Петри вновь дернул головой, полностью погруженный в собственные мысли, а потом стал прикидывать, что получится, если сложится более удачная ситуация и молодого сэра Найджела оправдают. Еще полчаса пролетело совершенно незаметно. Толпа по большей части успокоилась, кроме двух-трех неуемных граждан, которые бродили, то заходя, то выходя из зала суда с бледными лицами и перекошенными ртами, словно прислушиваясь к тому, что говорят, и чувствуя при этом крайнее отвращение – то ли к самим себе, то ли к общему настрою толпы. Всем своим видом они демонстрировали, что, когда закончится процесс, их тут уже не будет. Петри понял, что скоро наступит развязка. Но он не заметил, чтобы Клик или Доллопс входили в зал. Странно! В телеграмме, доставленной этим утром, мистер Гамильтон Клик сообщил, что непременно будет в суде нынче же, и очень надеется, что не опоздает. Петри в очередной раз прошелся взад-вперед. Его взгляд буквально сверлил толпу. Неожиданно он стал как вкопанный, в то время как красный лимузин – машина, которую он прекрасно знал, – подрулил к краю тротуара и остановился, взвизгнув тормозами. Дверь открылась, и он услышал голос, который невозможно было перепутать ни с каким другим. Из машины выбрался Клик в сопровождении Доллопса, который буквально наступал своему шефу на пятки. Они действительно спешили, словно боялись опоздать. Петри поспешно вышел вперед и широко открыл большие железные двери. – Мы вовремя, Петри? – поинтересовался детектив, затаив дыхание. – Почти, сэр. Заседание заканчивается, многие уже покинули зал. У защиты нет никаких шансов оправдать сэра Найджела. Вся надежда только на вас. – Погоди с выводами, дружище. Доллопс нес в руке большой неуклюжий узел, который издали напоминал гигантскую курительную трубку, завернутую в коричневую бумагу. Он прошел в здание суда следом за начальником. Петри проводил их улыбкой. Теперь он был уверен: дело Найджела в надежных руках. Клик быстро пересек переполненный зал, и судебные чиновники, хорошо знавшие его, приостановили делопроизводство, как только инспектор оказался у стола судьи. К этому времени присяжные заседатели, зарегистрировавшись, уже заняли места. Госпожа Фемида приготовилась взвесить на своих весах все «за» и «против», чтобы решить судьбу человека, оказавшегося в этот день на скамье подсудимых. Оглядевшись, Гамильтон Клик понял, что все готовы выслушать его, и только тогда заговорил: – Ваша светлость, – сказал он судье, который с удивлением посмотрел на инспектора, – я могу обратиться прямо к суду? Адвокаты сэра Мерритона были обескуражены этим натиском. Они не знали, интересам защиты или обвинения служат новые факты, которые привез инспектор. Секретарь уже приготовился призвать к порядку и, быть может, даже попросить Клика удалиться. Все безмолвно застыли, не понимая, как вести себя дальше. Напряженная пауза затянулась, потом судья объявил: – Инспектор Клик, даю вам слово. – Ваша светлость и многоуважаемые судебные заседатели, – начал Клик. – Я хочу засвидетельствовать факты, которые могут спасти жизнь человека, сидящего на скамье подсудимых, и указать на истинных преступников. Я требую, чтобы суд рассмотрел мои показания. Адвокаты, вышколенные строгой практикой английского законодательства, которое, в отличие от американского, не позволяет с легкостью решать все проблемы, пытались заявить протест, но судья остановил их. Бо́льшая часть присутствующих знала Клика и то, что он будет действовать только в том случае, если на все сто процентов уверен в успехе. – Такое вмешательство в судебный процесс недопустимо, – строго произнес судья. – Вы определенно опоздали. Присяжные заседатели только что возвратились с совещания, и секретарь собирается огласить приговор. Что такого важного вы сообщите, сэр, чтобы мы остановили