– Ну, лет десять, по-моему. – Ты не уверена? – Это давно было. – Марита, подумай хорошо, потому что это довольно поздний возраст. Я услышала, как зашуршала трава. Посмотрела в ту сторону, где находился Ричард, и увидела, как он подводит к нам Кару. – Мне было десять, я уверена, – сказала как раз тогда, когда мужчина приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки. – Странно, обычно драконье яйцо подкидывают детям лет в пять, иногда в восемь. Еще ни разу не слышал, чтобы кто-то нашел его в десять. – Подкидывают? В смысле? Я думала, яйца несут сами драконы, – огорошенно отозвалась я. – Драконы не размножаются. – Ричард как-то странно посмотрел на меня. – Почему ты так мало знаешь о них? Отец тебе ничего не рассказывал? – Отец? – у меня вырвался смешок. – Издеваешься? – Мать у тебя явно не в курсе. Я думал, у твоего отца был дракон, – пояснил он. – Ты так говоришь, как будто все родители знают о драконах, – нахмурилась я. – Как правило. Это ведь логично, кто-то же должен передавать знания. – То есть твои родители знают? – ошарашенно выдохнула я. Ричард явно не понял, чем вызвано мое удивление. – Да. – И мать? И отец? – Да, само собой. У отца был дракон. Фенька недовольно фыркнул, когда почувствовал мою зависть. Я представила себе Элен Бёме, вспомнила ее статность и росшую с годами надменность. Мне слабо верилось, что эта женщина может спокойно воспринимать драконов. И тем не менее я с завистью подумала о том, что Ричарду несказанно повезло – он был не одинок. Это редкое счастье, когда тебе есть с кем обсудить свои безумные пристрастия. Я хотела сказать ему об этом, но неожиданно заметила, как муж напрягся. В этот же момент Кара с Фенькой синхронно повернули головы, словно учуяли что-то. А затем и до меня донесся звон цепи. К нам выходила Сильвия. Она была таким же огромным чудищем, какое я видела в прошлый раз. Сейчас она не рычала, не бежала, с трудом переставляя лапы и пытаясь защитить свой дом. Она просто шла. Хромала, причем очень сильно. Подпрыгивала, отчего земля под нами сотрясалась, и помогала себе левым крылом, взмахивая им, чтобы не завалиться набок. Фенька осторожно перебрался за мою спину. Кара, наоборот, тут же ринулась навстречу. Она оказалась в два, если не в три раза меньше Сил, у нее не было огромных, торчащих из-под нижней губы клыков. И чешуя у Кары была черная, а не серая. Тем не менее я каким-то шестым чувством вдруг поняла, что они родственники. Возможно, сестры. Возможно, мать и дочь. Только разве так бывает? Ричард повернулся к своим питомцам. Раньше я Кару считала пугающим темным драконом, но Сил превзошла все мои представления о «пугающем». Она не разделила радости Кары. Когда та подбежала к ней, Сил повела мордой в сторону и просто оттолкнулась от земли, отлетая-отпрыгивая в сторону от родственницы и задевая ту цепью. Я, наверное, впервые в жизни почувствовала жалость к Каре. Такой обиженной морды мне не доводилось видеть даже у Феньки. Ричард медленно приближался к Сил, примиряюще выставив руки перед собой. Ночь была на удивление безветренной, поэтому шепот герцога долетел и до нас с Фенькой. – Тише, девочка, это я. Ты скучала? Я привел к тебе кое-кого. Иди сюда. Иди ко мне. Я поежилась, хотя до этого не ощущала холода, и пригнулась, словно почувствовала, как на меня что-то давит. Возможно, это было чувство вины. Вины за то, что когда-то я считала Ричарда бессердечным. Я помню, как смотрела на него в карете, когда мы ехали в часовню, и думала, что в браке меня ждут одни разочарования. Что в этом мужчине нет ничего, кроме тьмы, о которой он ничего не рассказывал, но и скрыть тоже не пытался. Я считала его бездушным. Его отстраненность была равносильна веревке на моей шее, медленно стягивающей свои смертельные тиски. Сегодня я увидела проявление любви. У наездника нельзя спрашивать, кого он любит больше: маму или дракона? Папу или дракона? Своего сына или дракона? Жену… или дракона. Это как заставить выбирать между едой и водой, между