Я удивленно подняла брови. Ричард открыл шкаф, вытащил оттуда шерстяной плед. Задул несколько свечей в канделябре и вернулся к кровати. – Последние ночи были холодными, – сообщил он. Взмахнул покрывалом, позволив ему накрыть меня и часть кровати. После чего принялся раздеваться. Я наблюдала за ним, откинув голову на подушку. Пляшущие тени создавали усыпляющий эффект. Задумчиво улыбнулась, увидев, как муж отточенными движениями избавляется от одежды и надевает найденную в шкафу ночную рубашку. Он уже не первый раз переодевался без слуг. Мне неожиданно понравилось, что мужчина совсем не выглядит беспомощным и может сам о себе позаботиться, если есть такая необходимость. – Наконец-то я вижу счастливую улыбку, герцогиня, – заметив мой взгляд, усмехнулся Ричард. – Это для Феньки, – поспешно пробормотала я. – Очень жаль. Герцог забрался в постель, помог мне лечь и задул последние свечи. Еще раз проверил, надежно ли я укрыта, и только после этого окончательно улегся рядом. Не знаю, отказался он сегодня лететь на гонки из-за меня или из-за того, что действительно очень устал. Но то, что сейчас он остался со мной, говорило о многом. И стало так страшно. Потому что все было как-то так… заботливо. Очень-очень правильно. Мы с Ричардом не говорили о том, другом мире, где драконы вовсе не злобные монстры, где люди водят с ними дружбу и где наездники наравне с птицами могут коснуться неба. Где у каждого холодные руки и обветренные губы. Но лежа рядом с мужем, касаясь своим плечом его плеча, я вдруг почувствовала, что нашла родственную душу. И стало еще страшнее. Это пробуждение могло быть одним из самых счастливых в моей жизни. Мы сблизились с герцогом, даже ночевали в одной кровати. Больше не возникало глупых разговоров про любовников. Я открыла глаза и заметила Ричарда, лежащего рядом. Он задумчиво разглядывал меня. Смущенно улыбнулась и уже почти пожелала ему доброго утра. Но муж вдруг поднял руку и продемонстрировал мне пиявку, которая раскачивалась у него в пальцах, точно гармошка, и настырно пыталась присосаться к его коже. – Погляди, какая прелесть, – заявил герцог. – Она такая упрямая, что я просто не мог не назвать ее Маритой. Я в ужасе распахнула глаза и открыла рот, собираясь заорать, наконец-то своим голосом, которому не нужно придавать низких ноток, но вдруг услышала обеспокоенное: – Нет, нет! Только не кричи! И не дергайся, умоляю! Я моментально закрыла рот. Повернула голову и в не меньшем ужасе уставилась на возмущенного Роберта. – Я же просил не пугать ее с утра! – Она не считает себя ранимой, – пожал плечами Ричард. Я зло посмотрела на него и наткнулась на очень странный взгляд. Ясно. Это маленький намек: если я не могу справиться со страхом перед пиявками, то что мне делать на гонках? Собрав все свое мужество и сделав вид, что кровососущее чудовище меня не волнует, приподняла голову и обратилась к доктору: – Вам разве не следовало дождаться, пока я встану с кровати, и только после этого входить? Как минимум получив мое разрешение? – Он получил мое разрешение, – ответил герцог. – А встать с кровати ты и так не сможешь. Я перевела взгляд на мужа. Сам-то уже был полностью одет, только лежал на кровати без обуви. Бороду он так и не сбрил. – Судя по всему, вы собираетесь воплотить в жизнь свою вчерашнюю шутку, Роберт? – стараясь сохранять спокойствие, спросила у доктора. Тот увлеченно рассматривал множество скользких тварей в банке и придирчиво выбирал, какую поставить первой, поэтому за него снова ответил Ричард: – Мы решили, что сейчас самое удачное время для пиявочек. Мариту я сам выбрал. Марита так усиленно пыталась прицепиться к пальцам герцога, что жирное тельце растягивалось до предела и изворачивалось немыслимыми способами. Оставалось только недоумевать, как муж умудряется вовремя перехватывать ее, чтобы не дать укусить себя. – Да, более удачное время даже представить трудно, – иронично отозвалась я, всеми силами пытаясь скрыть страх перед этим червями. – Что поделать, герцогиня, скоро мне придется вас покинуть, поэтому мы решили провести процедуру так рано утром. – Думаете, без вас мы с Робертом не справились бы? – уточнила осторожно, непроизвольно затаив дыхание. – Мне показалось, что