Кристофер сбросил скорость, пропуская пастуха, перегоняющего через дорогу отару овец, а затем снова прибавил ее. — Сара… — Когда я спросила, что она делала вчера вечером, она посмотрела вверх и направо. И она сказала нам, что смотрела телевизор. — И что? — У нее не было никакой причины скрывать от нас, что она делала вчера вечером. Следовательно, чтобы ответить, ей пришлось только обратиться к памяти. Это означает, что у нее обращение к памяти выражается взглядом, поднятым вверх и направо. А когда она описывала смерть мужа, ее взгляд был постоянно направлен вверх, но влево. В мозгу противоположностью памяти является воображение. Стало быть, Раисса не вспоминала, как погиб ее муж, а выдумывала то, чего не могла рассказать. Короче, она нам врала. — Думаешь, Нассима убили при иных обстоятельствах? — Сначала я предположила, что Раисса может быть причастна к его гибели, но тот факт, что она передала нам эти координаты, все меняет. Она кого-то боится. — Возможно, Нассим стал жертвой не простого ограбления… — Может быть… У меня складывается именно такое впечатление. И, кроме того, это совпадает с настороженностью английского археолога, с которым ты связывался. То, что открыл Нассим, должно быть достаточно важным, чтобы обеспокоить некоторых персон с длинными руками. И совсем не исключено, что тех же самых, которые стоят за убийством Катрины Хагебак. — Возможно, Раисса все-таки сохранила бумаги мужа и спрятала их там, куда мы едем. — Я нам этого желаю. Они ехали по горному массиву со склонами, поросшими лесом, перемежающимся большими зелеными равнинами. Никогда не подумаешь, что через какую-то сотню километров, у подножия этого массива, раскинулась пустыня. Тем более что на вершинах гор были вечные снега, согреваемые тем же самым солнцем, которое внизу высушивало земли и выжигало дикие травы. Кристофер гнал машину, подгоняемый убегающим временем и страхом, что убийца раскроет личности Ады и Людмилы раньше их. В какой-то момент им показалось, что у них на хвосте повис белый внедорожник. Но когда они добрались до участка шоссе, спускающегося вниз, извиваясь среди зеленых холмов, поросших деревьями, белая машина повернула на боковую дорогу и больше не появлялась. Теперь сзади над ними нависала всей своей огромной высотой горная цепь со снежными шапками, словно говоря, что обратной дороги нет. До пустыни они на максимальной скорости пересекли необитаемую степь, где порывы ветра гнули пучки трав. Но висевшие над горизонтом вдали слои душного воздуха предвещали жару, песок и расплавленные камни. Чем дольше Сара и Кристофер ехали, тем больше спрашивали себя, что Раисса могла спрятать в такой дали. И нетерпение сменилось тревогой. А что, если они не найдут ничего, что могло бы им помочь? Или того хуже: это западня, чтобы избавиться от них вдали от любопытных глаз. В пути они обсуждали разные гипотезы, но всякий раз старались себя успокоить. — На сей раз ты подождешь меня в машине, — заявила Сара. — Будь готов стартануть в любой момент, со мной или без меня, понял? — Будет видно, — ответил Кристофер. — Хорошенько посмотри мне в глаза, и ты увидишь, что у тебя нет ни одной причины доверять мне. Сара покачала головой и засмеялась. Кристофер был напряжен так же, как она, если не больше, поскольку чувствовал себя более уязвимым. Но, в отличие от нее, он всегда находил возможность вставить в разговор шутку. За это, и за многое другое она им восхищалась. Теперь асфальт скрывался под охровой пустынной пылью. Кондиционер внедорожника работал на полную мощность, пытаясь сделать терпимыми те 44 градуса, что раскалили кузов машины. Сара отхлебнула воды и протянула бутылку Кристоферу. — Храбта, — произнес он, ставя бутылку у ног. Вдали появился маленький городок, притулившийся к склону холма. Кристофер сбавил скорость, чтобы не насторожить жителей. Они въехали на главную улицу. Асфальта на ней не было, только грунтовая дорога. Бежевые домики были связаны друг с другом множеством электрических проводов. Народу на улицах не было, лишь два торговца предлагали свои овощи на прилавках тележек. Казалось, никто не обращает внимания на их покрытую пылью машину, ничем не отличавшуюся от других, встреченных ими по дороге. Двигаясь черепашьим шагом, они ехали по указаниям навигатора, который вывел их за Храбту и наконец дал направление, куда не было дороги, а ехать пришлось бы через пустыню. Сара кивнула, и Кристофер свернул на охровую корку, усеянную камнями и колючими кустарниками. Раскачиваясь во все стороны, они медленно продвигались, ища жилище или хоть какие-то следы жизни. И наконец заметили в пустынном ландшафте крышу небольшого дома. Кристофер заглушил двигатель. — Ради нас обоих, оставайся в машине, — попросила его Сара. — Никогда не знаешь… — Поскорее