На лице Пуаро заиграла загадочная улыбка. – Достаточно долго, чтобы джентльмен, некогда-то изучавший медицину, успел удовлетворить свой научный интерес и естественное любопытство. Наши взгляды встретились. Пуаро был преисполнен самодовольства. Он принялся расхаживать по комнате и мурлыкать какую-то мелодию. Я уставился на него с подозрением. – Пуаро! Что именно было в этой маленькой бутылочке? Пуаро сделал вид, что любуется видом из окна. – Гидрохлорид стрихнина, – небрежно бросил он через плечо и вновь принялся напевать себе под нос. – Не может быть! – Но я сказал это машинально, ведь на самом деле я совсем не удивился. В глубине души я ожидал такого ответа. – В чистом виде гидрохлорид стрихнина используется крайне редко – лишь для некоторых пилюль. Для большинства препаратов используют раствор. Вот почему отпечатки на крышке пузырька сохранились со времени вашего визита. – Как же вам удалось сделать эту фотографию? – Я уронил шляпу с балкона, – невозмутимо объяснил Пуаро. – Посетителям в этот час запрещено находиться во внутреннем дворе, поэтому, вопреки моим возражениям, коллеге мадемуазель Синтии пришлось спуститься за ней, оставив меня одного в аптеке. – Значит, вы уже знали что искать? – Отнюдь. Просто, исходя из вашего рассказа, я понял, что у мсье Лоуренса был доступ к шкафчику с ядовитыми веществами. Предположение, что он что-то там трогал, следовало подтвердить или опровергнуть. – Пуаро, вы не обманете меня своим легкомысленным тоном. Вы сделали крайне важное открытие. – Посмотрим. Во всяком случае, одно обстоятельство меня поразило. Несомненно, оно поразило и вас. – И что же именно? – Да то, что в этом деле явный переизбыток стрихнина. Мы сталкиваемся с ним уже в третий раз. В тонике миссис Инглторп был стрихнин. Мистер Мейс из аптеки в Стайлз-Сент-Мэри продал кому-то стрихнин, что называется, из-под прилавка. И вот теперь у нас пузырек со стрихнином, которым интересовался один из домочадцев. Это сбивает с толку, а я, как вам отлично известно, не выношу путаницы. Прежде чем я успел ответить, один из земляков Пуаро постучался и просунул голову в дверь. – Какая-то дама внизу спрашивает мистера Гастингса. – Дама? Я вскочил. На узкой лестнице Пуаро не отставал от меня. В дверях стояла Мэри Кавендиш. – Я навещала одну старушку в деревне, а поскольку Лоуренс сказал мне, что вы отправились к мсье Пуаро, мне пришло в голову зайти за вами на обратном пути, – пояснила она. – Какая жалость, мадам! Так значит, это не меня вы решили удостоить своим визитом! – сокрушенно воскликнул Пуаро. – Как-нибудь в другой раз, если вы меня пригласите, – улыбнулась Мэри. – Очень хорошо. В любой момент, мадам, если вам нужно, как бы это сказать… исповедаться. – Она слегка вздрогнула. – Помните, что папа Пуаро всегда к вашим услугам. Какое-то время Мэри пристально смотрела на него, словно пытаясь уловить в его словах более глубокий смысл. Потом она резко отвернулась. – Что ж, мсье Пуаро, не хотите ли пойти в усадьбу с нами? – Почту за величайшее удовольствие, мадам. Всю дорогу до Стайлз-Корта Мэри пыталась казаться оживленной, что-то без умолку рассказывала, но довольно бессвязно. Я заметил, что присутствие Пуаро явно заставляет ее нервничать, и это меня поразило. Погода внезапно испортилась, задул неприятный, почти осенний ветер. Мэри зябко передернула плечами и плотнее запахнула свой черный жакет. Ветви деревьев жалобно зашелестели, точно великан вздохнул. Мы ступили на крыльцо парадного подъезда и сразу поняли, что случилось неладное. Нам навстречу выбежала Доркас. Она рыдала и заламывала руки. На заднем плане сбились в кучку остальные слуги – навострив уши, они пытались ничего не пропустить из нового акта семейной драмы. – Что случилось, Доркас? Да отвечайте же, хватит плакать! – нетерпеливо сказал я. – Его арестовали! Эти ужасные сыщики – они арестовали мистера Кавендиша! – Лоуренса арестовали? – У меня перехватило дыхание. – Нет, сэр. Не мистера Лоуренса. Мистера Джона! Позади раздался страшный крик. Мэри Кавендиш тяжело повалилась прямо на меня. Я повернулся, чтобы подхватить ее и успел уловить выражение торжества, промелькнувшее в