Еще он постоянно оглядывался назад, и я подумала, что его кто-то попросил передать мне это письмо, кто-то из взрослых. Он подбежал ко мне, когда я шла по рынку. Мне нужно было закупить овощей для солянки и жаркого.… Да, и вот еще… При этих словах, Луиза пошарила в кармане своего белого фартука, одетого поверх, строгого синего платьица и вытащила оттуда … –Что это? Удивленно воззрившись на неё, спросила я. На ладошке у Луизы лежало несколько крупных бумажных купюр. Луиза смутилась еще больше. –Это мне вручили вместе с письмом, хотели, чтобы оно точно было доставлено вам. –Тот мальчишка, так и сказал: « Передайте это письмо своей хозяйке из поместья. Только обязательно передайте, это важно! А это, вам за услугу! И тут же сунул мне в руку вместе с письмом эти две солидные купюры. Я и оглянуться не успела, как его и след простыл.… Извините меня, я не должна была этого делать.…Ведь вы, наверное, расстроились тем, что кто-то смог узнать о том, где вы… На этих словах, Луиза резко замолчала и еще больше покраснела. Я закрыла ладонь Луизы и сказала: –Это по праву, Ваше. Ведь… Вы, выполнили их просьбу. –Но…Луиза попыталась что-то мне ответить. Я опередила её: –Все в порядке, Луиза. Вы, тут не причём. Впрочем, в честности своей помощницы по дому я, и не сомневалась. Вряд ли в этом была её вина, скорее всего её, выследили, подкараулили для того, чтобы затем, передать это письмо. Но, прежде…и это следовало уже принять, как состоявшийся факт – вычислили саму меня. Значит, я где-то совершила ошибку, дав, таким образом, возможность – обнаружить себя. А возможно, я и ошибаюсь, ведь даже Луиза, сейчас, одним опрометчивым словом дала мне понять, что и она, может неким образом, догадываться о моих тайнах, вот только был вопрос: о какой, именно, из них? Я медленно направилась в гостиную. Мне нужно было о многом подумать…в том числе, возможно и о поездке, мысль о которой мне пришла еще ночью, после долгих и нелегких размышлений… Глава 3 Не скрою, я и тревожилась по поводу этой поездки и одновременно, чувство любопытства неудержимо влекло меня, мне хотелось всё узнать самой… Но.…Но, было одно но… …Десять лет назад, именно столько я веду замкнутый образ жизни, находясь в постоянном уединении, таким же способом меня выманили из дома. Именно после того случая я начала скрываться от людей. Это даже страшно вспоминать, от этого у меня в жилах до сих пор стынет кровь… …Тогда я попала в руки одержимого человека, если не сказать больше – в руки маньяка. Мне с трудом удалось вырваться из его рук… По возможности, я стараюсь не вспоминать об этом, хотя, ночные сны, иногда, возвращают меня в этот ад и заставляют пережить все заново. После чего, я просыпаюсь в холодном поту и с неотвратимым ужасом в сознании о том, что это действительно все когда-то произошло и произошло именно со мной. Не секрет, что объектом для пристального внимания одержимости этого человека, стал мой род занятий, о чем я узнала позже, из слов детектива. На память, вернее на пожизненную память об этом человеке у меня остался глубокий и неаккуратно зарубцевавшийся шрам на правом боку в лобной части головы. Из-за этого я, вот уже несколько лет подряд ношу одну и ту же прическу. Это длинная челка, которая ступеньками спускается вниз с правой стороны, зрительно увеличивая объем и длину волос, что и прикрывает эту часть лица от лишних взглядов. До 19 января у меня еще было время.… Оставалось две недели. Именно после этой даты, как я поняла из письма, меня будут ждать. Конечно, я могла отказаться от этого приглашения в целях собственной же безопасности.