— Давайте, — подхватила Арина. — Вместе веселее! Я взглянул на Макса, думая, что он откажется, и будет повод уйти, но он пожал плечами: — Из устного только литру пока задали. Арина сбегала в прихожую, где мы оставили сумки, и вернулась с учебником. Устроилась поудобнее на кровати, и стала вслух читать параграф про устное народное творчество. Макс уселся на стул перед письменным столом, я на второй стул, Савостикова так и сидела на кровати, привалившись спиной к боковине шкафа. Вроде всем было нормально, но я чувствовал себя глупо. Арина читала увлечённо, выразительно, и я невольно заслушался. Макс тоже, а я думал, он начнёт прерывать какими-то шуточками. К концу Савостикова всё беспокойнее поглядывала на настенные часы. Едва Арина закончила, она сказала: — Мне пора, надо с Ричем погулять, мы в три часа всегда ходим. Арина с сожалением кивнула. — А ты же хотела с ним познакомиться, может, вместе зайдём ко мне? — Давай, а то жаль расставаться, — обрадовалась она. — Ой, мне, наверно, переодеться надо? Мы вышли в прихожую, и пока обувались, она молниеносно переоделась в джинсы и футболку. Я перехватил восхищённый взгляд Бочкарёва, но тут попрощаться вышла Маргарита Николаевна. — Я так рада, что у Арины появился круг общения из ровесников. Заходите непременно, я буду рада пообщаться с молодёжью. — Спасибо за обед, — ещё раз поблагодарил я, и Макс судорожно закивал, как китайский болванчик. — До свиданья! — До свидания! — Ты выше или ниже живёшь? — спросил я Савостикову уже на площадке. — Выше, на пятом, только у нас четырёхкомнатная. Вы идите на улицу, а я Рича возьму и спущусь, — и она понеслась вверх по ступеням. Мы не стали вызывать лифт, и тоже пошли по лестнице. — На собачью прогулку я не пойду, — сказал я, когда мы вышли из полутёмного предбанника подъезда на солнечный свет. — Ты тоже домой, Макс? — Да не знаю… — неуверенно начал он, но прервался, так как позади нас, за уже захлопнувшейся дверью подъезда, послышался какой-то шум и вроде как приглушённые крики. — Что это? — вздрогнула Арина. — Рич? — предположил я, хотя было понятно, что Савостикова не смогла бы догнать нас так быстро. Ей ведь, поди, тоже переодеться надо. Макс со всей силы дёрнул дверь, но она не открылась — ведь на ней был установлен домофон. — Ключ есть? — хором спросили мы Арину. — Не помню… — она уже и без того шарила по карманам джинсовой курточки. Через несколько секунд судорожных поисков наконец извлекла связку ключей, и почему-то протянула её мне, вместо того, чтобы просто открыть дверь. Крики в подъезде с некоторыми перерывами продолжались всё это время. Я приложил таблетку ключика к домофону, и распахнул дверь. — Скорее! Скорее! Валим! — услышали мы. Уличный свет из-за моей спины осветил короткую лестницу к площадке первого этажа, где что-то происходило, метались какие-то люди. Один из них вдруг срочно решил покинуть подъезд, и попёр прямо на меня, я еле успел убраться с его дороги, вильнув в закуток тамбура. Макс, стоявший прямо за мной, даже шага назад не успел сделать, и выходивший пихнул его обратно на улицу. Пискнула Арина, но её заглушил топот позади меня — второй мужик догонял первого, промчавшись мимо меня и сбив с ног несчастного Макса. Я развернулся посмотреть, не спешит ли ещё кто на выход, но больше никого не было, только на этаже лежала непонятная куча. Раз так, я вышел проверить Макса. Этих мужиков во дворе уже не было видно. Макс невнятно ругался, отряхиваясь, но не так уж и сильно он пострадал — крыльцо состояло всего из одной ступеньки, с которой он и свалился. И вообще, он довольно упитанный, должен был самортизировать при падении. Меня больше интересовала куча в подъезде. — Там что-то непонятное появилось, — сообщил я Арине, возвращаясь обратно. Дверь я придерживал, и она не