу. Но не стоит вешать нос. Только это я и хотел сказать. Лично я готов присягнуть, что вы невиновны, но чтобы снять все подозрения и освободить вас, одной моей клятвы мало; нужно растолковать, как произошли эти два убийства, и предъявить суду виновных. И я надеюсь, что у меня получится осуществить и то и другое. Звук, напоминающий рыдания, вырвался из горла Мерритона. Подавшись вперед в порыве надежды, он крепко сжал руку инспектора. – Мне жаль, но это дьявольское испытание, – проговорил он, нервно вздрагивая. – Ведь еще неделю назад я даже и представить себе не мог, что попаду в такую переделку. А сейчас мои нервы… Впрочем, все это ерунда. Я почти оставил надежду… Клик сам взял Найджела за руку и какое-то время не разрывал рукопожатия, пытаясь с помощью этого прикосновения успокоить несчастного. – Никогда не отчаивайтесь, сэр Найджел. Никогда! – мягко произнес он. – Один раз со мной случилось нечто подобное. Я впал в отчаяние, и с тех пор на всю жизнь в душе моей остался шрам. Пока же крепитесь. А я со своей стороны попробую размотать этот клубок и найти доказательства того, что вас искусно подставили. Вот и все, что вам нужно знать. До свиданья! И соберитесь, не время раскисать. Теперь я хочу побеседовать с вашей очаровательной невестой, подбодрить ее. Я постараюсь говорить так, чтобы вы слышали. Он еще раз сжал руку Мерритона, закованную в наручники, а потом ободряюще улыбнулся ему. – Да благословит Господь вас, мистер Хэдленд, – пробормотал Найджел Мерритон, заметив двух приближающихся полицейских, которые, поняв, что разговор между их арестантом и инспектором закончился, поспешили вернуться на свои места. Однако Найджел так и не услышал беседы сыщика с мисс Антуанеттой, потому что стоило констеблям подойти, как мотор автомобиля заурчал, и тот медленно покатил со двора особняка Мерритонов в сторону местного полицейского участка. Клик и Антуанетта остались стоять. В глазах обоих застыли немое горе и симпатия. Когда же машина исчезла за углом, Антуанетта обратилась к инспектору. В глазах девушки сверкали слезы, которые она не могла больше сдерживать. – Господин Хэдленд… – начала было она, но тут же задохнулась в потоке слез. – Сэр, если бы вы только знали, как болит мое сердце, как я страдаю из-за этого бедного молодого человека! Каждый час, каждую минуту, что он провел за решеткой… Неужели нельзя ничего предпринять, чтобы спасти его? Я бы отдала жизнь, лишь бы доказать его невиновность! Клик, позволив себе вольность, положил руку на плечо девушке, а потом внимательно посмотрел на ее бледное лицо. – Знаю, будь такая возможность, вы сделали бы именно так, – подтвердил он, стараясь говорить как можно мягче. – И даже знаю, что́ любовь хорошенькой женщины, вроде вас, способна сделать с мужчиной. Но скажите мне начистоту. Та история… история вашего револьвера. Насколько все это правда? Вы можете поручиться за слова своего дяди? Он и в самом деле застрелил пса Франко из этого револьвера? Вы точно помните? Простите, что задаю эти вопросы; не то чтобы я сомневаюсь в словах господина Брелнера, но теперь буду хвататься за любую соломинку, лишь бы спасти жизнь вашего жениха. Поэтому вы должны меня понять, и не стоит ничего от меня утаивать, все секреты должны быть раскрыты. Так что примите мои самые искренние извинения – и расскажите все, не умалчивая ни о каких деталях. Антуанетта наморщила лоб, сведя брови в одну линию, словно и впрямь пытаясь припомнить что-то, а потом несколько раз коснулась указательным пальцем своих полуоткрытых губ. – Да, – произнесла она наконец. – Похоже, все так и было, господин Хэдленд. Я еще с месяц не могла забыть о смерти бедного Франко. А потом это событие само собой выпало у меня из головы. Но теперь я вспомнила все нюансы. Мой дядя сказал правду, мистер Хэдленд, готова заверить вас в этом. Клик тяжело вздохнул. – Тогда я задам вопрос по-другому, мисс Брелнер: вы уверены, что ваш дядя, господин Брелнер, воспользовался именно этим револьвером, чтобы застрелить пса? Попытайтесь припомнить. Он тогда говорил вам, что брал револьвер? Вот что важно. Девушка пожала плечами. – Сейчас мне тяжело вспомнить… Попробую. Однако вам нет причины подозревать моего дядю, господин Хэдленд, поскольку он любит сэра Мерритона ничуть не меньше меня. Он бы с удовольствием помог разгадать все эти страшные загадки, если бы знал ответ. Думаю, дядя что-то объяснял мне тогда… Нет, не помню дословно, что он сказал, но уверена: он не стал бы обманывать. – И все же, мисс Брелнер, вы не можете