возможностью слышать и возможностью видеть, между воздухом и землей. Перед Ричардом стояло огромное чудовище. Макушка мужчины едва доходила до чешуйчатого подгрудка. Сил улеглась перед своим хозяином и положила голову на согнутую переднюю лапу. Ричард погладил ее по морде, прижался к ней лбом и что-то зашептал. Теперь я уже не могла расслышать что. Кара ревниво ходила кругами, пытаясь как-то повлиять на ситуацию, неопределенно порыкивая, желая привлечь к себе внимание. Но Ричард был с Сил. – Фенечка, отвлеки Кару, – тихо попросила я своего друга. – Видишь, как ей тяжело? Тот по широкой дуге принялся обходить огромного страшного дракона и подбираться к более маленькому. Я же заметила, как Ричард оторвался от животного и поманил меня рукой. Кивнув, начала осторожно приближаться. Когда подошла, поспешно вложила свою ладонь в его руку. Он ободряюще ее сжал. – Сил, дорогая, это моя жена. – Ричард говорил с такой нежностью, что меня невольно уколола ревность. – Она тоже наездник. Дракон презрительно фыркнул. Из огромных ноздрей прямо на нас вырвался теплый пар. – Сил не очень разговорчива, – принялся пояснять муж уже мне. – Как видишь, у нее нет лапы. Это боевая травма. Мы любим ею хвастаться. Ричард сказал это с наигранной важностью, но у меня сердце сжалось от проскользнувшей в его голосе горечи. – Это произошло на гонках? – спросила я тихо. – Нет, – хмыкнул он. – На гонках мы с ней были лучшими. Всегда. И тогда мы летали не на наших гонках. Мы летали к кочевникам за море. У них тоже имелись свои гонки. Ну а может, есть до сих пор. Я открыла было рот, чтобы спросить: «К тем самым кочевникам, которые нападают на твои земли?» – но вовремя прикусила язык. Нет. Не сейчас. – Кто же сделал это с ней? – задала вопрос немного дрожащим голосом. – Природа. – Ричард неосознанным движением притянул меня ближе к себе. Его рука в какой-то момент легла мне на талию. А он сам с грустью повторил: – Природа. Я молча ждала пояснений, наблюдая, как Сил нарочито медленно повернула голову в сторону, словно наш разговор ее мало волновал. – Она попала в шторм, – добавил Ричард, когда понял, что его предыдущие слова ясности не принесли. – Пыталась спасти наездника, но… лапу уже не вернуть. – Ричард, не стоит корить себя, – тихо проговорила я, не зная, как реагировать на подобные откровения. Я не сильна в утешениях. И, честно говоря, даже не представляю, как вообще можно утешить в такой ситуации. – О нет, не я был наездником в тот день, – грустно усмехнулся он. Я ошарашенно замерла. В голову, словно гвоздь, врезалось одно-единственное имя: Джули Бёме. Вот кто был всадником. Вот почему ее могила не на кладбище, а прямо на холме, где обитает дракон, пытавшийся спасти ее жизнь. Меня словно окатили ведром холодной воды. Боже… я бы все могла снести. Вдруг появилось ясное осознание: хоть тысяча любовниц у него была до меня, лишь бы только не с фамилией «Бёме». Но Джули была Бёме. А Ричард как ни в чем не бывало продолжил тихо говорить: – С тех пор Сил в гонках не участвует, да? – Он пристально смотрел на дракона, словно ждал, когда уже она повернет голову и посмотрит на него хоть с какой-нибудь эмоцией. – У нас проблемы с гневом. И с контролем. Мы совершенно не контролируем себя. Он говорил «мы», будто перекладывал вину на себя. – Нам очень хочется летать. И мы летаем. Иногда. Нельзя, чтобы она постоянно лежала вот так, даже не поворачивая головы к своему хозяину и к своей дочери. – Ричард вздохнул и зачем-то погладил меня по талии. – Сил тяжело сходится с людьми. Поэтому я всегда должен находиться рядом, чтобы она не причинила тебе вреда. Она может. Уж поверь мне. Я этого не видела, но прекрасно знала, что его лицо в этот момент покрылось тьмой. Воспоминания точно не из приятных. – Как же Кара может быть ее дочерью? – тихо выдавила я. – Ты же сказал, что драконы не размножаются. Ричард то ли хмыкнул, то ли просто шумно выдохнул. – Те, которые подбрасывают драконьи яйца людям, подарили мне еще один шанс.