судопроизводство? – Все просто, ваша светлость, – спокойно продолжал инспектор. – Человек, сидящий на скамье подсудимых, – тут он указал на сэра Найджела, который при первом же звуке голоса инспектора Клика поднял голову, а во взгляде его затеплилась надежда, – невиновен! Доказательства тому неопровержимы. Кроме того, – инспектор неожиданно повернулся, оглядывая зал суда, – я попросил бы вашу светлость приказать немедленно закрыть двери зала: никого не впускать и не выпускать отсюда. Дело в том, что организатор преступления здесь. Что же до меня, то должен извиниться за столь позднее появление, но суперинтендант Скотланд-Ярда мистер Маверик Нэком подтвердит, что до последнего момента я находился на службе и расследовал именно данное дело. Для тех, кто не знает, меня зовут Гамильтон Клик, я – инспектор полиции. Вы позволите мне продолжать? Волна ропота прокатилась по залу. Судья кивнул. Он-то отлично знал, кто такой господин Клик. – Господа заседатели, прошу вас, займите свои места, – объявил судья. – Мы вызываем Гамильтона Клика как свидетеля. – Эта фраза была простой формальностью, но тем самым он обозначил статус запоздавшего инспектора. – Господин Клик, – невозмутимо продолжал судья. – Вы утверждаете, что человек на скамье подсудимых – сэр Найджел – невиновен. Мы готовы выслушать вашу версию. Инспектор подошел к Доллопсу, который до сих пор топтался у порога, и провел его к столу судьи, в то время как молодой полицейский ни на секунду не выпускал из рук тяжелую ношу. В этот момент в задних рядах зрителей произошло волнение. Всему виной репутация, которую заслужил детектив Гамильтон Клик: если он появлялся в зале суда, это означало, что вскоре случится нечто весьма неожиданное, даже шокирующее. Кто-то метнулся к выходу, но констебль Хаммонд успел запереть дверь, изолировав помещение, и встал на страже, чтобы никто не смог ни войти, ни выйти. Инспектор Клик огляделся и понял: скрыться попытался именно тот, кого нельзя выпускать из зала. Однако сейчас у сыщика была иная задача – помочь Доллопсу выложить на стол то, что тот принес. Справившись с этим, детектив снова заговорил громким голосом: – Ваша светлость, могу я попросить суд вызвать одновременно всех свидетелей, выступавших на процессе? Пусть они встанут в ряд. Благодарю. Судья наклонился к секретарю и в наступившей тишине унылым голосом зачитал список: – Энтони Уэст, Уильям Боркинс, Лестер Старк, Густав Брелнер, доктор Джонсон Бартоломью… – и так далее. Как только судья озвучивал очередное имя, человек, которого вызывали, безмолвно и обреченно вставал перед высоким столом. – Весьма необычная просьба, сэр, – недовольно произнес судья, поправив очки и нахмурившись. – Но, зная ваши методы… – Я ценю ваше понимание. Ну а теперь, когда все здесь… – Инспектор повернулся, разглядывая свидетелей. – Это хорошо. Все они здесь. Никакой возможности скрыться. Давайте приступим. – Он резко повернулся назад, к столу судьи, и вновь низкий ропот пронесся по залу, когда Клик резким движением сорвал упаковку со связки кабелей, которую притащил Доллопс, а потом поднял один из них высоко над головой. – Позвольте мне обратить ваше внимание на эту вещь, – начал он звонким, чистым голосом, который было отлично слышно во всех уголках зала суда. – Это, как вам известно, сэр, электрический кабель, предназначенный для того, чтобы передавать сигналы телеграфа. Провода в прочной каучуковой оболочке, чтобы ничто их не повредило. Думаю, все в зале прекрасно знают, что такое телеграф. Детектив резко стукнул концом трубки, которую держал в руке, и на стол хлынул поток золотых соверенов. Судья сел прямо и стал протирать глаза, бормоча: – Благослови меня Бог… Снова наступила тишина. Глаза сэра Найджела едва не вылезли из орбит от изумления, точно так