У меня пока что не было возможности встретиться с Лоуренсом наедине и передать ему послание от Пуаро. И вот сейчас, прогуливаясь по парку и все еще лелея обиду на моего скрытного друга, я увидел младшего из братьев Кавендишей на крокетной лужайке. Он вяло и совершенно бесцельно гонял пару старинных шаров еще более древним молотком. Вот и представилась возможность выполнить поручение Пуаро. Не то, чего доброго, он сам решит переговорить с Лоуренсом. Правда, смысл сообщения я совершенно не уловил, но льстил себя надеждой, что сумею так провести допрос младшего Кавендиша, что сам догадаюсь обо всем по его реакции. Итак, я обратился к Лоуренсу и начал с откровенной лжи. – А я как раз вас искал. – В самом деле? И зачем же я вам понадобился? – По правде сказать, Пуаро поручил мне сообщить вам кое-что. – Да что вы говорите? – И настаивал, чтобы при нашем разговоре не присутствовал никто посторонний, – я многозначительно понизил голос. Сказать по правде, в умении создать доверительную атмосферу мне нет равных. Меланхоличное выражение смуглого лица Лоуренса совершенно не изменилось. Интересно, подозревает ли он, какую бомбу я собираюсь взорвать? – Ну что ж, я вас слушаю. – Вот что он сказал, слово в слово, – я заговорил драматическим шепотом. – «Найдите лишнюю кофейную чашку и можете спать спокойно». – Ух ты. И что же это значит? – Лоренс воззрился на меня в неподдельном изумлении. – Вы что же, ничего не поняли? – Ничегошеньки. А вы? Я был вынужден сознаться, что и сам ничего не понимаю. – Что еще за лишняя чашка, Гастингс? Что он имел в виду? – Он не сказал. – Насчет чашек и всякого такого ему бы лучше расспросить Доркас и остальную прислугу. Я в посуде не разбираюсь, если, конечно, речь не идет о тех чашках, из которых никто никогда не пьет. Знаете, Гастингс, у нас есть такие экземпляры, просто загляденье! Настоящий «Вустер»! [«Вустер» – знаменитая марка английского фарфора, производился на фабрике в городе Вустер, основанной в конце ХVIII в.] Вы случайно не интересуетесь старинным фарфором? Я покачал головой. – Вы многое потеряли. Держать в руках образчик такого искусства, даже просто смотреть на него – подлинное наслаждение! – А что же мне передать Пуаро? – Скажите, что я ни слова не понял в этой галиматье. Пусть даст ключ к шифровке. – Хорошо. Я уже шагал по направлению к дому, когда Лоуренс вдруг окликнул меня. – Пожалуйста, повторите все еще раз – что там было насчет сна? – «Найдите лишнюю кофейную чашку и можете спать спокойно». Вы совершенно уверены, что это вам ни о чем не говорит? – настойчиво спросил я. Он задумчиво покачал головой. – Нет, я ничего не понимаю… Но, признаться, очень хотел бы понять, очень. Из дома донесся удар гонга, и мы вместе вошли в столовую. Джон пригласил Пуаро остаться на обед, и маленький бельгиец уже сидел за столом. По негласному уговору, на любое упоминание недавней трагедии во время трапезы было наложено табу. Мы беседовали о войне и на разные отвлеченные темы. Но когда Доркас, обнеся нас печеньем и сыром, вышла из столовой, Пуаро вдруг наклонился к миссис Кавендиш. – Простите, что воскрешаю неприятные воспоминания, мадам, но у меня появилась маленькая идея. – Эти «маленькие идеи» Пуаро уже стали притчей во языцех. – И желательно, чтобы вы ответили на парочку вопросов. – Я? Ну, разумеется, если нужно! – О, как вы любезны, мадам. Вот что я хочу знать: была ли заперта дверь, ведущая из спальни миссис Инглторп в комнату мадемуазель Синтии? Мэри выглядела озадаченной. – Конечно, она была заперта. Я так и сказала на дознании. – Я имею в виду, заперта на задвижку, а не просто закрыта на ключ? – А, теперь я поняла, о чем вы. Этого я не знаю. Я сказала «заперта», имея в виду, что мы не могли ее открыть, все двери в комнате моей свекрови были заперты изнутри. – А вы не знаете, был ли задвинут засов на двери, о которой мы говорим? – Думаю… что был. – Но вы не уверены? – Я… не обратила внимания. – Я обратил, – внезапно вмешался Лоуренс. – Совершенно случайно я заметил, что дверь была заперта на задвижку. – Что ж, тогда мы все выяснили. Вид у Пуаро был удрученный, и я испытал мстительное удовлетворение от того, что его очередная «маленькая идея» кончилась пшиком. После обеда Пуаро упросил меня проводить его домой. Я согласился, хотя и довольно неохотно. – Кажется, вы злитесь на меня? – встревоженно спросил он, пока мы шагали по парковой аллее. – Вовсе нет, – процедил я сквозь зубы. – Вот и славно. Вы сняли огромный груз с моей души. Признаться, я вовсе не собирался снимать с его души этот груз. Я испытывал справедливое негодование и намеревался подольше помучить его сдержанностью своего обращения. Но его манеры были так пылки и дружелюбны, что я поневоле оттаял. – Я передал Лоуренсу ваше послание, – сказал я. – Надо полагать, он был очень удивлен? – Именно. Я абсолютно уверен, что он понятия не имеет, что вы имели в виду. Я ожидал, что Пуаро будет разочарован; но, к моему удивлению, он ответил, что так и думал, и что он очень рад. Гордость не позволила мне задавать какие-либо вопросы. Пуаро сменил тему разговора. – А почему мадемуазель Синтия отсутствовала за обедом? – Она занята в госпитале. С сегодняшнего дня она снова вышла на работу. – Ах, какая трудолюбивая маленькая барышня. А до чего очаровательна! Словно сошла с полотна одного из старых итальянских мастеров. Хотелось бы мне побывать в ее аптеке. Как думаете, можно мне будет навестить ее там? – Уверен, она с восторгом продемонстрирует вам свое святилище. – Она проводит там все дни напролет? – Фактически так и есть. В среду у нее выходной, а по субботам она освобождается после обеда. – Постараюсь запомнить это расписание. На плечи женщин в наши дни легло нелегкое бремя, но мадемуазель Синтия – о да, у нее есть мозги, у этой малышки. – Еще бы, раз она смогла выдержать довольно жесткий экзамен на эту должность. – Так и должно быть, ведь эта работа такая ответственная! – заметил Пуаро. – Ведь там у них, насколько я понимаю, хранятся весьма опасные яды? – Да, они держат их под замком в специальном шкафчике. Они так над ним трясутся, ни на минуту не оставляют без присмотра, а когда уходят, забирают ключ с собой. – Вот как? А шкафчик стоит у окна? – Наоборот, он находится в противоположном углу, а что? – Да так, просто интересуюсь. Вот мы и пришли. Заглянете в гости? Мы уже стояли на пороге коттеджа «Околица». – Нет, пойду назад. Сделаю крюк через лес, хочу немного размяться. Стайлз-Корт окружают великолепные леса. Приятно было свернуть с открытых солнцу парковых дорожек в тенистую чащу. День был жаркий и безветренный, даже птицы чирикали вяло и как бы через силу. Прогулка быстро меня утомила, и я прилег у подножья огромного старого бука. Я был исполнен благожелательности ко всему сущему и даже простил Пуаро его нелепую скрытность. Окончательно примирившись с миром и благословив его, я зевнул.