…Я не знала, кто этот человек, и какие на самом деле он преследует цели? Но, что-то внутри меня, вернее, то самое шестое чувство, как принято его называть, подсказывало мне, что в этом приглашении нет злого умысла. Тем не менее, побывав однажды в подобной жуткой ситуации, я думала, о том, что нужно учитывать всевозможный расклад дел и быть готовым ко всему. А может, после того случая, я совсем помешалась на одержимых людях. И теперь, они мне видятся в каждом человеке, а это всего лишь приглашение человека, который действительно хочет поведать мне о чем-то сокровенном и важном. В любом случае, думаю, человек, который смог разгадать каким-то образом мою тайну, не отступиться от своего. Возможно, ему даже понадобился на это не один год. К тому же, судя по письму, это была предсмертная просьба. Могла ли я не выполнить её, если дело обстояло именно так? Это уже был скорее вопрос к сознанию и совести, если они, конечно, в эту минуту не были все же затуманены во мне чувством самообмана. Итак, мне предстояло вести с самой собой внутреннюю борьбу еще две недели, так как я не была ни в чем уверена до конца, а, следовательно, и окончательное решение принять пока тоже, не могла… Все эти две недели я не могла сосредоточиться на своей главной деятельности. Это странное приглашение окончательно выбило меня из колеи, так, что я, и думать ни о чем другом не могла. …Когда же до предстоящего приглашения оставалось два дня, я, наконец, собралась с духом… Странное ощущение не покидало меня тогда всю дорогу. Тревожное состояние чего-то неизведанного сменялось с состоянием человеческого любопытство, которое бывает, порой так сложно в себе подавить…Одновременно с этим в голове мелькала мысль о возможной опасности… А так же, о том, что моя тайна может быть окончательно раскрыта, ведь пока о ней только знал, этот таинственный человек, которого мне скоро предстояло увидеть. За исключением одного, если это все был не блеф и не розыгрыш, для того, чтобы окончательно вывести меня из тени, и обнаружить …для всех. Перед моими глазами быстрыми рядами проскальзывали живописные места, только они не задерживались надолго в моей памяти. Мои мысли по-прежнему были заняты предстоящей встречей, которая с каждой минутой только приближалась. Наконец, позади долгий путь. С внутренним волнением, которое я всеми силами пыталась в себе подавить все это время, я, наконец, подошла к огромным железным воротам. Покрытые плотной позолотой, в высоту метра четыре, а то и больше, они на конце имели остроконечные клинья. Между стальными жесткими прутьями с узким проемом, я увидела… Невероятной красоты роскошный и ухоженный сад. Посреди него, фонтан, со скульптурной композицией, в центре которого стоял белоснежный ангел с опущенными крыльями, а из его уст, возвышался музыкальный рожок, из которого брызгали струи воды в разные стороны в виде мелодичных звуков. Они слабыми отголосками доносились сейчас, до моего настороженного слуха. Кругом были разбиты аккуратные дорожки, усыпанные белым гравием, а между ними – зеленые газоны с клумбами экзотических и малоизвестных мне цветов. И все это утопало в райской гуще растительности вечно зеленых деревьев и кустарников, но про себя я отметила, что среди них были тюльпановые деревья и декоративные вишни, на мой взгляд, редкие растения. Я затаила дыхание, когда мой взгляд оторвался от райского сада и поднялся на уровень- выше, тут я увидела само поместье, оно было больше похоже на дворец. С величественными белоснежными колоннами и причудливыми арками, с широкой и открывающейся как на ладони парадной лестницей, ступеньки которой, казалось, открывались всему небу. При входе к парадной двери по правую и левую стороны восседали как сфинксы два больших льва. Они излучали строгое спокойствие и умиротворение, но так казалось на расстоянии, подойдя ближе, я заметила, что их неподвижный под гнетом времени взгляд, словно следит за вами повсюду, куда бы вы ни направлялась. Однозначно, такой дом мог принадлежать только…очень богатому человеку. Вот только, кто он? Инициалы из письма «М. Л.» ни о чем мне не говорили. Самых же, богатых людей в нашей стране было не так уж и много, потому как она у нас небольшая и я знала их почти всех по именам. Поместье находилось в элитном квартале, там, где и любили обитать «сильные мира сего». Думаю, здесь они могли спрятаться на время от пытливых человеческих глаз, от ненависти нищих и убогих и от любопытства среднего класса, который, как всегда не дотягивал до них, хотя и из кожи лез, но все напрасно. Тем не менее, поместье, находившееся по нужному мне адресу, казалось, еще куда богаче всех остальных. Оно