захлопнулась. Переход со света в темноту снова на мгновение дезориентировал меня, я поморгал, привыкая, и поднялся по ступенькам. Макс с Ариной зашли тоже, дверь захлопнулась за ними. В сумраке подъезда лежал и копошился человек, полузавёрнутый в простыню. Вся площадка вокруг была усеяна стодолларовыми банкнотами. Глава 11. Человек с портфелем — Ой, что это? — дрожащим шёпотом спросила Арина, а Макс нервно хохотнул. Я недовольно глянул на него — ещё истерики тут не хватало! На лестнице послышались шаги спускающегося человека. Через мгновение появилась Савостикова с кокер-спаниелем на поводке. Мне сразу стало спокойнее, и почему-то захотелось заржать — тоже нервное, наверно. — Что здесь происходит? — очень громко спросила она. — Ну-у-у… — протянул я, не зная, с чего начать объяснения. Человек в простыне застонал, Савостикова бросилась к нему: — Виктор Николаевич! Что с вами? — она стала помогать ему выпутываться. — Ты его знаешь? — настороженно спросил Макс. — Ну да, — она оглянулась через плечо, — это наш сосед напротив. Рич, сидеть! Что случилось-то? Откуда простыня? — Верочка? Это ты? — невнятно прохрипел мужчина, вглядываясь в Савостикову. — Да, да, Виктор Николаевич. Где ваши очки? Откуда деньги? — Деньги? — тупо повторил он, и внезапно завопил. — Деньги! Мои деньги! Макс дёрнулся. Арина попятилась. Я с любопытством наблюдал, что будет дальше. — Что вы стоите? — завопила и Савостикова тоже. — Помогите человеку! Вон его очки, поднимите! — кивнула она за лифт. Я, не церемонясь, прямо по купюрам прошлёпал вперёд и заглянул в тёмный закуток за лифтом. Действительно, очки валяются. Я поднял их и протянул мужчине, который наконец-то смог выпутать руки и сесть, привалившись к какой-то обшарпанной двери, вряд ли квартирной, скорее, какого-нибудь подсобного помещения. Он схватил очки и водрузил на нос. Руки у него дрожали. — Что случилось? — тормошила его неугомонная Савостикова. Но он наконец разглядел валявшиеся стодолларовые банкноты, и с невнятными восклицаниями принялся хватать те, до которых мог дотянуться, но ему мешали спутанные простынёй ноги. И Савостикова, конечно, тоже. — Это ваши деньги? Виктор Николаевич, ЭТО ВАШИ ДЕНЬГИ? — прямо ему в ухо орала она. — Да, Вера, это мои деньги. Не нужно так кричать, — хватаясь за оглушенное ухо, наконец ответил он. — Помоги собрать. На меня напали. — Напали? Кто? — она как-то нехорошо посмотрела на меня. Я пожал плечами. — Не знаю, Верочка, я вышел из лифта, и мне на голову накинули вот это, — он потянул край простыни. — Стали толкать, что-то кричали, я ничего не понимаю… Рассказывая, он суетливо собирал купюры, Савостикова тоже. Арина с Максом переглянулись, и присоединились. Я тоже нехотя присел на корточки. Рич послушно сидел на ступеньке, как велела хозяйка. — А где у вас лежали деньги? — спросил я. Он недоуменно вскинул на меня глаза. — Что значит где? А вы кто? — он огляделся, и, кажется, только сейчас заметил, что кроме Савостиковой тут ещё кто-то есть. — Мы Верины одноклассники, — быстро сказал я, и пока он не задал следующий вопрос, повторил свой: — Так где у вас деньги были? В кармане? О, это был хитрый вопрос! Купюры были разбросаны по всей площадке, и из кармана, да ещё из-под простыни, они бы так далеко не разлетелись. — Нет, они были в портфеле. А какая, собственно, разница? — Действительно, — злобно процедила Савостикова, волком глядя на меня. Я не обратил внимания. — И где этот портфель? — продолжил выяснять я. — Портфель? Где? — растерянно переспросил он и завозился, вставая на колени, тряхнул несчастную простыню, и оказалось, что портфель был под ней, он, получается, прямо на нём и валялся, спелёнатым. — Вот он! Мой портфель! — Явно обрадовался мужчина. — Так вы проверьте, может ваши деньги на месте, в портфеле?