же, как и у других зевак, собравшихся в зале. Инспектор Клик рассмеялся. – Не нужно так удивляться, хотя дело и впрямь получилось весьма интригующим, не так ли? – едва заметно пожал он плечами. – И, без сомнения, вы задаете себе вопрос: какое все это имеет отношение к убийствам, о которых здесь говорилось? Скоро вы поймете, каким образом все это связано. А пока вы можете лицезреть золотые соверены. Как видите, они тщательно запакованы в небольшой шланг – оплетку электрического кабеля. Этот кабель, в котором спрятаны тысячи монет, сделан на мануфактуре в Салтсвите. Суперинтендант Нэком, – инспектор повернулся и посмотрел на своего начальника, – что там по поводу грабителей банков? Я говорил вам, что дело примет неожиданный поворот. Что же мы получили? Мы обнаружили, где хранится украденное золото, и того, кто управляет всем этим процессом. Остальное чуть легче. Инспектор осмотрел шеренгу свидетелей, по очереди заглядывая в глаза каждому из них. Тони Уэст весь пошел красными пятнами, доктор Бартоломью посерел, дворецкий Боркинс стоял прямо, бледный и испуганный. Внезапно сыщик шагнул вперед, схватил одного из свидетелей за плечо и торжествующе воскликнул: – Вот он, красавчик! Ошарашенные зрители замерли, не сводя взгляда с Клика, который крепко удерживал мистера Густава Брелнера. Тот извивался и корчился в цепких пальцах инспектора. Он, наверное, испепелил бы сыщика на месте, если бы человек обладал такой способностью. В задних рядах возникла неразбериха. Часть зрителей загалдела и подалась вперед, чтобы лучше видеть и слышать. Растерянный судья поднял руку, призывая зал к тишине, и тут со своего места вскочила Антуанетта Брелнер. Она выбежала к выстроившимся свидетелям и жалобно проговорила: – Этого не может быть, господин Клик! Мой дядя – один из самых честных и достойных людей. Он никогда не сделал бы ничего подобного! Вы что, обвиняете его в убийствах? Как такое пришло вам в голову? – Он – хуже дьявола, и я без труда докажу это, леди, – ответил инспектор с мрачным смешком. – Мне очень жаль вас, но факты – вещь чрезвычайно упрямая. По крайней мере, вы утешитесь, потому что выпустят вашего будущего мужа – если вы, конечно, не передумаете вступать с ним в брак. В целом, неплохая компенсация. Пусть кто-нибудь из дежурных полицейских возьмет этого человека под стражу. И не забудьте надеть на него наручники. Судя по всему, это шустрый малый, изворотливый, как змея. В этом-то можете мне поверить. А вам, сэр Мерритон, я должен сказать: расслабьтесь, все в порядке. Садитесь, это длинная история. Пусть принесут стулья для свидетелей. Я хочу, чтобы они присутствовали в первом ряду. Не позволяйте никому из них уйти. У меня к ним еще много вопросов. Таким образом, Гамильтон Клик фактически захватил руководство судебным процессом. Зная репутацию инспектора и то, что он будет использовать собственные методы дознания, судья просто опустил руки, дав событиям идти своим чередом. Когда все было готово, Клик стал излагать свою версию случившегося. Он единственный по-прежнему стоял, словно переполненный той властью, которую негласно передал ему судья. Однако прежде чем начать свою речь, он в наигранной, театральной манере поклонился судье и присяжным заседателям. – Теперь, естественно, вы хотите узнать все по порядку, – оживленно продолжал он. – Я постараюсь быть как можно более кратким. Предупреждаю вас: Скотланд-Ярду еще предстоит огромная работа, чтобы поставить точки над «i» во всем этом запутанном деле. Но это совсем другая тема. Мы же собрались тут, чтобы осудить или оправдать уважаемого сэра Найджела. Еще на первом слушании я заявил, что человек, который едва не был осужден вами за убийство, – повернулся Клик в сторону жюри присяжных, – совершенно невиновен. Все вы уже слышали историю