завораживало своей роскошью и казалось, что от него может слепнуть глаз, что еще больше насторожило меня, потому как вопрос: кто этот человек, которому я так понадобилась, окончательно повис в воздухе. Вскоре, я увидела, как ко мне направляется через весь сад, человек из поместья. Судя по одежде, это был кто-то из помощников по дому. Подойдя к высокому, со стальными прутьями, забору, он остановился. С минуту разглядывая меня, пожилой и седовласый мужчина, затем учтиво попытался выяснить, зачем я пожаловала, и спросил мое имя. Я назвала свое имя и пояснила…, что меня пригласили по этому адресу. После чего, мужчина со свербящим скрежетом, открыл стальные ворота. Их звук навел меня на мысль, что в это поместье, возможно, редко приезжают гости, иначе ворота давно бы смазали, и они бы не источали такой дребезжащий звук. Все остальные, кто доставлял еду, почту, либо выполнял какие-то другие поручения владельца поместья, заезжали, скорее всего, с другой стороны, не исключено, что в нем есть и потайной вход.… Пропустив меня вперед, пожилой мужчина пригласил проследовать меня в дом. Войдя в поместье, я очутилась в большом холле. Как ни странно, внутри, поместье оказалось полной противоположностью – тому, что было снаружи. Нет, оно ни в коем случае не умоляло его роскошности, но выглядело иначе, чем снаружи. Так, в фойе я увидела потолки высотой в два этажа, мраморные колонны цвета слоновой кости, возвышающиеся при входе. Уникальные картины знаменитых художников, над которыми таинственно опускался, охватив всю пространственную часть картин, точечный свет. И все это на фоне бордового тона стен, что придавало картинам особую привлекательность, неизменно притягивая к ним взгляд. И, наконец, под моими ногами из керамогранитной плитки, цвета темно-зеленого мрамора, пол, он еще больше углублял и без того обширное пространство фойе. Вот только, что-то странное было во всей этой обстановке величия. То, что было снаружи, казалось солнечным живым и дышало во всю силу жизни. Здесь же, словно все замерло, было неподвижным, казалось, что время здесь остановилось навсегда. Не было слышно ни единого звука или шороха, ни бой курантов, ни медленное тиканье часов, ни звуки ветра, разрывающегося за окном, ни даже пение птиц, что так весело щебетали на улице – ничто не доходило здесь до человеческого слуха. А приглушенное освещение, едва не приводило к мысли о том, что вы находитесь своего рода в склепе, в котором, кроме вас, больше нет ни души и вас вот-вот захоронят здесь – навечно. Поэтому, когда неожиданно сверху послышался тяжелый мужской голос, я невольно вздрогнула. Ведь это было знаком того, что я здесь все-таки не одна. Но еще больше меня удивило то, о чем попросил этот голос: –Стойте на месте и не двигайтесь! Я рад, что вы выполнили мою просьбу и приехали. Как вы знаете, у меня есть тайны, о которых, я хочу поведать вам…именно вам, а ни кому-либо другому. Позже, вы узнаете, почему это именно «вы». Сейчас же, у меня будет к вам одно условие, если хотите – просьба: мне, не хотелось бы раньше времени обнаружить себя вам. Выражусь яснее, вы не должны меня видеть и для этого, поверьте, есть причины.… К тому же, это позволит вам, непредвзято оценить историю, которую я расскажу вам, а она требует того. Именно по этой причине вы были сюда приглашены мной… Глава 4 –…И, возможно, вас это удивит…но, мы знакомы с вами! Да, пока вы здесь, вы будете в полной безопасности, а о вашей тайне никто не узнает, это я вам гарантирую. Если вы согласны с этими условиями, то- добро пожаловать! В воздухе повисло эхо, доносившееся откуда-то сверху. Я, все еще не решалась повернуться, но, немного подумав, ответила: –Хорошо! Может, меня кто-нибудь препроводить в мою комнату? –Конечно, вам будут во всем помогать… Когда я, наконец, решилась обернуться, то незнакомца и след простыл. Вместо этого я увидела, как со второго этажа по парадной лестнице ко мне спускается женщина лет пятидесяти. Она представилась Анной и пояснила, что является помощницей по дому и готова охотно показать мне мою комнату, а так же весь дом, включая сад и всю прилегающую к нему