вспомнить точно его слова? – Нет. Но я убеждена, что он не врет. – Хорошо, тогда нам стоит попробовать проскользнуть в другую лазейку. Я обещал сэру Найджелу, что поговорю с вами, мисс Брелнер. Вам не надо так уж убиваться, хотя, должен предупредить, эта задача довольно трудная. И если вы узнаете, что я все бросил и уехал в Лондон, не слишком удивляйтесь. Есть разные способы ведения дела, и порой они не видны простому стороннему наблюдателю, не знакомому со всеми перипетиями нашей работы. Однако я попросил бы вас никому – подчеркиваю, никому – не сообщать о нашей беседе. И будьте уверены: все необходимое, чтобы освободить вашего жениха, мы сделаем. Ну а теперь мне остается лишь попрощаться. Антуанетта протянула руку, и инспектор галантно поцеловал ее, произнеся что-то вроде «До свидания». На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Клику показалось, что девушка пытается заглянуть ему в душу, чтобы понять, насколько он искренен. Неизвестно, что она увидела в его суровом взгляде, но лицо ее расплылось в слабой улыбке. – У меня такое ощущение, господин Хэдленд, что вы хороший человек, настоящий друг сэра Мерритона – и мой тоже. Так, по крайней мере, шепчет моя интуиция. Я постараюсь спокойно пережить эти ужасные события. Кроме того, обещаю, что никто и никогда не узнает о нашем разговоре, если мое молчание и в самом деле поможет Найджелу. Однако я попросила бы держать меня в курсе событий. Вы сообщите мне, как продвигается ваше расследование? – Лишь то, что сумею. Все зависит от множества обстоятельств, мисс Брелнер. Надеюсь, вы скоро услышите новости. Я, как и вы, верю в полную невиновность вашего жениха и приложу все силы, чтобы доказать ее посредством неопровержимых фактов. Ну а теперь – до свидания. Клик на мгновение сжал ее руку, едва заметно поклонился, как это порой делают военные, а потом, повернувшись, направился в глубь двора, где в толпе еще не разошедшихся зрителей, наблюдавших за процессом, его ожидал Маверик Нэком. Доллопс тоже был тут – он держался позади суперинтенданта, готовясь выполнять распоряжения начальника. – Что ж, по-моему, нам пора отправиться поужинать в деревенский паб, господин Лэйк, – громко объявил Клик, так что при желании его слова мог расслышать любой из редевшей толпы. – А потом вернемся в «Башни Мерритонов», запакуем чемоданы – и домой, в туманный Лондон. Тут нам больше делать нечего, и так все ясно. – Суперинтендант Нэком открыл было рот, собираясь возразить, но инспектор не дал ему и слова сказать. – Я чувствую себя здесь очень неуютно, – продолжал он. – Все эти рассказы о таинственных исчезновениях, ледяном пламени, полянках обугленной травы, которые мы так и не нашли… Все это сказки, а реальность говорит нам совсем о другом и указывает на то, что молодой сэр Найджел Мерритон виновен как минимум в первом убийстве. В итоге теперь мне ничего не остается, как вернуться в столицу. Кстати, я уже заказал билеты для нас обоих. Едете? – Спасибо, что позаботились обо мне, – поняв, в чем суть, подыграл инспектору Нэком. – Я готов отправиться в Лондон хоть сейчас. – Отлично. Но пока поедим, а Доллопс упакует вещи. Глава 22. На мануфактуре Собрать чемоданы оказалось не таким уж и долгим делом, так что в семь часов инспектор Клик и суперинтендант Нэком забрали с вешалки свои пальто и шляпы и дали дворецкому Боркинсу несколько дельных рекомендаций относительно безопасности в доме на время отсутствия хозяев. Потом они попрощались у входной двери. Вечер вползал в дом холодным дыханием, превращая мрачный холл в могильный склеп. – Все, что я готов вам посоветовать, – закончил инспектор Клик, жуя сигару, – уезжайте отсюда, Боркинс, причем как можно быстрее. – А потом добавил, стоя в той же вальяжной позе и покачиваясь с носка на пятку: – Не должен этого говорить вам, но тем не менее скажу: очень рад, что покидаю поместье. Лучше уж расследовать какой-нибудь грабеж или искать тех, кто подделал ценные бумаги. Вот – настоящая охота. Знаете ли, даже детективы имеют предпочтения в вопросе преступлений. А вот такие убийства – это не по моей части. Боркинс, в свою очередь, довольно усмехнулся, потирая потные ладони. – Да и мне все это не нравится, господин инспектор, – ответил он. – Хотя не думал, что полиция способна обвинить сквайра. И все же с самого начала я понял: есть в вас что-то такое – честное, неподкупное… – Закон есть закон! – многозначительно поднял палец инспектор Клик. – И в этом нет ничего плохого! – согласился Боркинс с кривой усмешкой. – Я знал, что вы