– Доброй ночи, ваша светлость, – поприветствовала вежливо. Мои самые худшие ожидания не оправдались. Элина сидела верхом на герцоге и смеялась, но оба были одеты. Услышав мой голос, Ричард резко сел, одним ловким движением скинул с себя любовницу. – Герцогиня? Он что, удивился? Ну да, тут рядом моя комната. Потрясающая новость, не правда ли, ваша светлость?! – Не волнуйтесь, я не собираюсь обременять вас лишними разговорами. Всего лишь зашла спросить, как прошла поездка в столицу. И заодно подержать вам свечку. Вернее, свечки. – Время позднее, почему вы не спите? – проявил невероятную выдержку герцог. – О, всего лишь чужие стоны нарушили мой сон. Я с вызовом переводила взгляд с мужа на его любовницу и обратно. Высоко подняв бровь, спросила: – Мне уже можно зажечь хотя бы одну свечу? Или эта неловкая пауза продлится до самого утра? – Элина, оставь нас с герцогиней наедине, – холодно сказал герцог, не сводя с меня колючего взгляда. Девушка вскочила на ноги и поспешно вышла из комнаты, предварительно зло на меня посмотрев. Как только дверь за ней закрылась, я не без иронии сказала: – А вы по-прежнему меняете свои решения в самый последний момент, ваша светлость. – Вы хотите меня в чем-то обвинить? – Он продолжал сидеть на кровати и изображать из себя святую невинность. Я пожала плечами. – Кто я такая, чтобы обвинять вас в чем-то, не правда ли? Раз вы решили не брать эту девушку прямо сейчас, то в свечах уже отпала необходимость, – сказала ему. После чего подошла к окну, распахнула его, поставила канделябр на подоконник, а сама судорожным движением отцепила веревку и скинула все на землю, чтобы удар от падения канделябра заглушил шум от падения веревки. – Вы выкинули свечу? – удивленно спросил герцог за моим плечом. Я вздрогнула и обернулась. – Да. – Зачем? Я бы тоже хотел ею воспользоваться. Это что… какой-то намек? – Простите, ваша светлость, вы меня в чем-то обвиняете? – решила воспользоваться его же тактикой. – Пожалуй, да, – задумчиво кивнул он. – В предъявлении необоснованных обвинений. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не открыть рот от удивления. – Необоснованных? Вы только что развлекались со своей служанкой. И это при живой жене! В комнате горели всего две свечи по обе стороны от изголовья кровати. Все, что позволяло мне рассмотреть лицо герцога – это тусклый лунный свет. Глаза Ричарда потемнели, на этот раз причиной тому была ярость. – Как лицемерно с вашей стороны, герцогиня Бёме, обвинять меня в постыдной связи, не гнушаясь при этом врать мне в лицо. – Что? – опешила я. Герцог сделал шаг вперед, и его зловещая фигура нависла надо мной. Я уперлась попой в подоконник, а спиной отклонилась назад, поплотнее запахивая края халата, чтобы не было видно мужской одежды под ним. Это движение не укрылось от моего мужа. – Я вас не трону, – сказал он. «И зря», – подумала я. Вслух сказала: – Не понимаю, о какой лжи идет речь. – Я знаю о вашем любовнике. Удивленно моргнула. Когда до меня дошел смысл его слов, ошарашенно уставилась на лицо мужчины и по его грозному выражению поняла: он нисколько не сомневается в своем обвинении. – У меня нет любовника, ваша светлость, – попыталась опровергнуть клевету. Ричард Бёме сделал шаг назад, посмотрел на меня с брезгливостью. Отвернулся и принялся расстегивать пуговицы на фраке. – Не представляю, с чего вдруг вы могли подумать обо мне в таком клю… – Не надо оправданий, – грубо оборвал он меня. Скинул фрак прямо на пол. Я продолжала стоять у окна и боялась пошевелиться. – Элина рассказала вам о синяках? Клянусь богом, они не имеют отношения к какому-то любовнику. Я упала с кровати. – Элина не говорила мне о ваших синяках, – холодно отозвался герцог. Он принялся расстегивать рубашку. – Тогда с чего вы решили, что у меня есть любовник? – Я не решил. Я его видел. Рубашка также полетела на пол рядом с кроватью. Герцог был по пояс обнажен. – Что за вздор! – возмутилась я. – Не знаю, кого вы там видели, но я уверена, что не знакома с этим человеком! К вашему сведению, я все время нахожусь на территории замка, мне даже друзей завести невозможно, не то что… – А как же суббота? – насмешливо перебил герцог. Он повернулся ко мне. Увидев его обнаженный торс, я смущенно опустила глаза. – Румянец стыда выдает вас, герцогиня, – сказал Ричард и подошел к шкафу. Вытащил оттуда ночную камизу. – Это не стыд, ваша светлость. – Значит, в вас намного больше черствости, чем я полагал ранее. Я зло стиснула зубы. Сделала глубокий вдох, призывая себя к спокойствию. Но эти беспочвенные обвинения в мой адрес вновь всколыхнули затаившуюся ярость. – Да как вы смеете! – холодно процедила я. Оторвалась от подоконника, схватила с пола его фрак, подошла к герцогу и сердито бросила вещь на кровать. – Ваша наглость не знает границ! Вы держите в замке любовницу, которая считает, что можно в красках описывать ваши с ней пошлые развлечения, и при этом смеете что-то говорить обо мне? Я хорошая жена, ваша светлость, и я бы никогда не позволила себе пасть так низко, как это сделали вы! Герцог смотрел на меня так внимательно, что, кажется, за время моей пылкой речи ни разу не моргнул. Под глазами у него темнели тени, лицо осунулось. Он немного горбился, что выдавало усталость. – Я воспитан как джентльмен, моя дорогая герцогиня, – таким же ледяным голосом отозвался Ричард. – Отрицать свою связь со служанкой не собираюсь, но могу вас заверить, это было до нашей свадьбы. Я человек чести, Марита, и, будучи женатым мужчиной, не позволяю себе вольностей. Комната освещалась всего двумя свечами, отбрасывающими на стены и на нас зловещие тени. Герцог стоял лицом ко мне, и на нем эти тени плясали с особым изяществом, словно тянулись именно к тому, кто владеет тьмой. Однако, даже несмотря на полумрак, я заметила два шрама у него на животе. И, кажется, какие-то рубцы на левой руке. Но разглядывать мужа так откровенно было бы высшей глупостью с моей стороны. – Честь в наше время – слишком ненадежная монета, мой дорогой герцог, – подражая ему, сказала я. – Хотите сказать, ваша школа иностранных языков – не предлог, чтобы выбраться в город и встретиться с любовником? – Хотите сказать, вы все две недели провели в столице? – парировала я. Герцог удивленно приподнял брови. – Не отвечайте, – покачала головой. – Я видела вас в Буклоне. Вы человек чести? Тогда как вы объясните собственную ложь? Мужчина стиснул зубы. – Я не обязан оправдываться перед вами. – Ваши слова позорны для того, кто считает себя джентльменом. И если вы любите посещать дом удовольствий, то не смейте бросаться низкими обвинениями в неверности в мой адрес. – Это вздор, – поморщился муж. – А вот откуда вам известно, как выглядит дом удовольствий, мне бы очень хотелось это знать.