будет правильно, если кто-то поможет вам справиться со страхом, – отозвался муж, не сводя взгляда с маленькой и противной Мариты. – Волнения излишни, ваша светлость. Я не боюсь пиявок, – уверенно, даже немного нагло, заявила я. И Роберт и Ричард слегка обрадовались этой новости, поэтому немало удивились, когда выдержка мне все-таки изменила. Один вид этих гадких склизких червей вызывал приступ тошноты. А уж представлять, как пиявки будут ползать и кусать мою кожу, вообще было невыносимо. Конечно, я не могла вскочить и убежать, даже метаться по постели не представлялось возможным. Зато я могла отчаянно кричать, чтобы ко мне не приближались с пиявками. Голосила я так сильно, что Роберт до смерти перепугался, как бы мама не услышала и не подумала, что меня убивают. – Марита, ну чего ты так боишься? Это же милые, прекрасные создания, – успокаивал меня Ричард, усевшись возле изголовья кровати и демонстрируя пиявку, словно это как-то могло воспитать во мне чувство прекрасного. – Уйдите! Не надо! Я не хочу, чтобы эта гадость прикасалась ко мне! – Эта гадость поможет тебе жить, – возмутился Роберт. – Моей маме ставили пиявки! Это больно! И после них остаются укусы! – Да, но они помогут тебе быстрее поправиться, – пытался достучаться до моего разума доктор. – Так, я понял, – неожиданно сказал Ричард. – Поступим по-другому. – Оставим меня в покое? – с надеждой спросила я. – Нет, я тоже поставлю себе пиявку. – Муж повернулся к Роберту, протянул ему Мариту, с которой, кажется, уже сроднился, а затем вытащил себе другого червя. – Смотри, это безопасно и небольно. Он положил пиявку на руку. Та некоторое время перекатывалась своим гадким тельцем, после чего нашла для себя идеальное место и присосалась. Ричард даже не поморщился. – Видишь? И ничего страшного. Теперь ты позволишь нам поставить их на тебя? Я ошарашенно смотрела на черное склизкое колечко, висящее на его руке. – Зачем ты это сделал? – Чтобы ты перестала бояться. – Но ведь это выглядит просто кошмарно, – скривилась я. – Зато нестрашно и небольно, – медленно проговорил герцог, явно начиная терять терпение. – Ричард, они ужасные. – Закрой глаза и не смотри, – предложил он. Я колебалась несколько мгновений. Потом вспомнила, что он скоро должен уехать, а значит, чем больше я сопротивляюсь, тем больше вероятность того, что муж не успеет даже полежать со мной. Стиснув зубы, медленно кивнула. Пиявки кусались. И кусались они очень больно. Не знаю, как Ричард умудрился сохранить на лице такое отрешенное выражение. Облегчение состояло в том, что после первого укуса боль отступала. Роберт поставил мне трех пиявок на живот, в непосредственной близости от шва. А вот четвертую нужно было поставить на грудь. За это дело взялся сам супруг, выбрав для ответственного шага Мариту. Пока ее ставили, я крепко жмурилась, но прекрасно чувствовала скользкого червя, которому не понравилось место чуть ниже шеи. Марита спускалась все ниже и ниже, а Ричард усиленно подталкивал ее выше и выше. Борьба закончилась в тот момент, когда она присосалась в ложбинке между грудей и так больно укусила, что я вскрикнула. Отрывать ее было нельзя, поэтому Ричард философски пожал плечами, поднялся на ноги и, обойдя кровать, лег рядом со мной. Наверное, если бы не присутствие Роберта, он бы перепрыгнул через меня, как в прошлый раз. – О-о-о, – донесся блаженный стон доктора. – Тишина… наконец-то… какие же вы все-таки тяжелые пациенты, – негодующе сказал он. – Мне надо выпить чая. Или бренди. – Надеюсь, ты любишь ромашковый чай, – хмыкнул Ричард. – В этом доме другого не бывает. – Я попрошу служанку приготовить, а вы лежите смирно и не шалите, – приказал Роберт строгим голосом и отправился на поиски успокоения для своей нервной системы. Пропал он надолго. Мы с Ричардом лежали на кровати и в полной тишине разглядывали потолок. Ну, почти в полной. Через некоторое время после ухода Роберта я услышала странное бульканье. Приподнялась на локтях, посмотрела на банку с пиявками, стоящую на полу. Оказалось, черви при помощи присосок ползли по стеклу к крышке, а оттуда плюхались в воду. – Вот уж не думала, что пиявки могут устроить себе развлечение, – тихо пробормотала я. – Они забавные, – согласился муж.