Мерритона, поэтому я не стану ее повторять. Верьте мне: то, что он рассказал, – правда, но обстоятельства этого инцидента в действительности свидетельствуют не против него, а за. Итак, во-первых, Дакр Уинн был застрелен в висок по настоянию вот этого человека, – тут инспектор указал на господина Брелнера, который стоял бледный, как слоновая кость, зажатый между двумя констеблями. – Застрелен точно так же, как многие другие, попытавшиеся разгадать тайну зловещих болот и имевшие неосторожность сунуться туда, где правят эти нелюди, для которых человеческая жизнь не имеет вообще никакой ценности, в отличие от звонких золотых монет. Но об этом чуть позже. Люди для них – всего лишь средство приумножить собственное богатство. Воплощение доисторического эгоизма, разве не так? Ладно, перейдем к фактам. – Да, пожалуйста, – заерзал в кресле судья. Инспектор кашлянул и продолжил: – Для начала разберемся, что это за явление – ледяное пламя. Тут ответ прост, как «дважды два». Ледяное пламя – это воспламеняющийся болотный газ, природный феномен, характеристикой которого я не стану вас утомлять. Он описан в школьном учебнике и типичен для той части болот, где есть гниющая растительность. Но каким же злодеем нужно быть, чтобы приспособить это странное природное явление к собственным зловещим планам! Сельские жители всегда были суеверны относительно этих огней, но никогда раньше не заостряли на них свое внимание. Однако история ледяного пламени и потусторонних сил была тщательно растиражирована господином Брелнером. Если же кто-то, оказавшийся похрабрее остальных, рисковал сунуть нос на болота, – он не возвращался. Слухи, бродившие среди народа, получали физическое подтверждение. Список жертв господина Брелнера – тех, кого, как предполагалось, «унесло» ледяное пламя, – за четыре года стал достаточно длинным, чтобы послужить хорошей ширмой для закулисных махинаций. Охрана – я сам видел одного такого головореза, с которым столкнулся совершенно случайно, – регулярно обходит этот район. Все они вооружены револьверами. Уже само появление незнакомца на болотах – достаточный повод, чтобы пристрелить его. Тем временем, создав почву для сохранения тайны, грабители спокойно вывозили золото из страны. – Каким образом? – опешил судья. Инспектор сделал маленькую паузу, давая слушателям возможность осознать сказанное. – Вначале они грабили банки, – продолжал он, – потом прятали мешки с золотом в подземном туннеле, вырытом в тех местах еще несколько столетий назад, затем закатывали ценности в оболочку для телеграфного кабеля. Часть же богатств отправляли в кухонное подсобное помещение «Башен Мерритонов». Вы должны понять меня: когда я обнаружил, что один из тайных ходов ведет в кладовую особняка мистера Мерритона, я сильно усомнился в невиновности сэра Найджела. Однако я нашел и другой ход, который вел прямиком в Витсбери Холл, где живут Брелнеры. Там люк был скрыт под квадратным ковриком возле камина. Весьма удобно. В любой момент хозяин мог запереться в кабинете, сославшись на важные дела, сдвинуть коврик – и путь свободен. Он мог незаметно, имея алиби на всю ночь, выбраться из дома и отправиться контролировать свои золотые запасы, в то время как всех, кто бродил по болотам, убивали, словно крыс, лишь за то, что они хотели раскрыть тайну ледяного пламени. Вероятно, кто-то из них и постиг правду, только их вдовы никогда об этом не узнают… Вы, несомненно, спросите: что мистер Брелнер делает со всем этим золотом? Он использует мануфактуру по производству телеграфного кабеля. Так он получает вот такой «кабель». – Инспектор Клик кивнул в сторону стола, заваленного золотыми монетами. – Соверены грузят на рыбачьи шхуны и отправляют за границу. Я знаю, о чем говорю, так как одну из ночей сам работал на подобной погрузке. Шхуны