выходи, чтобы сказать мне, что ты нашла, о’кей? Сара кивнула и открыла дверцу. На нее навалилась жуткая жара. Сердце забилось сильнее, глаза сузились в две щелки, чтобы защититься от палящего солнца, заставлявшего плакать. Скрип ее шагов по потрескавшейся земле громко звучал в воздухе, словно разносимый тишиной и жарой. Ни единого звука не доносилось из дома. Сара повернулась к Кристоферу, наблюдавшему за ней из машины, потом постучала в дверь. Ответа не последовало. Она снова постучала. Послышались медленно приближающиеся шаги, как будто кто-то с трудом поднимался по лестнице. Дверь открылась, и появилось загорелое лицо старика. Он молча смотрел на Сару. — Я инспектор Сара Геринген. Раисса Шамун дала мне это… Старик взял в руки бумагу с записанными на ней координатами, надел очки, висевшие у него на шее, потом посторонился. Дверь вела на площадку, откуда начиналась лестница, спускающаяся в подпол. — Меня зовут Халил, — произнес старик, проходя первым. — Со мной мой муж, — добавила Сара. Халил развел руки, показывая, что готов подождать. Сара сделала Кристоферу знак подойти, и он присоединился к ним. Оба они с удовольствием отметили понижение температуры по мере того, как спускались по лестнице. Скоро они оказались в просторном подвальном помещении, освещаемом через вентиляционный колодец. Там стоял заваленный книгами стол, этажерка с полками, занятыми кухонной посудой, а в дальнем углу кровать. Слева с потолка свисала штора, как будто закрывавшая вход в другую комнату. Халил приподнял ее и сделал им знак войти. В ноздри ударил крепкий запах специй и мазей. В полумраке они увидели кровать, на которой лежал человек. Было слышно его быстрое тяжелое дыхание. Кристофер подошел первым и под маской исхудавшего, изнуренного болью лица различил черты человека, которого видел на фотографии рядом с Раиссой. — Нассим Шамун… Услышав это имя, произнесенное Кристофером, Сара шагнула вперед и тоже не поверила собственным глазам. Мужчина медленно повернул голову, открыв их взглядам длинный шрам, описывавший полукруг по горлу, от уха до уха. — Он плохо слышит, слеп и больше не может говорить, — шепотом сказал старик. — Но, как видите… живой. Шокированная контрастом между этим живым трупом, лежащим перед ней, и улыбающимся человеком с искрящимися глазами, виденным ею на фото, Сара поискала место, куда можно было бы сесть, чтобы как-то прийти в себя. — Что с ним случилось? — спросил Кристофер. — Не знаю, какую историю выдумала Раисса на этот раз, — сказал тот, кто, как можно было понять, ухаживал за больным, — но правда в том, что Нассима убили. Это произошло у него дома, два месяца тому назад. Убийца выколол ему глаза, чтобы Нассим отдал ему все свои исследования по истории города Библос. Старик смочил в тазике с водой полотенце и обтер им лоб Нассима, прежде чем продолжить рассказ: — Затем он пригрозил заняться его женой и дочерью, если узнает, что Нассим отдал ему не все материалы. Потом назвал его предателем мужского дела и нашей цивилизации и перерезал ему горло. И ушел, посчитав Нассима мертвым. Халил отжал влажное полотенце в металлической емкости, выдавил на подушечки пальцев крем и стал осторожно втирать его в шрам Нассима. — Это Раисса обнаружила его, вернувшись с работы чуть раньше обычного. Нассима увезли в больницу и, благодаря невероятному везению, врачам удалось его спасти. Но Нас-сим решил убедить всех, что он умер от своих ран. Он боялся, что убийца вернется и теперь уже примется за его жену и дочь. Он живет здесь уже два месяца, а я за ним ухаживаю. Вы первая иностранка, посетившая его. Должно быть, Раисса по-настоящему поверила вам. Сара поблагодарила Халила и объяснила причину своего визита. Она рассказала об убийстве премьер-министра и возможной его связи с женщиной, похороненной в могиле 3666 в Клиффс-энд-Фарм. Нассим заерзал на постели и издал хрип, похлопывая Халила по руке. — Нассим мне говорит, что хочет знать об этом больше. Будьте более конкретны, мадам Геринген, пожалуйста. Что именно вы ищете? — Почему женщина из могилы 3666 была казнена с соблюдением такого ритуала и могло ли это иметь связь с ее приездом из Библоса, что следует из обнаруженных изотопических подписей? — вступил в разговор Кристофер. — Археолог из Клиффс-энд-Фарм сказал мне, что у вас есть теория по этому вопросу. Мы бы хотели с ней ознакомиться. Это могло бы помочь нам поймать убийцу и спасти жизни еще минимум двум женщинам, стоящим в его списке. Халил отпрянул, издав долгий вздох. — Сожалею, я никогда не хотел знать, над чем Нассим работал до того, как стал жертвой покушения. Для собственного блага и блага моих близких. А Нассим, боюсь, уже не способен вам объяснить что бы то ни было… Но умирающий старый профессор сделал рукой знак, как будто что-то писал.