скажете что-то в таком духе. И если бы не такая ситуация, что сложилась у нас здесь, все было бы просто замечательно. Но я считаю, что все закончилось правильно – справедливость восторжествовала. Клик выпустил огромное облако дыма. – Тут вы не правы, далеко не закончилось, – возразил он. – Все продолжится в Лондоне. Там будет разыграна самая важная часть этой драмы. Мы встретимся там снова, и вам, как и мне с Лэйком, придется давать показания – в данном случае дело совершенно неблагодарное. Ага, вот и Доллопс! Ты собрал трости и клюшки для гольфа? Ай, молодец, хороший парень! Теперь мы снова в Лондон, а, Лэйк? До свиданья, Боркинс. Удачи вам. – До свиданья, господа. Инспектор и суперинтендант сели в экипаж, который предусмотрительно заказал Доллопс. Помощник прыгнул на козлы рядом с кучером и объявил: – Нам надо успеть на восьмичасовой поезд в Лондон, так что не мешкайте. Экипаж выехал со двора. Боркинс так и не обратил внимания на то, что этот поезд до Лондона был обычным и останавливался на каждом полустанке, что, казалось бы, не очень подходило двум джентльменам, торопящимся как можно быстрее добраться до столицы. Тем более он не связал бы их с двумя моряками, которые вышли из вагона первого класса на станции всего в трех милях от Фетчворта. Это были мистер Хэдленд и Доллопс. Парочка пешком отправилась в Салтсвит. Рассчитывая на дружбу с дворецким, «моряки» считали, что работа на мануфактуре у них в кармане. Они оставили господина Нэкома в поезде, чтобы тот доехал до Лондона, проследил за багажом, а потом собрал свежие новости относительно грабителей банков и подготовил все, чтобы прислать помощь в том случае, если Клик с помощником и вправду что-то обнаружат. На самом деле суперинтендант Нэком не разделял мнение инспектора Клика о том, что Мерритона можно оправдать, и вовсе не был убежден, будто мануфактура в Салтсвите имеет ко всему этому какое-то отношение. – Ты забываешь, что Боркинс непосредственно связан с этим инцидентом, – спокойно возразил суперинтенданту инспектор Клик, – как и о том человеке, который явился ночью убить меня. Именно поэтому я тебе говорю: следствие далеко не закончено. Я собираюсь до конца распутать этот змеиный клубок. И уверен, что мануфактура играет в нашем деле едва ли не главную роль. Однако если у тебя возникнет срочная необходимость связаться со мной, помни, что я – Билл Джонс, моряк с Ямайки. Именно под этим именем меня нужно будет искать на мануфактуре Салтсвита. Детектив спрыгнул на платформу. Только теперь он ничуть не напоминал полицейского – скорее, моряка-головореза. Даже когда Нэком высунулся, чтобы попрощаться со своим другом и сослуживцем, Клик грубо, согласно своему новому образу, затолкнул суперинтенданта обратно в вагон. – Моей дорогой Алисе, если увидишь ее, передай, что все будет хорошо! – в последний момент прошептал инспектор на ухо шефу. Тот кивнул, махнул рукой на прощание, глядя, как два его подчиненных исчезают где-то позади. А те, проскользнув мимо станции, двинулись к заливу. Они достигли предместий Фетчворта, когда часы на церкви, расположенной в полумиле от поселка, пробили девять – глубокий и зычный звук. Справа от полицейских виднелся расцвеченный огнями паб «Свинья и свисток», откуда неслись грубые шутки и пьяный хохот. Направившись в сторону кабака, Клик засвистел, засмеялся и подмигнул своему спутнику: – Ну что, развлечемся, дружище? Кто-то выглянул из двери паба, пытаясь рассмотреть незнакомцев в темноте. Поняв, что их заметили, Клик закричал: – Хорошего вам вечерка! Я – Билл Джонс, а это мой приятель. И мнимый моряк звучно запел: Серые глаза – рассвет, Пароходная сирена, Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены. Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю – в том нет вины — Все четыре этих цвета[18]. Он слышал, как в ответ захохотал и захлопал в ладоши человек, стоявший в дверях паба. Потом незнакомец пригласил их зайти – так они очутились в питейном заведении «Свинья и свисток». Их радостно приветствовала рыжеволосая кабатчица, как и большинство завсегдатаев, сидевших за столами и у стойки. Скорее всего это были рабочие мануфактуры. – Женфельмен, где же он? – картаво выкрикнул «моряк», ткнув указательным пальцем в тот угол, где накануне пил пиво Боркинс. – Он ведь обещал кое-что узнать для нас. А, вон он, – обрадовался Билл Джонс, заметив дворецкого за одним из столиков. – Добрый вечер, сэр. Рад снова видеть вас, хотя вид у вас еще тот. Что-то вы сегодня какой-то бледный. Так вы поговорили обо мне?