плывут в Бельгию. А потом, вот взгляните, – на мгновение прервавшись, сыщик взял со стола другой кабель и расщепил его с одного конца, чтобы всем было видно, – внутри – вольфрам, дорогой цветной металл, который используют в промышленности, в том числе и для электрических лампочек. Бельгийские партнеры наших славных махинаторов тоже не страдают отсутствием воображения. Они возвращают якобы бракованный кабель. На самом же деле это не брак, а оболочка, в которую залит вольфрам. Как известно, Бельгия занимает первое место в мире по добыче этого металла. Вольфрам попадает в нашу страну контрабандой, где продается паре фирм. Согласитесь, я проследил всю цепь, звено за звеном. Неплохо придумано, не так ли? – Весьма предприимчиво, – отозвался судья. – Я знал, что вы со мной согласитесь, – продолжал инспектор Клик. – Даже преступление может быть хитроумным. Жаль только, что столь светлый разум отдал себя на службу криминалу. Итак, на чем я остановился? Да, на отгрузке материала в Бельгию. Видите ли, господин Брелнер достаточно хитер. Он отлично понимал, что после ограблений банков появление такого количества соверенов в его собственном банке вызовет массу вопросов и даже возбудит подозрения, тем более что грабежи происходили очень часто, и рано или поздно приток золота в таком объеме обнаружили бы непременно. Но вот вне Британии… Однако теперь Брелнер попал в надежные руки закона и ответит за каждую монету, украденную из банка, за то, что вывозил золото из страны, и, несомненно, за жизни всех, кто погиб на болотах. Вот и конец всему, Брелнер. А просчитались вы тогда, когда наняли двоих новых рабочих. Или, точнее, это сделал за вас ваш сообщник. Вы не догадывались, что, нанимая трудяг за гроши, берете меня и моего помощника. После второго дня работы мы отправились исследовать тайные секретные проходы через люк, что рядом с дорогой в Салтсвите. Вы даже не знали, что едва не столкнулись с нами в подземелье, где в ту ночь разгуливали вместе с Джимом Доббсом, или, как его еще называют, Грязным Джимом. Именно под этим прозвищем он известен рабочим мануфактуры. В ту ночь мы прятались в проходе между мешками с золотыми соверенами в первой нише от лестницы. И, хотя в тот момент я не видел вашего лица, голос признал сразу. Бог на нашей стороне: вы с подельником не заметили нас, иначе я не стоял бы здесь сейчас и не произносил свою речь. Глава 27. Точки над «i» – Le bon Dieu[22], молодой человек, прекратите это надругательство! – неожиданно хриплым голосом взвыл Брелнер. – Вы несете невообразимую чушь! Я подам на вас в суд за клевету. Я никакой не бандит, а добропорядочный гражданин. Как вы смеете оскорблять меня? Какое золото? Какая Бельгия? Я не знаю никаких подземелий и потайных ходов и ни в кого не стрелял. Господин судья, что же вы молчите? Вы обязаны заявить протест! – Я дал слово детективу Скотланд-Ярда мистеру Клику, – стукнул молотком судья, призывая наглеца к порядку, – и прошу не перебивать его. Продолжайте, инспектор. – Никто и не думал надругаться над вашим именем, мистер Брелнер, но нельзя же совершить столько преступлений и остаться безнаказанным! – возразил инспектор Клик, говоря с судьей, но все же адресуя свои слова господину Брелнеру; притом он произносил каждое слово с презрением, в отличие от интонации своего предыдущего монолога. – Скажите, господин Брелнер, разве вы думали о том горе, что несут с собой людям ваши «деяния»? Нет, конечно! Грабя банки, вы не сознавали, что разоряете людей, выкидывая их на улицу. У вас и мысли не было о несчастной вдове, потерявшей своего мужа на болотах. Об убитой горем матери и безотцовщине, которая грозила детям ваших жертв. Это было вне вашего разумения. Я уверен, сложись обстоятельства определенным образом, вы бы со спокойной совестью