территорию. Анна оказалась не словоохотливой, но тактичной и аккуратной женщиной. В её поведении чувствовалось вымуштрованное поведение обслуживающего персонала в подобных домах. Худощавая и энергичная, она могла дать фору любой из молодых девушек, потому как все указания и просьбы схватывала на лету, а так же была смекалиста и быстра в их исполнении. Между тем, каким бы холодным человеком она не казалась, и как бы, не пыталась держать учтивость и дистанцию, я заметила следующее… …Через черную оправу очков, что уютно восседали на её немного вздернутом кверху носе, глаза её с изучающим интересом поглядывали на меня, в то время, когда ей казалось, что я этого совершенно не замечаю. Моя комната, которая находилась на втором этаже, оказалась в постельных тонах и имела такую же, светло-молочного оттенка мебель, с кожаной обивкой. На прикроватных тумбочках, что расположились по обе стороны дивана, стояли большие торшеры на широкой крученой ножке из дорогих пород дерева с темно-красным абажуром в форме цилиндра и с позолоченной каймой на его краях. Светло-коричневые шторы были приспущены, а наверху громоздились пышные ламбрекены, с такой же позолоченной каймой. И наконец, весь пол устилал – персидский ковер, с большими синими цветами на красном фоне и с кремовыми кисточками по правую и левую стороны. В целом комната, в отличие от фойе и коридоров поместья, что я успела охватить беглым взглядом, в то время, когда поднималась наверх, показалась мне более оживленной и мягкой в своих тонах и пространстве. Я устало опустилась на мягкий и уютный диван. Уходя, Анна сообщила, что скоро будет ужин и уточнила, желаю ли я спуститься в гостиную или его мне могут принести прямо в комнату. На что я, подумав, сказала, чтобы ужин принесли мне в комнату. Мне не хотелось с первого же дня привлекать к себе внимание со стороны всего обслуживающего персонала, либо кого-то еще… Со временем,– подумала я, если смогу немного освоиться в здешней обстановке, можно будет спуститься и в гостиную, а возможно и изучить все поместье, если это потребуется. Пока же, мне не хотелось кого-либо видеть. К тому же, столь странный прием, не менее странного и загадочного владельца этого дома, привели меня в некоторое замешательство. И сейчас, я хотела побыть наедине со своими мыслями, чтобы попытаться разобраться в столь неординарном поведении хозяина дома, которое навело меня на множество размышлений, тем более, что все вокруг было окутано пеленой тайн. Не помню как, но вскоре мое сознание провалилось в сон. Похоже, длительное путешествие и разного рода, пока, не понятные мне самой впечатления, окончательно вывели меня из колеи. Ночью, я неожиданно проснулась от странного воя. Это был скорее не звериный, а человеческий вой. Такой силы человеческого голоса, я еще не слышала в своей жизни. Трудно было понять причину столь странного чего-то поведения. Но на слух, это было человеческое стенание о нестерпимой боли, которое можно было испытывать или под пытками или в условиях каких-либо жестоких мучений… Я вскочила с постели и ринулась вначале к двери. Приоткрыв её, я высунула голову в коридор и, затаив дыхание, прислушалась. С минуту я стояла неподвижно, но, как ни странно, в нем было полное затишье. Ко мне вдруг снова, в этот момент, вернулось впечатление, что я нахожусь здесь как в склепе, то первое ощущение, которое настигло меня в тот самый момент, когда я только вошла в этот дом. Наконец, я закрыла дверь и направилась к окну. Отодвинув шторы и тюль, я попыталась всмотреться через оконное стекло на улицу. Вот только мои окна выходили в сад, а он был усыпан буйной растительностью и цветами. На них же, к сожалению, даже при всем желании невозможно было разглядеть какие – либо тени, падающие из окон дома в сад. К тому же, в нем стоял полумрак и, единственным освещением ему служила – яркая луна, отчетливо появившаяся на темном небосводе. Я, на некоторое время, задержалась у окна. Всматриваясь в таинственные очертания луны, но затем, неожиданным порывом потянулась к его ручке и резким движением, хотя оно поддалось мне не сразу, открыла его настежь.