глазах Пуаро. Глава 11 Версия обвинения Спустя два месяца состоялся суд над Джоном Кавендишем, которого обвиняли в убийстве мачехи. Не буду подробно распространяться, какими были для нас эти недели. Но должен сказать, поведение Мэри Кавендиш вызвало у меня самую горячую симпатию. Она начала яростную кампанию по защите своего мужа, с негодованием отвергая саму мысль о его возможной виновности. Она не сдавала своих позиций и была намерена бороться до конца. Я признался Пуаро, как восхищаюсь этой женщиной, и он сочувственно закивал. – Да, она из тех жен, которые познаются в невзгодах. Когда приходит беда, она выявляет в их натуре все самое благородное и самое истинное. Ее гордость и ревность отступили… – Ревность? – переспросил я в изумлении. – А разве вы не поняли, что она необыкновенно страстная и ревнивая женщина? Но сейчас, как я уже говорил, ее самолюбие и ревность отошли на задний план. Она не думает ни о чем, кроме своего мужа и страшной участи, которая ему грозит. Пуаро говорил очень проникновенно, и я невольно вспомнил тот день, когда он колебался, нужно ли предавать огласке разгадку тайны Стайлз-Корта. Сейчас я был рад, что все решилось без его вмешательства – учитывая его трепетное отношение к «женскому счастью». – Да, мне до сих пор с трудом верится, – вздохнул я. – Ведь до последней секунды я был уверен, что это Лоуренс. Пуаро усмехнулся. – Я знал, что вы подозреваете его. – Но чтобы Джон! Мой старый приятель Джон! – Каждый убийца наверняка в свое время с кем-то да дружил, – философски заметил Пуаро. – Нельзя смешивать чувства и разум. – По правде говоря, я считаю, вам следовало хотя бы намекнуть мне. – По правде говоря, мон ами, я этого не сделал именно потому, что он был вашим старинным приятелем. Я с невольным смущением вспомнил, как ошибочно решил, что Пуаро подозревает Бауэрштейна, и с каким самодовольством хвастался Джону, что якобы проник в замысел маленького сыщика. Кстати сказать, Бауэрштейну удалось отвертеться от предъявленного ему обвинения в шпионаже. Для наших властей он оказался слишком умен. И все же, пусть он и вышел на свободу, крылья ему основательно подрезали. На вопрос, считает ли Пуаро, что Джон будет осужден, он, к моему изумлению, ответил, что уверен в обратном. – Да полно вам, Пуаро, неужели вы считаете, что его оправдают? – Друг мой, я ведь все время вам твердил, что не располагаю никакими вескими уликами. Одно дело знать, что человек виновен, и совсем другое – суметь это доказать. В этом деле все доказательства лишь косвенные, вот в чем беда. Мне, Эркюлю Пуаро, известна правда, но в этой цепи не хватает последнего звена. И если я не найду это недостающее звено… – Он в унынии покачал головой. – Когда вы впервые заподозрили Джона Кавендиша? – немного помолчав, спросил я. – А вы что же, совсем его не подозревали? – Ни в малейшей степени, клянусь вам. – Даже учитывая содержание беседы между миссис Кавендиш и ее свекровью, обрывок которой вам удалось подслушать? Даже после дознания, на котором супруга мсье Джона запиралась так откровенно и неумело? – Не понимаю, о чем вы говорите! – Ну как же вы не сложили два и два и не сообразили, что если Альфред Инглторп не ссорился с женой – а вы же помните, как упорно он отрицал это – это значит, что вторым участником конфликта был либо Лоуренс, либо Джон. Но если с миссис Инглторп повздорил младший пасынок, у Мэри Кавендиш не было повода держаться так странно сначала со свекровью, а потом на суде. И напротив, если это был Джон, ее поведение вполне естественно. Внезапно меня осенило. – Так значит, это Джон в тот день ссорился с миссис Инглторп? – вскричал я. – Вот именно. – И вы все это время об этом знали? – Ну, разумеется! Ведь только так можно было объяснить загадочное поведение миссис Кавендиш. – И все же вы утверждаете, что Джон может быть оправдан? – Не «может быть», а обязательно будет. Впрочем, на предварительном слушании мы узнаем лишь версию обвинения, адвокаты, по всей вероятности, посоветуют своему клиенту воздержаться от дачи показаний до суда. Кстати, мой друг, должен вас предупредить. Я не буду выступать на этом предварительном слушании.