приказали застрелить беззащитную женщину, у которой хватило бы храбрости отправиться ночью на болота только для того, чтобы узнать, что же такое на самом деле это ледяное пламя. А теперь, ваша светлость, этот злодей взывает к милосердию… Судья поднял руку и объявил спокойным ровным тоном: – От имени суда поздравляю вас, мистер Клик, с раскрытием сложнейшего преступления и великолепно проведенным расследованием. Поверьте, закон в моем лице, как одного из своих скромных слуг, восхищен вашей проницательностью и находчивостью. Однако разрешите мне задать вам несколько вопросов. Во-первых, прежде чем мы перейдем к сбору и рассмотрению материалов относительно грабежей, контрабанды золота и вольфрама, а также убийств на болотах, как вы можете прокомментировать историю, которую поведал нам обвиняемый, в частности о ледяном пламени? Мистер Мерритон сообщил, что всякий раз, когда на болоте исчезал человек, там загорались новые огни. Кроме того, дворецкий, господин Боркинс, дал показания, будто видел, как умирал Дакр Уинн. Признаю: после всего этого я сам засомневался в правдивости этих фактов. Как вы все это объясните мне и господам присяжным заседателям? Инспектор Клик улыбнулся и кивнул. – Вскоре после того, как я обнаружил секретный проход, выведший меня на болота, – он, между прочим, отмечен проплешиной обугленной травы диаметром с небольшой круглый стол, – я спросил Доллопса, своего помощника, не замечает ли он чего-то особенного. Так вот, под этой заплатой, под слоем торфа, больше напоминающим коврик, и был расположен потайной люк. В следующий раз мы с Доллопсом отправились по другой ветке туннелей и вышли позади болотных огней. Можете взглянуть на схему, которую я набросал. – Клик полез во внутренний карман, вынул оттуда записную книжку, а из нее – план и протянул судье. – Нам удалось незаметно проскользнуть мимо охраны и сделать бумажные зарисовки. Потом мы решили проверить одну мою гипотезу и, опустившись на колени, стали рыть торф перочинными ножами. – При чем тут вновь вспыхнувшие огни? Клик улыбнулся еще шире. – У меня была одна версия… В общем, я хотел выяснить, правду ли сказал мне сэр Найджел, будто после убийства Дакра Уинна на болоте зажглись новые огни. Так вот… Суть в том, что газа на болоте полным-полно, но нет высокой температуры, которая воспламенила бы его. Конечно, все знают, что это явление называли «ледяным пламенем», но огонь просто так не возгорается. Я подозревал, что за всем этим кроется что-то реальное, материальное. В общем, Доллопс рыл и рыл, пока его ножик на наткнулся на один из таких газовых пузырей. Тут как полыхнуло! Пузырь взорвался в тот же миг, когда мой помощник задел его острием. В лицо нам ударило пламя, повалил горький дым. Мы отскочили, пытаясь защитить глаза руками, и какое-то время сидели, приходя в себя. Перочинный нож, проколов пузырь с газом, породил тот самый эффект вспышки, что наблюдал господин Мерритон. Невероятно, не правда ли? Видимо, бандиты закапывали и топили тела там же, в болоте, – вот причина вспыхивания новых огней. Интересно, кто же все-таки придумал эту легенду о душах, горящих в адском пламени? С этими словами инспектор медленно повернулся и вновь оказался лицом к лицу с шеренгой свидетелей. Его взгляд скользнул по ним, переходя с одного на другого, и замер на Боркинсе, который застыл, как изваяние. – Продолжайте, мистер Клик, – попросил судья. – Что вы еще намерены добавить? Сыщик вздрогнул, словно стряхивая с себя задумчивость, и указал на дворецкого. – Вот тот самый человек, который, вероятнее всего, выполнял эту работу. Правая рука господина Брелнера. Тот, кто оказался умнее и пронырливее многих. Признаться, я даже восхищаюсь его «искусством». Судья наклонился вперед, облокотившись о стол, и ткнул пером в сторону Боркинса.